Не копайся в моей душе, Эван, это тебя не касается.
Обижаешься, что я ничего не стал вам говорить? сидящий рядом колдун поворошил угли и добавил в огонь пару веток. Как я и ожидала, он ничего не понял. Зачем ты хочешь узнать о моём прошлом, менестрель?
Как менестрель я ищу темы для своих баллад. Может быть, сложил бы песню и про тебя.
Про меня? Не смешно. Хотя если сложишь, с интересом послушаю.
Если ты будешь так молчать и дальше, то вряд ли когда-нибудь вообще её услышишь.
Лоран.
Что?
Я был рыцарем и паладином.
А магом?
Магом я стал намного раньше и это мне, мягко сказать, не нравилось. Моим учителем был некий Марк, я давно его не видел, как впрочем, и своего брата Йвана.
А где они?
В плену, со вздохом признался Эван, даже не заметив, что я побледнела, тебе знакомо имя Дерил, Лоран?
Нет.
Я рад. Значит, ты с ней ещё не знаком. Это тёмная колдунья с характером самого Дьявола. Это ей служит Подземный зверь, и это благодаря ей я едва не сгорел. Насколько мне известно, Марк с Йваном сидят в её подземелье.
Почему она за тобой охотится?
Если б я знал.
Эван, мне было очень неуютно, но соблазн узнать о брате становился слишком велик, а как ты стал паладином?
Это старая и очень длинная история, давай отложим её на другой раз. Одно лишь могу сказать, я был не один Лоран?
Что?
Ты опять побледнел. Что тебя так напрягает в этом крестовом походе? Кого ты там потерял?
Может быть, он жив, почти жалобно запротестовала я.
Кто именно?
Мой брат. Я не получал вестей о его смерти, и он обещал вернуться.
Значит, он вернётся. Тебе надо отдохнуть, ложись.
Я, было, запротестовала, но стальная рука буквально заставила меня опуститься на землю. Было жёстко и не очень тепло, но шанса высказаться мне не дали. Невозмутимый Эван передвинулся ко мне и положил мою голову к себе на колени, с таким видом, словно так и должно быть. Больше колдун не сказал ни слова, и, кажется, всю ночь вот так и просидел, охраняя наш с Элли сон.
Но всё равно, он так ничего и не понял.
3 заповедь менестреля: «Ложьне грех, а средство спасения шкуры»
Йван, Амелия, кто из вас это сделал? Я спрашиваю: кто из вас посмел покуситься на мои эликсиры?! Признавайтесь поганцы, иначе оба получите! учитель никогда не шутил и в этот раз разозлился не на шутку.
Мы же виновато пожимали плечами, косились на дымящуюся лужу в обрамлении разноцветных стекляшек и перепихивались локтями. Не говорить же старику, что злосчастные бутылочки разлетелись об пол во время очередного решения одно существенного вопроса: кто сильнее. Кто начал первым и кому попала под руку полка, мы не знали, такие последствия наших побоищ были делом привычным. Это если бы мы его зеркало разбили, тогда я понимаю, но не разбили же, просто поцарапали.
Йван, недотёпа, это твоих рук дело? Марк решил докопаться до истоков. Интересно, где он собрался их искать в бесплодной пустыне?
Нет, учитель, рыжий вихрастый парнишка замотал головой, исподволь показывая мне кулак.
Амелия?
Это не я, мне пришлось приложить титанические усилия, чтобы сдержать рвущийся наружу смех.
Так что выходит, я сам их разбил?! глаза мага метали молнии. Почти настоящие.
Амелия? в комнату заглянул Грегуар, и мы воспряли. Мне нужна твоя помощь. Марк, не могли бы вы и своего ученика с нами отпустить?
Не могу, учитель сбавил тон при моём брате, они разбили мои эликсиры и пока не сознаются, кто из них виноват, я их не отпущу.
Так почему бы вам самому это не узнать?
Не могу, маг уставился на нас пронзительным взглядом серых глаз, во-первых, я могу видеть только будущее и то самое отдалённое, а, во-вторых, хочу, чтобы они сами сознались.
Не сознаются, Грегуар покачал головой, оглядев наши хитрые мордочки, но, наверняка, подрались и не заметили, как нашкодили. Искать причины драки сейчас бессмысленно. Думаю, они и сами их не знают.
Марк ещё раз окинул нас пристальным взглядом и отвернулся. Похоже, он потерял всякий интерес к нашему недосмотру. Дрались мы по пять раз на дню, и наказывать нас после каждой, никаких розг не хватит. Раньше пытался, но плюнул и теперь следит, чтобы разрушения были в меру исправимыми. Сам виноват. Мало ему одного ученика, он меня обучать вздумал. А нас с этим рыжим в одном городе держать нельзя, камня на камне не оставим.
Ончетырнадцатилетний мальчишка, горе ученик и непроходимый недотёпа, вечно попадающий в переплёты. Рыжий, лохматый, худой подросток с многообещающим ростом и размахом плеч. Ядесятилетняя девочка, наследная виконтесса с длинной родословной и неусидчивым характером. Худая, с косой до колен, огромными глазами и ещё плоская, как доска. Два врага, два заговорщика и два сорванца. Непримиримые, вредные и вечно выгораживающие друг друга. Единственным человеком, кто мог нас разнять, был мой брат.
Когда наш замок осадили викинги, маг и его непутёвый ученик защищали стены. Они оба владели мечами, потратив последний год на моё обучение и в этой области, а потому выходили по тревоге и несли вахту. Меня на стены никто не пускал, заперев в личных покоях, а потому я могла лишь молиться. На третьем штурме они пропали. Их не нашли ни среди живых, ни среди мёртвых. Словно они были, а потом исчезли. Как мне казалосьнавсегда.
А через два месяца, в ночь моего побега, я в последний раз зашла в небольшую круглую комнату Марка. Там мы дрались с Йваном, там слушали чудесные истории о колдунах и демонах, там просиживали дни и ночи, внимая словам мудрого старца и выполняя уроки. Он не учил меня магии, но он научил меня выживать, и за это я была ему благодарна. А на память я взяла с его стола лишь маленькую фигурку плачущей женщины из слоновой кости. Все эти годы она висела на серебряной цепочке рядом с мощами святого на моей груди. Теперь там же висит и крестик.
То, что Марк и Йван были живывселяло в меня радость, то, что в пленугоречь, а то, что Эван старший брат Йванастранное подозрение, граничащее с прозрением. И что самое забавное, они удивительно похожи как внешне, так и характерами.
Утро встретило меня птичьим щебетом, солнечными лучами, щипавшими нос и тихим посапыванием Элли. Костёр угас, оставив после себя кучку затянутых пеплом углей. Эвана в пределах обзора видно не было, а потому моё настроение начало подниматься. Есть нечего, но завтракать мы будем в замке де Борн. Сочинить героическую эпопею для менестреля раз плюнуть, за неё же и покормят.
С такими мыслями я поднялась и вышла из-под густых еловых лап, служивших нам шатром. Но стоило мне протереть глаза и, позёвывая выпрямиться, как меня атаковало чёрное, длинногривое торнадо, оглушительно ржущее и таранящее мордой в мой живот.
Альфред! моему изумлению не было предела, я прекрасно помнила, где оставила коня и что было после этого. Ты живой?
К твоему сведенью Подземный зверь не трогает животных, размеренный голос Эвана немного заглушил, но не помешал моей радости.
Альфред, я ласково гладила разомлевшего коня по крутой шее и нежно глядела в его умные глаза, бедный мой, натерпелся страха? Ну, прости меня дурака.
Конь глубоко вздохнул и, положив свою большую голову мне на плечо, миролюбиво прикрыл глаза.
Значит, Подземного зверя уже и след постыл? определила я, переведя взгляд на прислонившегося к дереву колдуна.
Как вышел на охоту, так и ушёл. Ему тоже иногда спать и есть надо.
Нами закусить не удалось. Эван, куда ты теперь отправишься?
Не очень далеко. Подожду, пока вы уберётесь из замка де Борн, и сведу кое с кем счёты, губы мужчины украсила хищная улыбка, которая, по моему скромному мнению, не делала его симпатичней.
Тогда дай нам время, чтобы мы могли достойно и, не вызывая подозрений, удрать.
Лоран, из-под ели выбралась сонная Элли, мы уже уезжаем?
Да. Нам ждать больше нечего, стоит поторопиться. Приводи себя в порядок и лезь в седло.
Я сейчас.
Пока мы ждали убежавшую к ручью девушку, я успела проверить подпруги и седельные сумки, поправить потник. Затем столь же детально, осмотрела себя с ног до головы, оттёрла грязь с сапог, отряхнула иголки с брюк, одёрнула камзол и перетянула волосы чёрной лентой на мужской манер. Удовлетворившись осмотром, я сочла своим долгом поторопить прихорашивающуюся девушку и посоветовать Эвану запахнуться в плащ.