Робертино, отбросив ногой очередной такой корень, остановился:
Так, сдается мне, нам не помешает призвать кое-кого.
Лесовика того, что ли?Алессио придавил каблуком особенно верткий и цепкий корень.А давай. Пусть он по тропе ведет. С толку нас сбитьне собьет Но ему надо будет что-то в награду потом дать. У тебя что-нибудь есть такое в карманах, подходящее? А то у меня только пакетик с солеными орешками и палочки. Не годится.
Вопрос был не праздныйконечно, фейри в подарок примет любую вещицу, но дарить следовало то, что этот фейри против дарителя не сможет использовать. Робертино похлопал себя по карманам, пошарил в них и просиял:
Ага, вот. И как это я их раньше не съел!он достал пару конфет в пестрых бумажках.Туррон в лимонном сахаре. Сойдет, я думаю.
Он раскрыл свою наваху и, присев, очертил перед собой небольшой круг, внутри которого положил конфету, а вокруг нее нарисовал несколько рун, складывающихся в заклятие призыва. А потом тихо, но внятно на эллилоне описал того самого лесовика, которого так недавно поймал за ухо Рикардоописал не только внешность, конечно, но и ситуацию, в которой тот попался. Как учили наставники, это вполне могло заменить настоящее имя фейри, разве что сила призыва будет слабее.
Через полминуты дернулась Завеса и в круге появился давешний лесовик, жадно схватил конфету и принялся вертеть в руках и нюхать, потом надорвал бумажку и укусил палочку из нуги-туррона мелкими острыми зубками.
У-у-у, вку-у-усно!протянул он, закатив глаза от удовольствия.Чего ты хочешь, служитель Сияющей?
Робертино показал ему вторую конфету:
Проведи нас по этой тропе туда, куда мы идем, успокой корни и травы на нашем путии получишь подарок.
Лесовик откусил еще кусочек, облизнулся:
Хорошая награда. Но госпожа будет недовольна.
Мы и сами пройдем куда нам надо, хочет того госпожа или нет,сказал Алессио.Вопрос только в том, какого шороху мы при этом наведем. Но в таком случае ты не получишь подарка. Ну, как?
Лесовик помялся. В конце концов, паладины не требовали от него ничего особенного, и он понимал, что они и вправду могут навести в этом лесу изрядный шорох. Справится с ними госпожа или нетнеясно, да это лесовика и не интересовало, в его маленьких мозгах такие сложные вопросы не умещались. А конфета была вот тут, рядом, и ее можно было легко заполучить, выполнив необременительную просьбу. До того этот фейри не особо лакомился людской едой, редко когда удавалось украсть у селян сливки, свистнуть горшочек варенья или тайком подоить козу.
Эх,вздохнул лесовик, и запихал в рот остатки конфеты.Согласен. Только, чур, подарочек сразу, как придете куда вам надо. А то знаю я вас, людейтак и норовите обмануть.
Как и вы, фейри,усмехнулся Робертино.Но не переживай, паладины слово держат.
Он стер часть круга ногой, освободившийся лесовик радостно подпрыгнул и побежал по тропе перед ними, что-то щебеча. Цепкие плети вьюна и корни улеглись, идти стало легче. Чутье подсказывало, что идут они куда надо, да и Завеса была спокойной, аж пока они не дошли до еще одной большой поляны.
Вот вы и там, куда шли, давай теперь подарочек, служитель Сияющей!подпрыгнул на месте лесовик и широко взмахнул руками, показывая на поляну.
Робертино отдал ему вторую конфету:
Держи.
Лесовик схватил конфету и отбежал в сторонку, принялся шуршать оберткой. А паладины задумчиво оглядели поляну. Была она большой, круглой, как блюдце, и по ее краю из трав и мха торчали высокие камни, грубо обтесанные в виде конусов. Эти камни были покрыты мхом и лишайниками, но кое-где на них виднелась резьба. Дорога заканчивалась здесь, упиралась в этот каменный круг. На другой стороне поляны стоял огромный валун с высеченными в нем ступенями, а на плоской вершине мерцал овал телепорта. А еще на поляне, ровно посередине, была круглая площадка, вымощенная каменными шестиугольными плитами и огражденная высокими колоннами с капителями, покрытыми резьбой, трудно различимой под мхом и лишайником. Некоторые колонны были разбиты, и их обломки лежали за пределами круга, обросшие травами. В круге стоял каменный трон, такой же древний, как и остальные камни здесь.
Едва паладины ступили на поляну, как Завеса дрогнула, раздернулась, и всё вокруг изменилось. Паладины чувствовали, что они по-прежнему в Универсуме, но при этом одновременно и в Фейриё.
Поляна преобразилась. В высоких темных травах заискрились фейские колокольчики, люминоры и остроцветы, на деревьях зажглись гирлянды синеватых огней, в воздухе поплыла серебристая пыльца, которую просыпали с крылышек порхающие между елей фейри-гайтеры. В круге колонн на троне сидела альва, рядом под колоннами стояли и сидели еще несколько альвов, мужчин и женщин. На поляне, ближе к ее краям, тоже виднелись разные фейрии лесовики, и навки, и лесные мавки, и корриганы, и корреды, и еще кто-то, плохо различимый во тьме.
Вот гадство, апроговорил Алессио.А ведь Кавалли говорил, что альвов тут не водится! Издевался над нами, точно.
Если честно, я сразу подумал, что водятся,признался Робертино.Просто нам сделали, м-м-м, сюрприз. Да и то, какое бы это было испытание, если бы всё обошлось только навками, лесовиками и сильванами?
Меня это не радует,буркнул Алессио, разглядывая альвов в круге колонн.Жопа ведь как она есть
Альвы были из Луахт, судя по их серебристым волосам, огромным черным глазам и бледной коже. Та, что сидела на каменном троне, видимо, и была той, кого лесовик назвал госпожой. Ее длинные волосы спускались до земли, их концы терялись в траве. На голове сверкала диадема из светлого металла с большим морионом на лбу. Длинные острые уши украшены десятком серебряных сережек с черными камнями, глаза густо подведены черным, а губы накрашены серебряной помадой. Одета эта госпожа была в длинное свободное черное платье с множеством мелких складок; впрочем, оно ничего не скрывало. Тонкая прозрачная ткань обрисовывала очень соблазнительную фигуру. Всё в ней привлекало взгляд: длинные ноги, крутые бедра, слегка выпуклый живот и круглые, высокие груди с темными торчащими сосками. Альвы, окружавшие ее, одеты были поскромнеев непрозрачные черные и серые одежды с серебряными украшениями.
Ах, у нас гости,промурлыкала альва на троне.Юные сыны человеческие и один внук сидов.
Паладины молчали. Рикардо положил руку на рукоятку корда, а его пикси, которых стало уже три, вились над его головой и светились ярче, чем раньше. Робертино про себя отметил, что, похоже, альва Луахт почему-то не опознала клановую принадлежность Рикардо. Любопытно почему. Ведь не могла же не заметить характерных признаков. Впрочем он знал, что Рикардо умеет наводить фейский гламур, и неплохо, намного лучше, чем тот же Оливиоиллюзию. Оливио единственный, кстати, из всех младших паладинов научился это делать более-менее сносно, у остальных только обычный морок с отведением глаз получались, а выдать себя за кого-то другогонет. Ну и Рикардо с его фейским гламуром. Однажды Рикардо подшутил над паладином Анхелем, изобразив Чампу, которого тот отчего-то вполне очевидно побаивался... Наверняка ведь умеет и морочить головы любым высшим фейри, кроме, наверное, сидов а может, даже и им. Что интересно, у самого Манзони вроде бы не было такой способности, ну или он просто никогда ее не показывал ученикам, что вероятнее.
И зачем вы потревожили мой лес?продолжала альва.
Она ждала ответа, но отвечать следовало очень осторожно. Алессио и Робертино прикидывали, смогут ли пробиться к телепорту втроем. Альвов было всего восемь, из них с оружием только четверо, но это не значило ничегоЛуахт известны как большие мастера фейской магии, и в паладинском «Кодексе фейри и их проделок» было написано, что по возможности драки с альвами из клана Луахт лучше избегать. Но если драться приходитсято всегда помнить об их подлости, хитрости и любви к ядам.
Наконец Робертино сказал:
Нам нужно пройти до телепорта на камне. И тогда мы покинем этот лес, блистательная дама.
Альва рассмеялась, сменила позу, отчего стала выглядеть еще соблазнительнее. Алессио поднес к губам акант на четках, намотанных на запястье, и зашептал молитву. Робертино же не чувствовал никакого соблазнавозможно, потому, что до этого целых полтора месяца проходил практику у мэтрессы Трифольи и почти каждый день осматривал молодых пациенток в том числе и обнаженными. Так что сейчас он просто включил себе профессиональные лекарские цинизм и отстраненность. И это отлично сработало. Он скосил глазапосмотреть на товарищей. Алессио вроде бы справлялся с чарами, а Рикардо просто стоял себе и смотрел на альву. И тут же Робертино и понял, что эти чары ему как с гуся вода. У него свои не слабее. Вон как на него смотрят три альвы-женщины из спутниц этой госпожи, хотя как раз он на них вроде бы и не обращает внимания.