Дружина сделал несколько шагов по хрусткому морозному снежку, и ошалелому взору его предстало чудо невиданное, дело неслыханное.
В воротах, нетерпеливо притопывая фасонистым красным сапожком на высоченных каблуках, стоял здоровый бородатый мужик в запахнутом полосатом халате с горностаевой пелериной, подпоясанном широким ремнем с опасно торчащими заклепками. На голове его был нахлобучен по самые глаза медный солдатский шлем, украшенный хвостами конским, лисьим, рысьим, павлиньим, бобровым, и еще Боже милостивый знает запчастями каких животных. Из-под шлема до пояса свисала толстаяв рукурусая коса, перевязанная обрывком цепи. На руках были шубенки с обрезанными большими пальцами. На пальцахкилограммы колец. Нижнюю часть лица закрывала розовая вуаль.
За ним, высокомерно пофыркивая и гортанно переговариваясь промеж себя, в позе надменного ожидания стояли еще четверо, одетых похожим макаром. Один из них держал штандарт послатреугольное желтое полотнище с изображением скрещенных мечей на фоне оскаленной морды чуда невиданного. Другой был женщиной. Третийносильщиком. Четвертыйлицом без определенного занятия.
Но не это повергло поочередно в ступор, изумление и заикание бедного служаку.
Добило и заставило поверить в открытие пресловутой Нени Чупецкой то, что кожа всех пятерых была переливчатого, с перламутровым блеском, мандаринового цвета.
Иди твою за помидоры не по-уставному выдохнул десятник и выронил на снег мгновенно подхваченную ветром бесполезную бумажку с устаревшим списком гостей.
А я чего говорил, громовым шепотом из-за плеча прошипел Данилка, довольный, что не только его иноземные пришельцы вогнали в дипломатический криз.
Только этои еще осознание того, что гвардия не сдаетсяпривело старика в чувства.
Э-э-э-э любезно выдавил он, вытянулся по стойке «смирно» и стукнул каблуками в приветствиине хуже, чем на царском параде: пусть бусурманы поглядят, какой он есть, лукоморский гвардеец. Гутен моргник, джентльменинг. Дран наш хаус. Сивый плей.
Вам не надо есть говорить иностранный, вкрадчиво улыбаясь, из-за плеча шлемоносца выскользнул услужливой тенью посланник рангом, видать, пониже, и знатностью пожижешлем его венчал лишь хвост вороний, синей ленточкой у основания перевязанный. Моя есть переводитель. Она говорить лукоморский язык как мать родила.
Э-э-э-э А-а-а-а Понял, кивнул, наконец, сообразив, что имел в виду уважаемый толмач, Дружина Егорович и с облегчением перевел духтак, что усы моментально закуржавели. Ну, тогда, как говорится, гости дорогие, милости прошу к нашему ко дворцу. Господа послы иноземные, поди, еще не весь фуршет скушали, вам хоть по кусочку достанется, а там и ужин, глядишь, скорехонько. А лукоморское гостеприимствоэто, я вам доложу, у нас первое дело.
Переводитель залопотал что-то быстро и сбивчиво на ухо важной шишке в халате, и тот сменил гнев на милость, умильно заулыбался и благодушно закивал.
Его чрезвычайное перевосходительство говорить, что оно есть очень довольно есть оно всегда довольно чего есть, того и довольно то есть то не есть и посему оно ждать с нетерпеливостью, когда вы проводить его во дворцу, чтобы он мог правду вашей словы и вкусноту вашей куфни обценить, важно сообщил толмач.
Дружина Егорович конфузливо надул щеки, показал исподтишка кулак ошарашено моргающему Длинномучего не провожаешь? чего не подсказываешь протокол? и сделал широкий жест рукой:
Что ж это мы гостей дорогих на улице-то держим? Проходите послы заморские, проходите, чай, не май месяц на улице
Чайэто есть хорошо, оживился переводчик, зябко подпрыгивая на ходу помимо воли и к увеличению десятникова стыда.
Чайэто пить хорошо, машинально и заботливо поправил иностранца Дружина Егорович. А еще, батеньки мои, настоечка рябиноваяпить хорошо. И наливочка клюквеннаяпить хорошо А водочка яблочнаяпить еще лучше
Красная душа-девица Серафима-царевна под ручку с супругом ее разлюбезным Иваном-царевичем, младшим сыном старого царя Симеона, улыбаясь так, что губы сводило и раскланиваясь так, что голова отваливалась, с послом, посланником, подпосланником, предпосланником и посланцем Тарабарской страны с супругами, боком-боком утащила мужа в сторону к окошку и тяжко перевела дух.
Ф-ф-фу, Вань Сил моих дамских больше нет Когда это уже кончится? Одни и те же комплименты сколько раз без видимых приступов тошноты повторять можно? На кой пень их столько наприглашали? Ну, позвали бы из стран двадцати-тридцати, и за глаза хватило бы! Некоторые названия, вон, не только тыдаже Дионисий-библиотечный не знал!
Иванушка, судя по мельком проскочившей на его честной физиономии мучительной гримасе, чувствовал то же самое. Но то из-за принадлежности к полу сильному, то ли потому, что имел больше практики, лишь мужественно насупился и сурово проговорил:
В свете новых реалий глобальной политики Белого Света никогда не знаешь, какая страна и в какой момент попадется в сеть наших международных интересов. Или мыв ее. Поэтому, на всякий случай, надо поддерживать добрососедские отношения со всеми. Чтобы не было потом мучительно больно.
Добрососедские! заранее признавая свое поражение, но не желая сдаваться без боя, саркастически фыркнула царевна. Два часа повторяющихся каждые три минуты разговоров об охоте, рыбалке и погоде доведут до состояния тихого озверения кого угодно. Соседиэто Лесогорье, Вондерланд, отряги, сабрумаи, ну, пусть даже Вамаяси, хоть до них от Лукоморскакак до луны пешком Ну, друзей-союзников бы пригласилиКевина, Олафа, Конначту с семействами, остальную шайку-лейку, пельменей налепили бы все вместе, упились бы до поросячьего визгу, какой Новый Год без этого, вроде и праздника не было А остальные-то нам кто? Живи они там у себя на лешачьих выселках, как хоти!..
Ноблесс оближ, хитро прибег к последнему неубиваемому аргументу Иван. Одних пригласишь, других нетобидятся.
Которых пригласили? кисло буркнула Серафима, и тоскливо затянула, глядя на кишащий прислугой двор:Ой, ноблесс, ноблессне оближь меня
Сеня, люди слышат, с укором пробормотал на ушко супруге Иванушка.
А что яв ноты не попадаю? вяло изобразила обиженного гения царевна, покорно вздохнула и жалобно глянула на мужа. Когда они уже все за столы рассядутся, а?..
Супруг нахмурился озабоченно.
Когда Василий с караканским, улюмским, уч-арамским и шахрайским послами поговорит. Ты же помнишь, что они вычудили
Помню, поморщилась и прикусила губу царевна, собрала в кулак всю свою гражданскую позицию, и обреченно вопросила Ивана:Ну, так что? Кто у нас там следующий?..
Его превосходительство посол Нени Чупецкой Кардак Бармак Шабрак Забрак Бешбермак Эскатон Осилли с супругой, посланником второй степени, атташе третьего ранга и переводчиком четвертого сорта! распахнулись входные двери Большого зала приемов.
Кто?..
Где?..
Кого?..
Фуршет, не донесенный до рта, застыл на полпути в наманикюренных ручках гостей.
Шампуньское втуне пузырилось и стреляло углекислым газом в забытых бокалах.
Выдыхалась клюквенная наливка.
Засыхали яблоки и груши, превращаясь в сухофрукты.
Остывало какао.
Согревалось мороженое.
Разочарованно опадали взбитые сливки.
А глаза дипломатической братии, с весьма обоснованным риском выскочить из орбит и оказаться на тарелках с канапе, были прикованы к перемещениям умопомрачительной делегации.
Походя кивнув вамаяссьскому послу, подмигнув бхайпурскому консулу и игриво помахав опахалом всем девяти супругам дар-эс-салямского посланника, экзотическая, но очень целеустремленная группа мастерским маневром, достойным самого генерала Блицкригера, оттерла от столика с холодными мясными закусками вечно голодную кучку узамбарских атташе (что не удавалось до них сделать ни одному гостю вот уже на протяжении десяти лет) и за обе щеки принялась оценивать лукоморскую кухню.
Судя по энергии и аппетиту жюри, ниже пятерки с плюсом в их шкале не было отродясь.
Поверхность столика быстро опустела.