И ещё несколько предметов не вписывались в этот архаичный интерьер. Сбоку у стены стоял небольшой столик в стиле рококо на золочёных изогнутых ножках, на полированной столешнице которого на бронзовой подставке поблескивал большой хрустальный шар. Возле столика располагался такой же хрупкий и роскошный стул. Под лестницей к стене было прислонено огромное прямоугольное зеркало без рамы. Оно напоминало дверь в другой мир, потому что было неприятно чёрным и блестящим. И, наконец, у стены между столиком и зеркалом я увидела большое современное кресло, пышное и удобное, обитое чёрным бархатом. В этом кресле сидел Кратегус и задумчиво взирал на меня.
Он снова был в чёрных брюках и чёрной шёлковой рубашке. Я вдруг подумала, что, может быть, Фарги сменил имидж, глядя на него?
Вид у него был уже не такой измученный, как ночью. Наоборот, он выглядел вполне здоровым, хотя и не слишком весёлым.
Входи, проговорил он. Здесь всё достаточно надёжно. Это не иллюзия.
Парадоксы пространства на службу человечеству, усмехнулась я, вспомнив времена, когда на Земле только начали осваивать такие пространственные ниши для расширения рабочей площади звёздных кораблей.
Кратегус внимательно следил, как я, опираясь на стену, спускаюсь вниз.
Ты ещё не совсем здорова, заметил он.
Твоими заботами, вежливо улыбнулась я.
Мне нужно было тебя убить, не моргнув глазом, сообщил он. Тогда бы всё это не случилось.
Что это?
Я дошла до низа лестницы и ступила на пол из широких деревянных досок.
Садись туда, он указал на стул в стиле рококо. Там достаточно удобно.
Я села. Он смотрел на меня из-под тёмных загнутых ресниц и его зелёные глаза странно мерцали.
Если б мне не пришло в голову исполнить твою бредовую просьбу о поцелуе, любовь МакЛарена не завладела бы мной. Ты не представляешь, как мучительно это чувство после веков бесчувствия. Я уже забыл о том водовороте счастья или горя, в который вовлекает человека эта страсть. Я относился к этому с пренебрежением, потому что видел какими жалкими и порочными являются люди, и не помнил, какие страсти сотрясают их слепые души. И вдруг это случилось со мной. Я был смят и ослеплён, меня выжигал изнутри невыразимый и неизъяснимый огонь желаний, которые я не мог понять. Я пытался справиться с этим, сперва сам, потом прибегнув к помощи магии, отворотов и зелий, потом я кинулся за помощью к ведьмам, колдунам и, наконец, к демонам, он покачал головой. Их заклинания и снадобья не помогли. Я был уже не просто проклят, а дважды проклят. И ничто не могло мне помочь.
Он задумчиво и мрачно смотрел на меня.
Я упустил момент, поддался глупой гордыне, был слишком самоуверен и поплатился за это. Теперь мне придётся жить с этим, может, века и века, пока меня не уничтожат. К сожалению, он слабо улыбнулся, демоны не склонны к суициду. Но поговорим о тебе, я ведь на такой долгий срок выпустил тебя из поля зрения. Теперь ты тоже бессмертна?
Относительно.
Да, тебя можно убить, но это также нелегко, как убить меня. К тому же у тебя теперь другая кровь, ты больше не земной человек. И не ангел, он усмехнулся, тынесущая благословение на челе и проклятиена плечах. Так вас называют, у вас свои игры, и играете вы на звёздном ристалище. Кто б мог подумать, бедная сиротка-пастушка, и вдругЗвёздный Воин.
Прошло много жизней.
Он посмотрел мне в глаза и медленно кивнул.
Вижу. Ты уже давно не Дженни, но для меня это не имеет значения. Как тебя зовут теперь?
Лора.
Красивое имя, такое же, как ты. Ещё что-нибудь о себе расскажешь?
Может, позже.
Он кивнул.
«Молчи и слушай». Разумная тактика. А твой друг? Он был твоим возлюбленным при жизни?
Нет, но в этой жизни у меня было два мужа и несколько возлюбленных.
Хочешь сказать, что МакЛарен давно забыт, и его затмили сотни и сотни героев, не знавших поражений и падений?
Наверно, именно это я и хочу сказать, согласилась я.
Когда он умер? Кратегус указал на потолок. Этот твой божественный дружок.
Лет семь назад.
Убит?
Покончил собой.
Добровольная жертва?
Ты очень проницателен.
Для того чтоб понять это, не нужно быть проницательным, пренебрежительно усмехнулся он. Это вполне в духе вашего братства. Всегда легче жертвовать собой, чем другими.
На его лицо набежала тень, и он прищурился, глядя прямо перед собой, словно что-то вспомнив.
Странные вещи приходят в голову, задумчиво произнёс он, воспоминания, даже привязанности. Как тебе мой подвал?
Я огляделась.
Не очень похоже на жилище демона.
Он как-то странно взглянул на меня, в глубине его глаз мелькнуло что-то похожее на печаль.
Лаборатория моего отца в нашем замке в Шотландии. Я много веков не вспоминал об этом, а сегодня вдруг вспомнил, и мне захотелось иметь такую же.
Он был алхимиком?
В какой-то мере. Он занимался магией, ворожбой на травах, камнях, дереве, реже на костях и крови животных. Никогдана человеческих. Считал, что это грех. Он был очень набожным. Только от чумы это его не спасло. Если б у меня тогда был этот дар
Повелевать недугами?
Он кивнул, но в следующий момент его взгляд стал колючим и немного насмешливым.
Но этот дар может быть только у демона, а демоны не лечат, они калечат и убивают. Это условие получения дара. Все дары нам даются под условием.
Это точно, согласилась я. Мой дар мне дан под условием, что я не буду увиливать от схватки с исчадьями Тьмы.
Ангел с сарказмом произнёс он. Все вы не знаете страха и сомнений, все кидаетесь в бой, не жалея белых пышных крылышек, все с лёгкостью отвергаете искушения и купаетесь в небесной любви. Неужели Добро так привлекательно?
Я задумчиво кивнула и усмехнулась.
Посуди сам. Злу приходится изворачиваться, обманывать, выдумывать искушения, чтоб заманить в свои сети, а Добро, оно такое, как есть. Тьма коварна, она создает сумасшедшие и могущественные дары, чтоб удержать своих слуг на привязи, а тот, кто хоть раз ощутил прикосновение Света и Любви, не забудет его никогда.
Как изысканно звучат эти рассуждения о любви после тонкого замечания о схватке, надо полагать, беспощадной.
Одно другому не мешает. Должен же кто-то стоять на границах Света, оберегая его от вторжения Тьмы.
Если б вы только оберегали Вы так же экспансивны, как и мы, и не упустите возможности захватить чужие территории.
Я улыбнулась. Разговор становился забавным. Не хватало пары банок пива. Извечный спор между вечными противниками. Всё это длится так давно, что уже потеряло остроту. Пока клинки не извлечены из ножен.
Эта ситуация не кажется тебе комичной? поинтересовалась я.
Кажется, кивнул он. И комичной, и безумной. Не то что б я не беседовал раньше с вашим братом, но беседовать об этом с тобой и при таких обстоятельствах Неужели это надолго?
Ты знаешь выход?
Если б знал, я бы избавился от этой болезни и разорвал тебя на куски, пожрал твоё сердце и развеял бы твой прах по ветру.
Интересно, что мне мешает поступить так с тобой, разумеется, без пожирания твоего сердца?
Он рассмеялся.
Щепетильность, мой светлый враг. Ты слишком честна и благородна, ты не можешь отрубить протянутую тебе руку. Не можешь отсечь голову безоружному противнику. Ты жаждешь только честного боя и чистой победы. И мне это на руку. Пока ты верна своим принципам, у меня будет время, чтоб найти способ освободиться от этой проклятой человеческой заразы, проникшей в меня.
Ещё немного и тебе этого не захочется, усмехнулась я, поднимаясь со стула в стиле рококо. Не буду мешать твоим поискам лекарства от любви. Может, по пути изобретешь перпетум мобиле или составишь формулу простого числа. Желаю удачи.
Мой взгляд остановился на зеркале. Оно действительно было совершенно чёрным и ничего не отражало. Я шагнула к нему, чтоб рассмотреть поближе, но в следующий момент Кратегус молнией вскочил с кресла и оказался между мной и зеркалом. Схватив меня за плечи, он поспешно проговорил:
Никогда не подходи к нему. Никогда не спускайся сюда в мое отсутствие.
Почему? наивно спросила я.