Слава Богу, ты очнулась, шепнули они, и моя подушка опустилась на место.
Я лежала на широкой постели под высоким лёгким балдахином в красивой комнате. Солнечный свет лился в большое окно. Это был настоящий солнечный свет. Я, повидав сотни чужих звёзд, не спутаю его ни с каким другим. Зелёные ветви апельсинового дерева тянулись прямо в комнату и так чудно смотрелись на фоне итальянских фресок, покрывавших стены. На потолке были нарисованы фрукты в плетёных корзинах в обрамлении цветочных гирлянд.
С потолка я медленно опустила взгляд и увидела его, сидящего на краю постели. Это был он и не он, его лицо было моложе и тревожнее, чем когда-либо, длинные каштановые волосы собраны сзади в свободный хвост, конец которого лежал на плече. На мочке левого уха поблескивало золотое колечко. Он был в белой холщовой блузе с распахнутым на груди воротом, на бронзово загорелой груди тускло поблескивал старинный золотой крестик на кожаном шнурке. Чёрные штаны, высокие кожаные сапоги и вместо пояса вокруг талии обмотан широкий шарф из тонкой пёстрой ткани. Унизанные перстнями пальцы руки сжимают чеканный кубок.
Я снова посмотрела на потолок. Всё ясно: я умерла и попала в рай, вот только что здесь делает этот красивый мальчик, похожий на некоего демона? Может, это его сын или внук? А, может, брат, кажется, умерший от чумы, и за молодостью лет и безгрешностью попавший в рай?
Ты меня слышишь? негромко произнёс мальчик. Ты меня узнаёшь?
Я покачала головой. И не желаю узнавать.
Он положил мне на лоб ладонь, тёплую и нежную, от которой исходило что-то такое, от чего мне сразу стало лучше, и по телу опять прокатилась тёплая волна.
Только не говори, что я ещё жива, это не рай, а тытот самый демон.
Он улыбнулся, так, как не улыбался никогда в этой жизни: едва дрогнули уголки рта, но глаза так и заискрились весельем.
Жаль тебя разочаровывать. На моё счастье ты жива, этоне рай, а я тот самый. Но лучше зови меня Джулианом, поскольку на Кратегуса я уже не тяну.
Я с трудом подтянула локти и, опершись на них, приподнялась.
Где я и что происходит?
Ты в том замке, где и была до этого. И в настоящий момент уже ничего не происходит, он вздохнул, поставил бокал на резной столик возле кровати, развернулся, и, щурясь от яркого света, взглянул в окно. Всё обошлось как нельзя лучше.
Что обошлось? Что вообще произошло? я с трудом села и увидела далеко за окном голубую гладь моря. Это было тёплое, мерцающее миллионами искр южное море. Ты уверен, что мы в том же замке?
Я никуда не переезжал, пожал плечами он.
Где Джексоны и Эльвер?
Он снова вздохнул и обернулся ко мне.
Я не знаю. Можешь мне не верить, но это правда. Когда Астмос вдруг проявился в этом старике-маге и выпустил в тебя импульсный шар, я едва успел помешать тебе упасть внутрь зеркала. Мне показалось, что ты мертва, он отвёл глаза и, закусив губу, покачал головой. Я здорово испугался в тот момент, понимаешь? И сильно разозлился. Я выхватил меч и кинулся на него. Мы бились долго, я был вне себя от ярости, но не мог победить его, хоть он и слабее меня в фехтовании. Что происходило вокруг, я не видел. Вспышки от разрядов, дым, снопы искр Всё это отвлекало. А потом вдруг пол задрожал, а с ним и стены, с потолка посыпались осколки плит. Астмос завопил и замер, я вонзил в него меч, и вдруг, словно кто-то схватил и сжал моё сердце. Я уже забыл, где оно. Это была боль, какой я не чувствовал никогда. Что-то прижало меня к полу, пытаясь раздавить, и в то же время вытягивало мои силы. Я чувствовал, как они стремительно бегут вверх и уходят Дальше я ничего не помню. Я очнулся на полу, с трудом поднялся. На улице был день, цвели розы, журчала вода в фонтане, пели птицы. Потолок в зале был цел и вообще весь зал и дворик рядом были в полном порядке. У стены стояло зеркало, а возле зеркала лежала ты. Я перенёс тебя сюда. Несколько дней ты была без сознания. Вот, в общем-то, и всё.
И что это значит?
Не знаю точно, он неопределённо покачал головой. Возможно, пока я бился с Астмосом, Джексоны и Эльвер вошли в зеркало. Возможно, их мечты стали реальностью. Может быть, и Новая Луизиана уже вернулась на своё место. Я, правда, не знаю. Этот замок преобразился, словно с него сняли заклятие. Там появилось море, а с другой стороны в долинедовольно симпатичный городок.
С людьми?
Не с гоблинами же Любимый собор Астмоса пропал, на его месте стоит совсем другое здание, немного помпезное.
А что за стенами этой великолепной крепости? Я не имею в виду симпатичный городок. Что дальше, где все эти кельтские чудовища, дикие всадники, злобные боги?
Я не выезжал из замка, перебил он. Я не мог оставить тебя одну. Ты же могла умереть!
А ты не мог просто изгнать мой недуг? я выразительно взмахнула рукой. Ты же повелевающий недугами и властвующий над болью!
Теперь уже нет, быстро и тихо ответил он, поднялся и подошёл к окну.
Я сидела на постели, задумчиво уставившись на его спину. Мне послышалось? Или у него шутки такие. Я слезла с постели и только тут обнаружила, что одета в белую тонкую рубашку до пола.
Кто меня переодел?
Ты была вся в крови, проворчал он.
Я не в претензии, я подошла к окну. Вид великолепный. В нескольких метрах от стены был обрыв, а внизузолотая полоска пляжа, и море, огромное синее, тёплое. Уютная бухта, окружённая с двух сторон высокими скалистыми мысами. В этой бухте примерно в миле от берега стоял парусник с огромным дощатым корпусом и высокими мачтами, не слишком красивый, но всё равно симпатичный. Этакая плавучая крепость. К сожалению, самые красивые высокие парусники начали строить только во второй половине девятнадцатого века.
Что ты только что сказал? Насчёт
Я щёлкнула пальцами, пытаясь подобрать слова, но он итак понял. Он стоял у окна, выпрямившись, и мрачно вглядывался в серебрящийся солнцем горизонт.
У меня забрали силы, наконец, произнёс он.
Все? я присела на подоконник.
Чтоб закурить мне теперь придётся воспользоваться зажигалкой.
Курить вредно.
Особенно для меня теперь.
Теперь?
Вместо ответа он взял мою руку и приложил ладонью к своей груди слева. Кожа у него была гладкая и горячая, и я вдруг ясно почувствовала биение его сердца.
Ты смертный? ошалела я.
Можешь меня задушить. Теперь это не сложно.
Он был расстроен. И его характер не стал лучше.
Здорово, кивнула я. И кто теперь вернёт меня домой к моим детям?
Он медленно перевёл взгляд на меня. Похоже, в этот момент ему самому захотелось меня задушить. Он, понимаешь, утратил бессмертие и могущество бога, прошу прощения, демона, а я о своих личных, можно сказать, меркантильных проблемах.
Если ты этого очень хочешь, то отправляйся к Зеркалу Желаний. Только смотри, не уничтожь ненароком всё зло во Вселенной, а то не у дел останешься.
Не останусь, усмехнулась я. Буду разводить сады на пустынных планетах и разводить на них самых красивых животных.
Мне не хотелось к детям, мне не хотелось спасать миры и создавать планеты-заповедники. Мне хотелось искупаться.
Ты такой хорошенький, когда злишься, сообщила я.
Очень жаль, ледяным тоном ответил он.
Почему?
Он вздохнул и печально взглянул на меня.
Я не могу долго на тебя злиться.
В этом замке было не только вино. Кто-то накрыл в одном из двориков стол. Пусть скатерть была грубая и слегка желтоватая, но еда была выше всяких похвал. Впрочем, после нескольких дней невольной голодовки я съела бы и жареного мамонта, как это ни вредно для фигуры. После обеда мне купаться расхотелось, и я отправилась бродить по замку, ничуть не сомневаясь, что он увяжется за мной. Какое ещё занятие может быть у демона, который больше не демон, как ни бродить за прекрасной дамой?
Лишь к вечеру мы вышли из замка через боковую калитку и по крутой тропинке спустились к пляжу. Я и не думала, что он такой длинный и к тому же его украшают такие дивные пальмы.
Где-то звучала гитара, и щёлкали кастаньеты. Странно, чему они радуются? Солнце быстро летело в море алым лепестком, упавшим с огромной розы, и натягивало на небо звёздное синее покрывало. С моря повеял лёгкий бриз, воздух был тёплым и бархатным, наполненным теми самыми ароматами, которые снились мне в далёком сне.