ХорошоПрошелестели её губы у самого его уха. Гор, это так хорошо! А вам?..
Хорошо часто бывает. Сглотнув, так же тихо ответил он, не открывая глаз. А это волшебство какое-то.
Алиса пискнула от счастья и порывисто прижалась к нему, зарываясь лицом в его гладкие тяжёлые волосы.
Вы же теперь никогда-никогда меня не оставите, правда?..
Никогда. Подтвердил Гор, хотя её слова вновь как-то царапнули сердце.
Я всегда была одна. Призналась Алиса шёпотом. Меня никто не любил Я никому была не нужна. Скажите, я вам нужна?.. Хоть немножко?
Гор отстранился и лёг на спину рядом с нею. Сказал, не открывая глаз:
Да. Ты мне и до этого была нужна. Ты как солнышко тёпленькое, с лучиками. Произнёс застенчиво, и Алиса порозовела от радости:
Меня никто-никто так никогда не называл! Вы в самом деле так думаете?
Я больше думаю. Признался Гор. Только сказать не умею. Ну внутри столько всего, а в голове сквозняк какой-то. Но ты не думай, я только самое хорошее о тебе думаю. Честно.
Алиса склонилась над ним, заглядывая в лицо:
Я хочу вас трогать. Можно?.. Вы такой хороший Такой сладкий! Можно?..
Трогай. Гор расслабился, чуть усмехнувшись. Ему было чертовски приятно, хоть как-то и неловко. Нет, всё-таки, Алиса была такой необыкновенной, такой странной и чужой! И такой близкой, такой родной. Девушка потянула с него рубашку, и он приподнялся, помогая ей. Алиса оседлала его, готовая изучать, но увидела его грудь, и переменилась в лице.
А этоСпросила неуверенно, и Гор открыл глаза, удивлённый её тоном, это у всех мужчин так?.. Это так надо?
Это?.. Гор с некоторым удивлением глянул на свою грудь. А, это не. Не у всех. Это вообще мне Аякс, скотина, сжёг.
СЖЁГ?! Алиса побледнела, глаза расширились. Огнём?!
Железом. Раскалённым. Гор чуть нахмурился в лёгком недоумении. У Алисы увлажнились глаза, задрожали губы:
Но вам же было больно?!
Гор её совершенно искренне не понимал. Больно в Садах Мечты было всем и всегда; те, кто не умел терпеть, погибали тут же, подобно бедняжке Розе. Шрамы и ожоги были не у него одногоу всех. В его мире это было нормально, и никто друг друга не жалел. Иногда кто-нибудь смазывал приятелю испоротую спину да приносил воды в ответ на настойчивую просьбу. А следы жестокости на теле были привычными до того, что их никто здесь даже не видел. Девочки и мальчики сюда уже попадали со следами многочисленных порок, на это никто и не смотрел. Да, Гор в этом смысле переплюнул всехстолько, сколько у него, шрамов ни у кого больше не было. Но что в этом было такого?..
Он пожал плечами:
Ну, да, ожоги страшно болят. Аж орёшь от боли. Но это когда было-то?
А за что он вас? Спросила Алиса, еле выговорив это сквозь слёзы дрожащими губами. Гор совсем растерялся. За что?.. «За что» их пороли и ставили коленями на толчёное стекло, а рубцы посыпали солью. А это так развлечение. Как это объяснишь?
Развлекался так. Подумав, сказал Гор. Да ты что? Зажило же уже всё.
Я яАлиса разрыдалась и упала ему на грудь. Простите меня! Взмолилась сквозь слёзы. Вы так страдали так страдали! Ну, почему, почему?! Она порывисто села, утирая слёзы. Что это за место, почему вы здесь?! Как этот человек вас принуждает почему?! Вы настолько его лучше настолько сильнее и добрее Я не понимаю, не понимаю!!!
Гор взглянул на неёи не ответил. Он сам вдруг осознал, что не понимает этого. Хозяин постоянно говорил, что онникто, никому не нужное отребье, брошенное его шлюхой-мамашей. Что их содержание стоит дорого, их нужно кормить и одевать, содержать их в тепле и уюте. И что деньги, которые платят за них гости, он тратит на них же. Гор не очень понимал, что такое деньги, но сумел сообразить, что они нужны, чтобы обменивать их на еду и одежду. С детства он привык к мысли, что Хозяин имеет некое право держать его здесь и ограничивать его свободу; собственное стремление вырваться отсюда Гор считал преступным и как бы то ни было, а преступником себя сознавал.
Не правда! Воскликнула Алиса, когда он рассказал ей про то, что они так отрабатывают своё содержание. Я в это не верю! Эта еда, которую нам здесь дают, и эта одеждаона очень дешёвая, она и одного дуката не стоит! Я не очень знаю жизнь, я жила так уединённо, меня не выпускали из дома, но я смотрела в окно, на улицу и рынок, я видела много всего, мне даже порт было видно! И я читала книги, и нигде, нигде такого не было! Люди, которые делали такие вещи, которые мучили других людей, были злом, и их наказывали! И были девушки, которых рыцари спасали от от чего, я не понимала, теперьпоняла. Алиса покраснела. И эти рыцари были героями, а тот, кто поступал с девушками так бесчестно, был злом, и рыцарь его убивал! Это бесчестно, Гор, подло, бесчестно и гадко, и этот человекгадкий, и ничтожный, вот слово для него: ничтожный!!! Он мог сказать мне, что делает и зачем, и я не испугалась бы так, не была бы такой и зачем, зачем он так унизил меня?!! Вырвалось у неё от всего сердца. Выставил голой перед вами, говорил такое, и так поступилу вас на глазах!!! Она была так ранена, так оскорблена и унижена, что не могла не говорить всё об одном и том же, пытаясь хотя бы выговорить свою боль, свой гнев и свою обиду. Все эти дни она говорила и говорила про себя всё одно и то же, обращаясь к человеку, так поступившему с ней, упрекала, даже угрожала, проклинала И снова упрекала. И только Гор знал, что всё это было бессмысленноХозяин просто не считал её хоть сколько-нибудь достойной того, чтобы выслушать её упрёки. Зато с ним самим произошла удивительная вещь. Он вдруг задумался: а имел ли, в самом деле, Хэ права на него?.. По праву ли он держит здесь его и других?..
Ты помнишь, как попала сюда? Спросил он, вдруг перебив Алису. Та расширила глаза И ответила:
Да. Мне дали какой-то напиток, от которого я стала сама не своя и не могла пошевелиться. Но я всё видела! Меня несли по каким-то длинным лестницам и коридорам, тёмным, очень тёмным, и по каким-то пещерам, а потом один из тех, кто нёс меня, постучал в стену, вот так: Алиса выдала по подоконнику замысловатую дробь, и стена открылась перед нами. Словно дверь, хотя казалось, что никакой двери там нет. А потом я потеряла сознание. Призналась смущённо. И очнулась только тогда, когда рядом уже были вы.
Гору аж жарко стало. Он знал этот тупик, куда не было хода никому из рабов Садов Мечты, только ночью, когда стражники покидали их. На эту лестницу уходили гости и Хозяин, туда уходил порой и Доктор, но Гор, проследив их до лестницы, так и не смог увидеть, куда они выходят потом, а когда добирался туда ночью и шарил по стене руками, не находил никакого зазора, никакой щели, даже самой неприметной! Значит, теперь он знает, что нужно постучать Только днём до этой двери не доберёшься, а ночью она вряд ли откроетсяночью к ней не может подойти ни стражник, ни гость.
Что с вами? Вновь поинтересовалась Алиса, заметив, что Гор где-то не с нею. Он перевёл на неё напряжённый взгляд.
Задумался. Признался смущённо. Как удрать отсюда. До сих пор я думал, что это вообще никак Что мы на острове каком-то. Из окон, он кивнул на окошко, за которым давно наступила ночь, только море и скалы видно.
Алиса помотала головой:
Нет-нет! Это не остров! Мы не плыли на лодке, мы въехали в ворота какого-то большого дома
Мы тоже. Оживился Гор, даже привстал, опершись локтём о постель. Приехали ночью, в закрытой повозке. В доме нам дали вино и печенье, и всё, больше не помню ничего, очнулся уже здесь. Помрачнел, вспомнив своё пробуждение. Алиса заметила тень на его лице, погладила по щеке, вынуждая посмотреть на себя:
Вы обязательно покинете это место, Гор, я в это верю! Вы слишком хороший для него!
А ты? Спросил Гор, напрягшись. Ты пойдёшь со мной?
Алиса вся просияла, даже прослезилась, бросилась ему на шею:
Я боялась, вы этого не скажете!!! Да, Гор, да, сто раз да: я пойду с вами, обязательно пойду, хоть куда, и я не буду вам обузой, нет-нет! Я столько всего умею, столько знаю! Я читать умею, и прочту всё, чего мы не знаем, я умею шить и плести кружева, и смогу зарабатывать нам на еду, смогу вести ваш дом, вам будет там уютно, Гор!