- Я не сдамся! - Упорно шептала девочка, глядя туда, где из-за башни выглядывал край крыши замковой часовни. - Я не сдамся, папа! Я буду такой же смелой, как ты. И пусть я никогда не стану воином, как ты, мы с Вилли еще поборемся за наш род!
В преддверии праздника, как обычно, старый замок блестел. Ворота его были открыты, по традиции ожидая гостей. Хотя все знали, что гости редко заезжают в этот угол, отваженные неприветливым хозяином и дешевым вином. Впрочем, возможно, один или двое старых соседей все же заедут к старикам. Поболтать о старых добрых временах и прошлых победах.
К вечеру слуги, заканчивая дневные дела, по-одному, по-двое потянулись в сторону лесных полян. Там, смешавшись с деревенскими, они будут праздновать всю ночь. Завтра, правда, кое-кому снова достанется от строгой хозяйки за нерадивость и медлительность. Но то будет завтра. А сегодня даже слугам положен праздник.
Адель, отговорившись усталостью, постаралась уйти в свою комнату пораньше. Бабушка, кажется, поверила. Не зря же она гоняла внучку не хуже служанок, добиваясь, чтобы старый замок сегодня выглядел наилучшим образом. Чинно пожелав бабушке и дедушке доброй ночи, поцеловав Вилли в бледную щеку, Адель ушла к себе.
Там, под кроватью, давно уже хранились стащенные с веревки чьи-то старый плащ и платок. Адель надеялась, что спрятавшись под скромным нарядом служанки, ей удастся незаметно улизнуть из замка. Фонарь, огарок свечи и огниво дополняли собрание. Все это девочка старательно собирала в своей комнате всю неделю. Она предполагала, что свет ночью в лесу ей понадобится.
И, все же, несмотря на все старания, смелый план молодой баронессы чуть не рухнул в самом начале. А причиной тому послужила бабушкина забота. Обеспокоенная внезапно возникшим у внучки интересом к «взрослой» стороне жизни, старая баронин не поленилась вечером еще раз подняться в комнаты.
Убедившись, что девочка благополучно легла в постель, баронин пожелала ей доброй ночи и вышла. И только чуть позже, вновь одевшись и попытавшись выйти в коридор, Адель обнаружила, что на двери ее комнаты снаружи висит большой замок.
- Ну, как же так!? - Слезы досады брызнули из глаз. - Не может быть!
Адель метнулась к окну, выглядывая наружу. Впрочем, она и сама знала, что этот путь - не для нее. За узким окошком не было ничего, за что можно было бы зацепиться, спускаясь. А прыгать из окна на каменные плиты двора было настоящим самоубийством.
Оставалась, правда, еще одна надежда. Адель знала, что бабушка иногда не запирает двери по-настоящему, а просто продевает дугу замка в кованные ушки. Для того лишь, чтобы показать дворне, что в эту комнату входить не велено. Вряд ли старая баронин стала бы запирать дверь в комнату спящей внучки на тяжелый амбарный замок. Оставалось найти что-нибудь подходящее, чтобы поддеть дужку...
Некоторое время промучавшись с кочергой, Адель снова готова была плакать от бессилия. Когда сквозь щель приоткрытой двери послышалось веселое насвистывание.
- Эй, кто там? - Негромко позвала Адель, уже догадываясь, кто может бродить коридорами в эту пору.
- Это я, госпожа баронесса! - ответил знакомый голос мальчишки-истопника.
- Ганс! - Обрадовалась девочка. - Помоги мне! Открой дверь!
- Шутите, госпожа баронесса?! - Протянул мальчишка недоверчиво, но, судя по звуку, опустил дрова на пол. - Я вам дверь открою, а с меня потом госпожа баронин три шкуры спустит?
- А откуда она узнает, кто это был? - Лукаво спросила Адель. - Мало ли, кто из прислуги мимо проходил? Ну Га-анс, ну, миленький, открой, а? Мне так хочется хоть одним глазком посмотреть на праздник!
- Ох-хо, госпожа баронесса. Не надо оно вам, наши мужицкие гулянья смотреть... -Проворчал Ганс, но дверь открыл.
- Спасибо, Ганс! - Адель на радостях поцеловала мальчишку в щеку и стрелой метнулась к лестнице.
«Дурак ты, Ганс!» - сказал сам себе мальчишка, глядя ей вслед. Сейчас, если присмотреться, можно было заметить, что на вид ему лет двенадцать. И что он уже совсем не мальчишка, а, скорее, паренек-подросток. И что во взгляде, которым он проводил молодую госпожу, сквозит уже что-то совсем мужское.
Оглянувшись, на всякий случай. Ганс снова навесил замок на дверь и, подняв дрова, пошел дальше. Перед тем, как на праздник можно будет отправиться ему самому, предстояло еще наполнить корзины для дров в нескольких комнатах.
Вихрем промчавшись по лестнице, на последних ступеньках Адель притормозила. На выходе главное было не попасться бабушке на глаза. Старый барон, скорее всего, не обратил бы внимание на мелькнувшую в дверях служанку. А вот госпожа баронин сразу заприметила бы. И не упустила случая посмотреть, кто это там бездельничает.
К счастью, просторный холл был пуст. И девочка, натянув пониже капюшон заемного плаща, тенью проскользнула во двор. Так же, оглядываясь, она от одной тени к другой перебежала двор. Наконец-то ворота замка остались за спиной и Адель смогла оглянуться, чтобы выбрать дорогу.
Снизу лес выглядел несколько иначе, чем из окна сторожевой башни. Макушки дальних холмов скрывались за высокими деревьями, а заходящее солнце больше не отражалось в остатках стекол призрачного замка. Поэтому юная баронесса просто пошла в ту сторону, куда смотрело знакомое окно. В надежде, что как-нибудь на месте разберется.
Поначалу Адель придерживалась едва заметной тропинки, которую кто-то зачем-то протоптал в подлеске. Но уже через некоторое время тропинка свернула в сторону, по мнению Адель, от нужного ей направления. Поэтому дальше пришлось пробираться через подлесок. Когда отблески костров и голоса крестьян, празднующих Средину Лета стихли, стало жутковато. Тогда девочка решилась зажечь фонарь, который все это время несла под плащом.
Убогий огарок свечи не сильно справлялся со своей задачей светильника. Но придавал немного уверенности, и уже тем был хорош. Сколько времени Адель пробиралась так через лес, она сказать не могла. Девочке казалось что прошла уже большая половина ночи и она давно должна была дойти до проклятого замка. На деле же, случись ей переходить через поляны, все время оказывалось, что луна еще даже не взошла над деревьями.
Когда юной баронессе уже начало казаться, что она заблудилась, она вдруг наткнулась на дорогу. Старый путь выглядел заброшенным, там и тут сквозь камни брусчатки пробивались молодые деревца. Сложенные из дикого камня невысокие стены, обрамлявшие дорогу с обеих сторон, поросли мхом. Кое где камни выпали, и в выемках тоже поселилась всякая растительность.
Адель никогда не была в этой части баронства, но помнила по рассказам бабушки и деда, что эта дорога как раз издавна служила границей между поместьями Чернолесье и Зеленый Лес. После упадка Зеленого Леса ею еще пользовались некоторое время, сокращая путь до ближайшего города. Но скоро дурная слава и новый мост, выстроенный одним из предприимчивых соседей, сделал дорогу ненужной. Торговцы предпочитали заплатить пошлину за проезд, но объехать пустеющее поместье десятой дорогой.
Выйдя на дорогу, Адель ненадолго позволила себе присесть на каменный бортик, вытянув перед собой нахоженные ноги. Свеча в фонаре больше коптила, чем светила. А из-за каждого куста, казалось, на девочку смотрели чьи-то злые глаза. В какой-то момент захотелось все бросить и со всех ног бежать домой. Но тут Адель вспомнила, с какой тоской слушал Вилли ее рассказы о походе с бабушкой в лес.
Они всего лишь собирали травы на опушке, но мальчику казалось, что сестра побывала чуть ли не в другом мире. Можно было представить, что предложенный бабушкой выход ранит в самое сердце не только деда. Гордый Вилфред, которому дед с детства внушал, что он непременно исцелится и станет рыцарем и бароном, не переживет, если хозяином в замке станет кто-то другой.
Эта мысль заставила Адель встать с облюбованного камня и идти дальше. Правда, дошла она недалеко, до ближайшей полянки.
- Оп-па! - Раздалось внезапно из-за куста. - Это кто такую цыпочку отпустил одну посреди ночи?
- Ой! - От страха Адель сделала шаг назад, запнулась о корень и непременно упала бы, не поддержи ее чьи-то руки. Точнее, как оказалось, ее не поддерживали, а просто держали, не давая вырваться.
- Пустите! - Испуганно пискнула девочка. - У меня дело к Лесному Духу!
- Га-га-га! Хо-хо-хо! - Раздалось с разных сторон. Из-за ближайшего куста навстречу Адель шагнул средних лет мужчина. Одежда выдавала в нем бывшего солдата, но, судя по ее потрепанному виду, был он солдатом очень и очень давно.