Жанна, заметив конных кватронцев и их вожака, споро скатала покрывало с товаромв первый раз столько добра пропало у дурочки! и отдала на хранение соседке, и только после этого попыталась, прячась за прилавками, смыться с рынка Но вовремя заметила всадника и бросилась к другому выходу. И заметалась по рынку, ускользая от охотников, выкрикивающих глумливые обещания, улюлюкающих и веселящихся от души, в панике видя, как отворачиваются и спешно собираются люди, ещё недавно такие радушные, приветливые, и начиная понимать: всё, она попалась. Охотники ещё погоняли её по рынку, так, для забавы, пока она совершенно не выбилась из сил, и не прижалась к какому-то прилавку, с горящим лицом, с бешено колотящимся сердцем, на дрожащих от усталости и страха ногах, с холодком ужаса в животе. Вепрь неторопливо подошёл: огромный, на полторы головы её выше, с красными огоньками в глазах, взял её за горло, и Жанна, помертвев, тихонько простонала:
Мамочка
Вот и попалась, Чуха. Хрипло сказал он. Не ссы, дура, я добрый. Я всего раз тебя трахну. И онвсего разок. И онивсего по разу.
Кто-то сзади разрезал юбку Жанны от пояса до самого низу, стиснул ягодицы. Все остальные охотники собрались вокруг, больно лапали девушку, награждали шлепками и тычками, больно выкручивали грудь. Те посетители и торговцы, кто остался на рынке, старательно делали вид, что не только не видят, как на прилавке с дорогими тканями насилуют девушку, но и не слышат ни криков о помощи, ни визга, ни болезненных жалобных стонов. Кто-то стискивал зубы в бессильной ярости, кто-то молился про себя, но не вмешался никто. И только когда Вепрь и его кватронцы, побродив ещё по рынку, в надежде, что кто-нибудь спровоцирует их на новую забаву, ушли в ближайший трактир, Жанну подняливсю покрытую синяками и кровоподтёками, в разорванной одежде, со слипшимися от спермы волосами, и, прикрыв, отвели на улицу, где жили её родители. Там и оставили на мостовой, не решаясь взглянуть в лицо её отцу. Жанна так и сидела, где её оставилиот пережитого она повредилась рассудком. Во что бы её ни одевали потом родные, она норовила распороть себе подол, как ей распороли тогда на рынке, и в таком виде отправиться в город, выбирая самые людные места. Даже когда стал всё сильнее выпирать живот. Родами Жанна умерла, вслед за этим умер отец, который так и не перенёс позора. А младенец, мальчик, выжилмаленькое, ненавидимое родной бабкой существо, отчаянно цепляющееся за свою ненужную никому жизнь.
Гарету пришлось проявить изобретательность, чтобы, огибая дельту Фьяллара, избежать посещения Элиота и королевы. В Ашфилде «Единорог» встал на якорь, чтобы набрать свежей воды и оранжерейной зелени, и через бухту Гарет, не отрываясь, смотрел на далёкий Найнпорт. Когда-то, до войны Драконов, это было королевство Дуэ Сааре, со столицей в Найнпорте, и тогда это был прекрасный город, блистающий и славный, соперник Лисса. Драконы сожгли его почти полностью, уничтожив и дворцы, и леса вокруг, и почти всех жителей. Король Дуэ Сааре тоже погиб, не оставив наследников и преемников. Драконы налетали с моря, неся смерть и огонь, и спасения от них не было Теперь на здешних пустошах паслись овцы и коровы, как и пятьсот лет назадничего не изменилось. А Найнпорт, когда-то великолепный и славный, превратился в провинциальный портовый город, не самый лучший даже по южным меркам. Вокруг него и других южных городов витали дурные слухи, крестьяне и горожане были угрюмы и казались запуганными. Гарет пытался узнать в Ашфилде что-нибудь о местных проблемах, но ему никто ничего не хотел говорить; бургомистр отделывался общими словами, люди попроще вообще молчали. Гарет подозревал, что Драйвер правит этой землёй из рук вон плохо. Тиберий возражал, что отчёты с юга всегда хорошие, и налоги в королевскую казну, и десятину герцогу барон платит исправно. Жалоб от его людей не поступает, и пытаться сейчас что-то предпринимать против негоэто напомнить всему Острову об их вражде и дать повод обвинить Хлорингов в предвзятости. Мол, они третируют верного вассала из мести за прошлое, которое давно забыто и быльём поросло. Гарет не боялся обвинений в предвзятости; но пока что он был в полном подчинении у отца, которого любил и безгранично уважал.
Но выяснить правду было жизненно важно, и потому Гарет, как всегда, прибег к помощи своего приятеля Марчелло. Марчелло, не смотря на итальянские имя и фамилию, был евреем-выкрестом, которого в Европе Гарет практически вырвал из рук инквизиции. Смена религии была формальнойи только Гарет знал истину и нисколько по этому поводу не волновался, хоть и был добрым католиком. На Острове вообще довольно терпимо относились к евреям, здесь были другие враги и злодеи, а Гарет успел полюбить своего спутника, который отвечал ему взаимностьюсначала вынужденный скрываться под защитой странного иностранного вельможи, а потоми искренне, от всего сердца, так как узнал и тоже полюбил его. Гарет был, не смотря на ветреность и внешнее легкомыслие, человекомхоть это слово и не очень подходило в данном случае, глубоким, бесстрашным, честным и благородным. Все эти качества, свойственные и самому итальянцу, врачу, авантюристу, бродяге и учёному, нашли живой отклик в его горячем сердце, и он посвятил молодому Хлорингу свои меч и жизнь от всего сердца, став для него другом, соратником, телохранителем, личным врачом и всем на свете ещё. В Ашфилде он взял некоторую сумму денег и отправился к местным соотечественникам, для сбора информации. Гарет остался на корабле. Было тепло и свежо, пригревало мартовское солнышко, кричали чайки, поскрипывало дерево Шумел большой порт. Ашфилдский порт был больше, чем Найнпортский, хоть сам Ашфилд был городком поменьше и попроще, чем баронский сосед. По местной легенде, когда-то он был подарен Арне Гуннару, легендарному Стражу, тогдашним герцогом Элодисским, Бьярне Хлорингом, отцом Генриха Великого, как своему внебрачному сыну от озёрной феи. Так или не так, но город любил эту легенду и постоянно подчёркивал свою принадлежность местному божествуздесь повсюду были изображения золотого ястреба и белого волка, горожане даже особый герб себе изобрели уже двести лет назад. Гарет, потягивая вино, смотрел на город, уютно и очень живописно расположившийся по уступам мелового холма, невысокого, как все местные скалы и холмы, золотисто-рыжеватого. Ему хорошо видны были и ратуша, и замок, куда его уже приглашали отцы города, явившиеся с положенным визитом к нему на корабль. Гарет отказался, сославшись на кратковременность визита, задал горожанам обычные вопросы, и получил крайне обтекаемые ответы: мол, всё прекрасно, всё хорошо, все их проблемы решает барон Драйвер, пожаловаться им не на что. Гарет в это не верил. В Гранствилле к нему тянулись просители и жалобщики с утра до вечера, и если бы не вездесущий Альберт Ван Хармен, который сам разбирался с девятью десятыми их них, Гарет утонул бы в этом море сутяжничества, жалоб, попрошайничества и доносов. Здесь жео, чудо! даже доносить никто ни на кого не рвался А ведь Гарет был местным графом, Драйвер был всего лишь его вассалом. Что, никто не хотел пожаловаться даже на него?! Гарет не верил в это. Он ненавидел Драйвера лютой ненавистью, хоть никогда и не видел. Драйвер оскорблял его отца, оскорблял мать, так, что его высочеству пришлось даже вызвать его на поединок чести, а главноеГарет был уверен, что мать и брата похитил он. Его высочество тоже был в этом уверен и не раз обыскивал со своими людьми замок Драйвера, его люди много лет следили за замком, и если бы мальчика привезли туда, это сразу же стало бы известно. Драйвер постоянно жаловался всем и везде на то, что его подозревают и обвиняют безвинно, всего лишь из мстительных чувств и личной неприязни, делают из него монстра, тогда как он давно просил прощения за вырвавшиеся в гневе слова, давно раскаялся и является преданным вассалом, искренне уважает, даже боготворит его высочество и страдает безмерно от его предвзятости. В дело вмешивались и королева, и даже кардинал. Принц Элодисский был вынужден формально отказаться от своих обвинений и оставить Драйвера в покое, тем более, что никаких доказательств того, что он и вправду причастен к той истории, не было найдено, а эльфы, нашедшие в лесу поляну, на которой кипел последний бой эскорта Лары Ол Таэр, и озеро, где были обнаружены трупы её эльфийской и человеческой охраны, обнаружили и следы рыжего троллястрашной твари, которых, как считалось, перебили ещё Генрих Великий и Арне Гуннар. Эти твари были нечувствительны к эльфийской магии, страшны и безжалостны, и их участие в нападении в какой-то мере объясняло поражение луа. И отсутствие ребёнкаего тролли могли сожрать без остатка, с костями, как ни страшно это звучало. Рыжего тролля эльфы, по слухам, искали по всему Острову до сих пор, но он как в воду канул или в болота Далвегана. Теперь принц Элодисский считал, что, возможно, и в самом деле погорячился и заподозрил Драйвера зря, а ноги всей этой страшной истории росли вовсе не из Редстоуна, а из Клойстергема. Далвеганцы тоже были давними врагами Хлорингов, это нельзя было не учитывать. И только Гарет продолжал считать именно Драйвера виновным в том, что у него нет матери и брат неведомо, где. Иррационально, инстинктивно, но уверенность его была абсолютной и яростной. Он считал Драйвера подонком и грязной мелочной тварью, и не мог поверить в то, что тот правил, не вызывая в подданных ни страха, ни недовольства. Этого просто не могло быть!!!