Вы покинете лес только на моих условиях,прекратив смеяться, жестко сказала альва.Я пришла сюда и здесь теперь мое королевство. А значитбудет как я захочу.
Робертино пожал плечами:
Ну и каковы же твои условия?
Ах, люди, почему вы такие скучные? Сразу переходите к делу,она снова сменила позу, и Алессио тихонько икнул.Хорошо. Это, во всяком случае, будет забавно. Итак, мои условияпоединок. Мой боец против одного из вас. Не бойтесь, биться будете до первой крови.
Паладины переглянулись. В общем-то, условия были вполне традиционными. Подвох крылся не в этом.
Мы выбираем сами, кто будет биться от нас,быстро сказал Алессио.После того, как ты назовешь своего. Пусть тот, кто будет биться от тебя, выйдет на середину круга.
Альва вздохнула:
Я же говорюскучные вы, люди. Портите всё удовольствие. Но ты забыл, служитель Сияющей: в таком случае я имею право назвать ставку. То, что вы мне дадите, если проиграете.
И мы тоже имеем право назвать ставку,сказал Робертино.
Вы уже назвалипроход к телепорту,альва снова сменила позу, провела ладонью по высокой красивой груди, словно поправляя складки платья.Разве нет?
Какие вы, альвы, предсказуемые,улыбнулся паладин.Так и норовите обмануть, но напрямую лгать не можете, вот и пытаетесь заболтать. Ставки называются после согласия на поединок, а не до. Я назову твою ставку, когда ты назовешь нашу.
Ее лицо исказилось в злой усмешкена мгновение, но паладины успели увидеть, как из-под пухлых губ показались коротенькие, но вполне заметные клыки.
Хорошо. Итак, ваша ставкацеломудрие. Если вы проиграете поединок, тот, кто будет биться за вас, до утра останется со мной и будет ублажать меня. Он не пожалеет, о моей любви мечтают многие!
Робертино спокойно встретил ее темный, страстный взгляд:
Твоя ставкатвое настоящее имя во всей полноте его звучания.
На поляне стало тихо. Альва прищурилась, она явно была возмущена таким требованием, настолько, что даже не сразу смогла ответить.
Да как ты смеешьначала она, вставая с трона, но все-таки сдержалась, не договорила и села обратно. Махнула рукой, подзывая одного из спутников:
Он будет моим воином. Выбирайте своего.
Рикардо тронул Робертино за руку и показал на себя. Алессио покачал головой:
Ну нет, чтоб младший за меня бился? Это что получается, я за твою спину спрячусь? Как же. Вот что, давайте лучше я буду драться с альвом. Во-первых, зря, что ли, Ливетти меня на всякие хитрые приемы натаскивал дополнительно к тому, чему и так всех учит? Альвы ведь хитрожопые, честно драться не будут, вот и я не буду, во-вторых, я не девственник, если проиграюот меня не убудет, но я постараюсь не проиграть.
Квартерон посмотрел на него, вздохнул и покрутил пальцем у виска в известном жесте «ну ты дурак, что ли?». Робертино же сказал:
Мне кажется, правильно будет, если мы обратимся к Хранителю в этом вопросе. Пусть Он бросит кости. Сыграем в «камень, ножницы, бумага», кто победиттому и драться.
Алессио потер лоб:
М-м-м не нравится мне это. Но, наверное, ты прав. Там, где фейри и фейские закидоны, лучше и вправду на волю Хранителя положиться. Как ты думаешь, Рикардо?
Тот вздохнул опять, но кивнул согласно.
Все трое про себя проговорили коротенькую молитву Хранителю, тому из богов, кто заведовал безнадежными делами, случайностями, удачей и защищал людей при контакте с фейри.
А теперь раз, два, три!сказал Алессио и раскрыл ладонь.
Одновременно с ним Робертино выбросил два пальца, а Рикардотоже раскрытую ладонь. «Кости» были брошены, и биться выпало Робертино.
Он отдал зеркало Рикардо, снял берет и сунул его за пояс, затем снял кафтан и аккуратно положил на траву. Подошел к каменному кругу:
Я буду биться.
Альва улыбнулась хищно:
О-о, девственник, настоящий девственник! Ты наивно думаешь, будто твоя девственность поможет тебе победить моего воина? Ах, как это мило! Ты проиграешь, девственник, и твоя невинность достанется мне и моему воину. Я буду щедра к победителю и поделюсь тобой.
Выбранный ею для поединка альв самодовольно улыбнулся, окинув Робертино похабным взглядом. Но паладин ничуть не смутился и не испугался. Глянул спокойно на соперника, потом на его госпожу:
Ты не назвала условия самого боя, и мы бьемся с тем оружием, какое при нас,и он вынул из ножен меч. Клинок паладинского меча слабо засветился у крестовины, где была сделана гравировка в виде аканта и священной рунической надписи.
Альва прикусила пухлую губкуи правда, с ее стороны не назвать условия поединка и не выбрать самой оружие было большим промахом. И тут-то Робертино и понял, что она просто очень молода. По меркам альвов, наверное, почти девчонка. Как и все остальные альвы из ее свиты, в том числе и его соперник, которого при виде паладинского меча аж затрясло. Это было не просто хладное железо, это была освященная сталь, клинок, созданный с применением не только высокого мастерства кузнецов, но и мистических сил, даруемых богами своим посвященным. И магии крови, так что в определенном смысле меч Робертино был частью его самого.
Паладин встал напротив альва. Тот пригнулся, держа свой клинок из черной бронзы на уровне плеча. В мире людей бронза была мягче стали, но здесь действовали другие законы, так что на самом деле шансы были равны.
Альв атаковал первым, Робертино не стал парировать, просто увернулся и нанес удар уже на втором шаге, развернувшись в другую сторону. Бронза и сталь, соприкоснувшись, издали гулкий звон. Альв с удивлением глянул на паладинане ожидал, что тот так хорошо видит сквозь фейский морок. Паладин улыбнулся ему уголками губ и пошел в атаку, нанося серию быстрых, коротких ударов. Альв их все парировал, отпрыгнул на пару шагов назад, пригнулся, кинулся в сторону. Робертино тут же призвал на себя очищение, смывая чары, что альв только что на него набросил. В голове тут же прояснилось и паладин понял: противник попался достойный, и эти пляски могут продолжаться долго. А ведь бой по условиям до первой крови. И альв наверняка попытается устроить какую-нибудь хитрость, чтобы пустить ему кровь любым способом. К примеру, вон неподалеку куст шиповника, и что-то ветки его стали намного длиннее, чем были еще несколько минут назад, и стоит только оказаться ближе, как шипастые лозы тут же оплетут ноги.
Алессио тоже заметил слишком быстрый рост шиповника, размахнулся веревкой с крюком, зацепил несколько веток на кусте и дернул. Взметнулись лепестки, ветки скрючились и свернулись клубками, куст как-то сразу скукожился.
Помогать нельзя!крикнул кто-то из альвов.
Алессио показал ему непристойный кольярский жест, отчего альва аж перекосило, все-таки недаром на Кольяри оттопыренный средний палец всегда считался хорошим обережным жестом от фейри:
А разве кустик в поединке участвует?нахально лыбясь, спросил он. Альвы не ответили.
Робертино же, отбив еще одну атаку противника, почувствовал между лопаток неприятный зуд. Как будто туда кто-то целится из лука. А может, и целитсяальвы известны своей подлостью, и если в условиях поединка не было оговорено, кто именно должен пустить кровь, то они не преминут этим воспользоваться. С их точки зрения всё честно. И потому паладин резко пригнулся, стрела с бронзовым наконечником свистнула над ним и попала бы альву в лоб, если бы тот не отбил ее клинком.
Рикардо развернулся, и один из его пикси, превратившись в огненную стрелку, метнулся к лучнику, впился ему в плечо, тот выронил лук и сполз на землю, зажимая истекающую серебром рану. Алессио хмыкнул:
Помогать нельзя!
Альвы опять не ответили.
Решив, что ждать очередной пакости просто глупо, Робертино призвал на себя святую броню, а затем сразу жекруг света.
Белая волна прокатилась от него до краев огороженной колоннами площадки. Альвы с пронзительными криками отскакивали подальше, госпожа не успела соскочить с трона, и ее накрыло, она заорала так, что с елей посыпались шишки, хвоя, оглушенные фейри-гайтеры, пикси-светлячки и даже одна сова.
А паладин, воспользовавшись замешательством противника, ударил со всей силы. Бронзовый клинок переломился, паладинский меч прошел чуть дальше и зацепил острием плечо альва, пропоров черную ткань рубашки, которая тут же напиталась серебром. Паладин шагнул назад, поднял меч острием вверх: