Ник желает дочери добра. Хочет, чтобы она была лучше ее, желает ей лучшей доли. Если я не заплачу мадам Ви, моя жизнь почти не изменится. Наш долг слишком велик, наши жизни давно уже связаны с ведьмой, в сетях которой мы увязли, когда умер дядя Девлин. Нас с Джас содержимое этой сумки не спасет. Но оно может спасти Фаун и Ник.
Я достаю из сумки два мешочка.
Глаза Ник расширяются.
Где ты это взяла?
Это не важно. Бери.
Широко открыв глаза и рот, Ник заглядывает в мешочки и качает головой.
Бри, нет.
Да.
Подруга смотрит на меня, и по ее глазам я вижу, как отчаяние борется со страхом за меня. Наконец она прижимает меня к себе и говорит.
Когда-нибудь я верну тебе этот долг. Я найду способ. Клянусь.
Ты ничего мне не должна, я вырываюсь из ее объятий. Я очень хочу домой. Хочу умыться. Очень хочу спать. Если бы на вашем месте были мы с Джас, ты бы поступила точно так же.
Ее глаза наполняются слезами. Я смотрю, как одна из них стекает по ее щеке, как размазывается ее макияж. Но когда она замечает мою окровавленную руку, на смену благодарности в ее взгляде приходит беспокойство.
Что случилось?
Я сжимаю руку в кулак, чтобы скрыть порез на ладони.
Ничего. Просто порезалась.
Просто порезалась? Ты можешь подхватить инфекцию. Она кивает в сторону спальни. Пойдем. Я могу помочь.
Я знаю, что она меня не отпустит, и следую за ней в крошечную спальню. В комнате стоит шаткий комод и кровать, которую она делит с дочерью. Я сажусь на край постели и смотрю, как она закрывает за собой дверь и достает лекарства.
Она опускается передо мной на корточки и наносит на порез мазь.
Он появился, когда ты достала эти деньги, не вопрос. Утверждение. И я даже не пытаюсь ей врать. Ты в порядке?
Пока мазь впитывается в кожу, я стараюсь сидеть неподвижно. Срастаясь, плоть зудит.
Да. Мне просто нужно немного поесть и немного поспать.
Ник обращает на меня полный недоверия взгляд темных глаз.
Поспать? Бри, ты так вымотана, что я не уверена, что тебе поможет что-то, кроме комы.
Я смеюсь или пытаюсь смеяться. Больше всего это напоминает жалкое хныканье.
Как же я устала.
Когда тебе вносить следующий платеж тете?
Завтра, при мысли об этом у меня появляется ком в горле. Мне семнадцать, но, если все будет продолжаться в том же духе, я буду должницей своей тетушки до конца жизни. Девять лет назад, когда мама нас бросила, а дядя Девлин умер, мы с сестрой подписали магический контракт, по условиям которого должны служить мадам Ви и каждый месяц платить ей ренту. Тогда это казалось разумным: все лучше полной неопределенности судьбы сирот. Но мы были маленькими девочками и не знали, что такое сложные проценты и каким коварным может быть водоворот санкций. Точно так же, как Фаун не до конца понимала условия контракта, который подписывала с Горстом.
Из-за нас, сказала Ник, протягивая руку за марлей, тебе снова не хватит денег.
Оно того стоит, шепчу я.
Ник крепко зажмуривается.
Этот проклятый мир уже ничего не спасет, Ник понижает голос, несмотря на то что Фаун может услышать нас, только если будет подслушивать под дверью. У меня есть друг, который может дать тебе работу.
Я хмурюсь.
Какую? Мне нужно столько денег, сколько не заработать ни на одной работе. Если уж на то пошло, я вполне могу работать и на Крейтона Горста.
Крейтон будет забирать половину твоего заработка, Ник с грустной улыбкой берет меня за руку. Я знаю фейри, которые готовы много заплатить за компанию красивого человека и еще больше, если ты согласишься на заключение уз. Гораздо больше, чем может предложить Крейтон.
Фейри?
Я качаю головой. Уж лучше связаться с похотливыми клиентами Крейтона. Раньше люди верили, что фейри наши хранители. Раньше, до того как открылись порталы, они являлись нам в своих призрачных формах в виде теней или похожих на живое существо фигурах, мелькнувших среди деревьев.
Мой народ называл их ангелами. Мы поклонялись им и молились, чтобы ангелы оставались рядом с нами, защищали нас, присматривали за больными детьми. Но, когда небеса разверзлись, а ангелы наконец оказались здесь, они не стали нас защищать.
Потому что фейри не ангелы. Они демоны. Они пришли, чтобы эксплуатировать нас, воровать наших детей и использовать людей для размножения. Они обманом заставили тысячи людей отдать свои жизни на битвах в их войнах. Мы смогли защитить от них порталы, только когда собралась Магическая семерка Элоры, семь самых могущественных магов этого мира. Теперь фейри могут отнять человеческую жизнь только в том случае, если она была куплена в честной сделке или отдана по собственной воле. Но они умны, и они придумали много способов обойти эту магическую защиту. На практике она работает только для тех, у кого есть богатство и власть.
«Это лучше, чем ничего, говорят те, кто поддерживает Семерых. Это начало».
Или еще хуже: «Если люди не хотят, чтобы их продали фейри, они не должны влезать в такие большие долги».
С чего им платить, когда они могут просто очаровать женщину и заставить ее сделать все, что только пожелают? спрашиваю я у Ник.
Говори тише! она вытягивает шею и проверяет, закрыта ли дверь. Не все слухи о них правда. И мой друг может
Это не обсуждается. Я найду другой способ.
Я точно знаю, что никогда не буду доверять фейри.
Я волнуюсь за тебя, говорит Ник. В этом мире наша самостоятельность это все, что у нас есть. Не позволяй загнать себя в угол. Не позволяй отчаянию влиять на твои решения.
Как позволила повлиять Фаун.
Не позволю, обещаю я, но мне кажется, что я просто зря сотрясаю воздух. Я уже знаю, что это ложь. Я работаю не покладая рук и ворую столько, сколько могу унести, но денег все равно не хватает.
Даже если бы я была согласна продать свое тело а я не согласна, я не хочу иметь ничего общего с фейри. И мне плевать, сколько они за него предлагают. В жизни есть вещи важнее денег. И даже важнее свободы. Например, две маленькие девочки, которых не нужно было бросать ради побега с любовником-фейри.
* * *
Я тебя слышу, говорит мадам Вивиас, как только моя рука касается дверной ручки.
Я крепко зажмуриваюсь. Надо было войти через подвальную дверь. Время уже перевалило за полночь, и у меня нет сил ни на одно ее поручение. Я опускаю голову, поворачиваюсь к ней и делаю небольшой реверанс.
Здравствуйте, тетя Ви.
Здравствуй, говорит она, положив руку на бедро. Завтра полнолуние.
Да, мэм.
Ты принесла мои деньги?
Я не отрываю взгляда от ее пальцев. На каждом из них сверкает кольцо, и каждое из этих колец могло бы покрыть оплату за этот месяц. Я не поднимаю головы. Она не увидит в моих глазах страха. Я не предоставлю ей такого удовольствия.
Принесу завтра, мэм.
Она молчит так долго, что я осмеливаюсь поднять на нее глаза. Она касается шеи, поправляя толстые цепочки с драгоценными камнями, и хмуро смотрит на меня.
Если ты не принесла их сегодня, как же ты выплатишь их завтра?
Плохо дело.
Но, пока официально не станет слишком поздно, я этого не признаю. Каждый раз, когда нам не хватает денег, срок нашего контракта продлевается, а оплата становится выше. Это порочный круг, вырваться из которого мы не можем.
Я заплачу завтра, мэм.
Абриелла! доносится с лестницы пронзительный крик, и мне приходится подавить дрожь, вызванную голосом моей кузины Кассии. Постирай мои платья!
В твоей комнате есть чистые платья, отвечаю я. Я погладила их утром.
Они не подходят. Мне нечего надеть на завтрашний ужин.
Приберись у меня в комнате, говорит ее сестра Стелла, потому что боги запрещают мне делать для одной избалованной кузины больше, чем для другой. Когда она в последний раз там убиралась, она почти ничего не сделала и комната уже кажется грязной.
Мадам Ви поднимает бровь и поворачивается ко мне.
Ты слышала их. За работу.
Мой сон откладывается еще на несколько часов. Я расправляю плечи и поворачиваюсь к комнатам моих двоюродных сестер.
Глава 2
Как только я переступаю порог нашей общей спальни, ко мне бросается Джас.