Катя улыбается, в ней еще живет радость из-за встречи с мужем, а собственную гибель она уже давно прочувствовала и смирилась с ней.
Пойдем, по дороге я расскажу тебе обо всем, а ты поделишься со мной своей историей.
И они шли и говорили, говорили. Мимо них шагали десятки и сотни таких душ, погруженных в глубокие раздумье или растерянно осматривающихся в новом для себя мире. Лишь Катя с Максимом шли, взявшись за руки и делясь друг с другом своими воспоминаниями.
Годунова совсем занесло в его жажде быть всегда первым, иметь все самое лучшее. У него и прежде это иногда проявлялось, а когда он стал Императоромто и вовсе не мог терпеть, если его желаниям противоречили. Наша с ним дружба на том и закончилась, я застал однажды его со своей невестой, нам немного оставалось до свадьбы, он же не смог вытерпеть, чтобы не наложить свою руку на то, что было моим.
Я где-то читала, что всякая власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Мне страшно представить, каким тираном может стать твой бывший друг, если не одумается.
А ведь там остался наш сын, Наташа, наши друзья.
Максим остановился, нежно привлек к себе жену и принялся целовать ее, Катя с радостью отвечала ему. Они сели на траву под раскидистым деревом, Максим обнимая Катю, признался:
Мне не жаль теперь уже, что Годунов попользовался Агатой, бывшей моей невестой. Она оказалась слаба против искушения. Но мне жаль безмерно, что он обратил внимание на тебя, Катенька, ты осталась верна мне, любимая, но он погубил твою жизнь, а ты еще так молода!
Не нам его наказывать, Макс, Боги решат его участь. А может статься и так, что он поймет и станет иным, ведь на плечах его державные заботы. А нам с тобой лишь бы быть вместе, даже здесь, в Нави.
Да, лишь бы с тобой, любовь моя, лишь бы с тобой.
Он крепко прижал к себе жену, целуя ее макушку. Совсем рядом с ними кто-то завозился и из серого тумана показалась крупная чешуйчатая лапа с огромными когтями. Лапа шарила по сторонам, что-то искала. Максим подскочил, задвигая поднявшуюся Катю себе за спину, поднял с земли большой камень и изо всей силы ударил им чуть повыше желтоватых когтей. Раздалось возмущенное рычание и лапа исчезла.
Пойдем отсюда, Катя. Границы Хаоса слишком близки к Нави, поэтому сюда часто проникают всякие его создания. Нужно быть осторожными.
И они опять шли и разговаривали. Однажды им встретился бредущий мимо молодой мужчина, что-то бормочущий сам себе. Максим окликнул его:
Никита! Иди к нам, Никита!
Человек не обратил на его зов никакого внимания, прошел дальше, все так же несвязно бормоча.
Это Никита Голицин, я тебе рассказывал, как мы вместе покинули Явь. Какая-то шведская задумка убила нас.
Они пошли дальше, шли, разговаривая или просто молчали и однажды Катя вдруг почувствовала усталость. Ей захотелось прилечь и уснуть. Ужас охватил ее. Она развернулась к мужу и севшим голосом попросила:
Максим, давай присядем. Я чувствую себя необычно, мне хочется спать, мне страшно. Вдруг, это бывает перед уходом на перерождение? Я боюсь, милый мой, любимый. Не хочу без тебя. Вместе, только вместе.
Не бойся, Катенька, драгоценная моя. Мы вместе, только вместе!
Он сел на траву, усадил Катю к себе на колени и крепко прижал к себе Они так и уснули, не разжимая объятий.
Глава 16
Пробуждение было странным. Солнечные лучи пригревали лицо, густой запах цветов и нагретой солнцем травы будоражил воображение своей необычностью, он уже отвык от таких ярких ощущений. Приоткрыл глаза, с любопытством оглядываясь вокруг и обнаружил на своих коленях крепко обнимающую его женщину. Поморгал, бережно отстранил ее от себя, разрывая цепкие объятия. С недоумением вгляделся в лицо. Медленно поднялись длинные ресницы и серые глаза с таким же непонимающим выражением взглянули на него, а затем одновременное узнавание пронзило их:
Максим! Катенька!
И тихие голоса рядом:
Ваша Светлость! Ваша Светлость!
Они сидели на капище Богини Макоши, возле одного из камней ритуального круга. Седовласые жрецы с удивлением смотрели на на них, затем все разом встали на колени, обратив свои взоры в сторону алтаря и поклонились ему. Они напоили Катю и Максимилиана вкусной, прохладной водой и угостили пшеничной лепешкой, после чего провели обряд очищения от налета Нави на их душах. Солнце уже катилось с зенита, когда они вышли из леса и пошли в сторону Белоярска. У них не возникло мысли о создании скорохода, такое наслаждение было чувствовать на своей коже ласковый ветерок, ощущать босыми ногами травинки и мелкие камешки, чувствовать запахи, видеть яркие краски: голубизну неба, зелень разнотравья.
В город Катя и Максим пришли к вечеру. Они шли по улицам и напряженное молчание окружало их. Все, кто их видел, останавливались и провожали взглядами, в которых мешались страх и любопытство.
Князь? Княгиня?
Капитан городской стражи Андрей Смирнов сошел с тротуара и остановился рядом с ними. Андрей! Максим радостно улыбнулся ему. Мы вдвоем с Катенькой с Екатериной Алексеевной вернулись из Нави. Мать наша всевидящая Макошь решила, что мы еще не закончили в Яви со всеми делами. Идем сейчас с капища Богини, где очнулись от своего сна. Поговорим позднее, а сейчас мы торопимся к дому.
Он хлопнул капитана по плечу и пошел дальше, крепко держа Катю за руку. А за их спиной капитан уже рассказывал горожанам о чуде, которое Богиня Макошь сотворила, вернув князя с княгиней в мир живых. Их дом был пуст, они узнали об этом сразу, не заходя в него. Тут же оглянулись вокруг, потянувшись чародейскими нитями к каждому дому в городе, почувствовали в одном из них тех, с кем жаждали встречи. Это был бывший дом барона Волкова, доставшийся Кате.
Им надо было помыться и одеться, сбросив с себя длинные, белые рубахи, что были на них.
В доме князя пыли почти не было, видимо, здесь часто делали уборку. Максим нагрел воды и они вдвоем с женой помылись, совместив это с долгожданной близостью, нежной и чувственной. Потом скороходом они переместились к нужному дому. Дворецкий, открывший им дверь, побледнел и отступил в сторону, уступая дорогу.
Не пугайтесь, Трофим. проговорила Катя. Мы живы, нас вернула Богиня Макошь. Где профессор и Наташа с Петей? Проводите нас с князем.
Дворецкий проводил их на второй этаж, в гостиную, по пути туда постоянно озираясь, будто подумывал сбежать. В гостиной в этот час собрались профессор Бернс, Айрин Пекуоле, Наташа и сынишка Шереметьевых Петруша. Наташа за большим столом читала книгу и делала выписки из нее. Ланселот и Айрин сидели на диване и слушали Петю, который о чем-то горячо рассказывал, стоя перед ними. С появлением Кати и Максима окаменели Айрин и Бернс, Наташа тихо вскрикнула, глядя на них огромными, полными ужаса глазами. И лишь заметно подросший мальчик, не обращая внимания, продолжал свой рассказ.
Первым рассмеялся Максимилиан, обнимая Екатерину::
Катенька, сегодня весь город не будет спать, думая только о нашем появлении. Ланселот, Айрин, понимаю, это тот самый случай, когда глазам своим не веришь, но мы и в самом деле вернулись. Пряха судеб решила, что у нас есть еще дела в мире живых и вытянула из Нави, где наши души нашли и узнали друг друга.
Бернс медленно встал с дивана и подошел к ним, протянув руку, прикоснулся сначала к Кате, потом к ее мужу. Сомнения растаяли на его лице, уступая место отчаянной радости. Он обнял их обоих сразу и прижал к себе, приговаривая:
О, Великие Боги, каждый по отдельности и сразу все вместе! Благодарю вас за это великое чудо, за мудрость и милосердие ваши!
Тихий гром пророкотал в небе и теплый, неспешный дождик полил за окном.
Боги услышали тебя, Ланс. рассмеялась, подходя к ним Айрин. Дождя не было уже почти два месяца и вот он поливает земли княжества.
Катя, Катя! Это в самом деле ты? И ты, Максимилиан? ураганом налетела на них пришедшая в себя Наташа, обнимая их и плача от радости.
Так сколько времени нас не было? спрашивала Катя, ласково глядя на одиноко стоявшего в стороне сына.
Два с половиной года. с нежностью смотрел на нее Бернс. Вас не было целых два с половиной года. Петя вас не помнит, но это не страшно, он знает, кто его родители, мы рассказывали. Пойдемте за стол, я распоряжусь об ужине.
За ужином у всех было необычное, праздничное настроение. Все они прикоснулись к чуду, равному которому не знали. И каждый чувствовал себя счастливым, быстро поверив в то, что это чудо действительно произошло. Катя рассказала о своих странствиях в мире мертвых, Максимилиано битве против шведов, своей гибели, путешествии души в Нави. Ланселот поведал о жизни в городе и Империи.
Годунов больше никогда не бывал в Белоярске. Как только он вышел из княжеского дома и велел своим чародеям привести в порядок разрушенное, то сразу же ушел в Иванград скороходом. С тех пор мы здесь просто живем, работаем, отдаем мытникам все, что положено в казну. Люди ни о чем не спрашивали все это время, слухи разные бродили, но Владимир напугал всех своим диким произволом, и все молчали. Не знаю, о чем он говорил тем князьям, что приходили на выручку к Екатерине Алексеевне, но немного опоздали. В Империи было тихо. Швеция теперь тоже Имперская часть, князь Оболенский там губернатором и ведут себя шведы смирно. По природе своей народ там проживает работящий, законы чтут. Раньше почитали законы свои, теперь уже привыкли к имперским. Владимир женился около года назад, ожидает наследника. В жены взял младшую дочь Голицыных, Екатерину. Опятьтаки слухи ходят, что с молодой женой они ладят, будто мягче стал наш Император.
Проговорили они до поздней ночи, когда уже сын Петруша, совсем сонный, забрался на колени к Максу, признав в нем отца. Катя, сидящая рядом, поглаживала сына по головенке, изредка целуя его в макушку. Утром, едва позавтракав и немного поиграв с сыном, они с князем засобирались в стольный град. Бернс боялся, как бы Император не навредил им, но супруги хотели увидеть, как воспримет Годунов их внезапное воскрешение. Нужно было с самого начала определиться со своим местом в этом мире.
В первые дни после гибели княгини Шереметьевой Владимир Годунов мало общался с кем-либо из придворных. Для улаживания всех дел со Швецией он направил туда своих советников, наделив их четкими указаниями о своей императорской воле. Все следующие дни он пропадал в дворцовой библиотеке, перечитывая тома об истории своей династии, обо всех Годуновых, что собирали и укрепляли Империю, считали деньги, принимали решения, шли на войну или добивались мира. Порою он откладывал книги в сторону и погружался в глубокое раздумье. Из глубин его памяти поднимались воспоминания о бывшем его, уже ушедшим в Навь друге. Он был вынужден признать, что Максимилиан Шереметьев всегда вел себя достойно, родители воспитали его так, что слова «честь» и «достоинство» не были для него пустым звуком, он никогда не подводил своих друзей и не укрывался от наказания за шалости. Да и подлых поступков за ним, признал Владимир, попросту не водилось. В его памяти всплыла сцена с невестой князя, Агатой, и ему стало противно. А ведь тогда он радовался быстрому согласию девицы и в глубине души злорадствовал над доверчивым другом. Другая женщина, полюбившая Шереметьева, была готова умереть, но не предать мужа даже после его смерти.
Острая тоска наваливалась на Годунова, когда он вспоминал об Екатерине Шумской. Для чего, зачем он пошел тогда в Белоярск? Как мог он сравнивать жену Максимилиана с другими женщинами? Она была другая и он ее убил, он, а не гвардеец, бросившийся на его защиту. Теперь уже никогда он не увидит ее гордое и насмешливое лицо, не почувствует ее дивного запаха.
Он напоминал себе, что у него есть обязанности, он Император и чувство долга призывает его работать на благо огромной Империи. Он ушел скорыми переходами в Швецию с небольшой свитой, пробыл там две недели, рассмотрел управление этой новой частью своего государства, многое нашел разумным и достойным для использования на всех имперских землях. Распорядился о некоторых вольностях для купцов и помощи землевладельцам, выделил деньги приютам. По возвращении в Иванград созвал Советников, распорядился об издании новых указов. Империи нужно было развивать свою промышленность.
Владимир Годунов настолько увлекся поиском и изучением возможных изменений в Империи, что совершенно остыл к сладострастным занятиям. У него стало не хватать времени на все эти игры по соблазнению красоток. Он несколько раз ходил в Сибирские земли, однажды дошел до Дальнего Востока и восхитился бесконечно огромными просторами океана. Он понял, насколько велика и богата его страна, нужно только устроить, чтобы все эти богатства служили укреплению и процветанию Империи.
Однажды, по случаю приема посольств из нескольких соседних королевств, был устроен, как обычно, званый вечер. Годунов сидел на троне, принимая своих приглашенных гостей. Он только один раз взглянул и уже не мог оторвать своего взгляда от юной дочери Михаила Голицина, дивясь такому необычайному сходству. Девицу звали Екатериной, у нее были русые волосы и серые глаза. Вот только не было в ее взгляде той смелости, что была в серых очах княгини Шереметьевой.
Но смотрела она с мягкой робостью, фигурка ее отличалась стройностью и изяществом, а милое лицо манило свежей прелестью.
На следующий день Император приехал к Голициным свататься, попросив у родителей пригласить саму Екатерину. Когда она вошла, робко опустив глаза, он спросил у нее:
Екатерина Михайловна, пойдете ли вы за меня замуж, станете ли моей женой на всю нашу с вами жизнь?
Девушка, личико которой покрылось нежным румянцем, несмело кивнула и ответила:
Да, мой государь. Я пойду за вас замуж.
Они обручились спустя два месяца на капище Богини Макоши. А когда их дары растворились на алтаре, Годунов понял, что заслужил прощение Пряхи Судеб. Его Екатерина оказалось нежной, ласковой женой. Никогда она не перечила ему, да и сам он старался всячески беречь ее и угождать, как только мог. А вскоре она порадовала его и тем, что у них будет дитя.
Глава 17
Сегодняшний званый обед был похож на огромное множество таких же, что были в этом зале в прошедшие столетия. Император сидел на троне, в левой руке сжимая скипетр, а правой поглаживая ручку молодой супруги, лежащую на подлокотнике. Одна за другой подходили пары и целые семьи известнейших подданных Годуновых. Раз за разом глашатай выкрикивал знакомые всем фамилии. Владимир думал о том, какую радость доставит вечером его жене новая книга, которую он с огромным трудом приобрел у германцев. Это был исторический труд Вильгельма Тейффеля, по отзывам, очень редкий, поскольку был напечатан всего в тридцати экземплярах. Юная супруга Годунова, к великой его гордости, интересовалась историей и знала еще три языка кроме родного.