Что?! Спросил требовательно.
Патрон, сказал Марчелло по-итальянски, возможно, ваш брат сбежал от барона.
Глава шестая. Другой мир
Впадая в море, Фьяллар разливался на четыре основных русла и множество проток помельче. И в этой речной долине, на всех этих протоках, был построен Элиот, столица Нордланда. Здесь было множество каналов, одетых в гранит в богатой части города, и загаженных и топкихв бедных окраинах; дома эльфийской постройки поражали своей красотой, дома бедняков, стоящие на сваях, своей убогостью и вонью гнилого дерева и болота. В воде каналов бедной части города гнил мусор, туши мёртвых животных, и не только животных; чтобы всё это не выплывало за пределы кварталов бедноты, на границах этих районов меж башнями, охраняющими окрестности, стояли решётки. Городские хозяйки, не заморачиваясь особо, не только сбрасывали в каналы бытовой мусор, но и выливали содержимое ночных горшков. Как результатбедные кварталы были рассадником заразы, то и дело здесь вспыхивали дизентерия, оспа и другие болезни, большинство животных здесь болели лишаём, паршой или чесоткой, и передавали эти болезни играющим с ними детям. Жизнь бедняков в Городе Мёртвой Королевы была сущим адом, и здесь процветали легенды и слухи о проклятых мертвецах, духах, привидениях, всяческих упырях, вампирах и прочей нечисти, о нечистых местах, ведьмах и колдунах. В этой тесноте и ужасающей вони во всё это верилось удивительно легко.
Зато в другой, богатой части города, где находились королевский дворец Сансет, дворцы Хлорингов, Эльдебринковгерцогов Анвалонских, и Сулстадовгерцогов Далвеганских, кафедральный собор Марии-на-водах, или Речная Дева, дворец кардинала Стотенберга, посольства, дома вельмож, берега были одеты в гранит, обработанный эльфами. Те были благодарны Карлу Основателю, построившему Элиот, и город строился по их проекту и при их деятельном участии. Город был красивый, величественный и совершенно не уютный; многие считали его самой холодной и бездушной из столиц Европы. Капитан «Морской девы» говорил Гэбриэлу:
Везде есть гений места; каждый город ощущается, как живое существо, и ты его чувствуешь. А вот в Элиоте гения места нет. А если есть, то он какой-то не живой. С одной стороныэто самый чистый и благоустроенный из городов Европы, в каком я только был; я имею в виду его центр, его богатую часть. Эльфы построили и благоустроили его идеально; здесь есть водопровод, не уступающий римским, улицы освещены фонарями, заправленными нефтью, сточные каналы проложены в тоннелях под городом и улицы не воняют, подобно большинству европейских городов, нечистотами. За мусор на улице, даже за луковую шелуху, брошенную под ноги, полагается штраф; здесь имеются роскошные бани, где можно помыться. Но во всём этом нет души, нет уюта. Человечности нет. Этот городсловно кладбище, усыпальница богатой семьи, здесь красиво, чисто и мертво.
Это из-за мёртвой королевы? Спросил Гэбриэл.
Чтоб я знал! Но почему бы и нет?.. Если бы у нас была возможность, я отвёз бы тебя на остров перед дворцом, там таки и лежит эта самая Мёртвая Королева.
Правда? У Гэбриэла мурашки побежали по телу. Мёртвая, прямо мёртваяи лежит просто так?
Капитан рассмеялся:
Нет, не тело, конечно. Статуя, из камня. Эльфийская работа, совершенная вещь!
«Морская дева» вошла в порт Элиота, полный кораблей, самых разных, от гордых морских красавцев до простеньких рыбачьих лодочек. Причалы были заполнены ящиками, мешками и бочками, повсюду работали люди, порт был полон шума: работали лебёдки кранов, скрипело дерево, ревели волы, ругались и кричали люди. Всё это столпотворение просто ошеломило Гэбриэла, и предложение капитана переждать в каюте, чтобы отправиться к Райя в сумерках, пришлось как нельзя кстати. Всё время до наступления темноты на корабле кипела работа, на причал выгружали товары, привезённые капитаном из Винетты, Саи и Лисса, матросы драили корабль, приготавливая его к новому плаванию. Наконец, темнота остановила работы, и капитан вызвал Гэбриэла наверх. Дал ему мешочек с деньгами, сказав, что эти деньги он всё равно должен Моисею, а Гэбриэлу они пригодятся сейчас гораздо больше, ещё раз рассказал, что ему следует сделать: если их остановит стража, показать им письмо Моисея и сказать, что он служит в его доме и послан в Элиот за аптечными ингредиентами, настрого запретил брать какое бы то ни было оружиеполукровкам запрещено ходить по городу даже с перочинным ножичком, и отдал короткий меч Гэбриэла, который сохранился при падении, матросу, которого капитан отправил проводить Гэбриэла до места. Взял его за плечи, глядя снизу вверх:
Ты хороший парень, Гэбриэл. Да благословит тебя Господь, хоть ты и не иудей. Если снова увидишь Мойше Левина, передавай ему поклон и неизменную мою благодарность, он знает, за что. И будь осторожен! Это злой и холодный город, он способен сожрать тебя без остатка и не поперхнуться.
Спасибо вам. Искренне, жалея, что кроме спасибо, отблагодарить капитана ему нечем, сказал Гэбриэл. Правда, я очень, очень благодарен. Жаль, что ничего вам не могу дать.
Благодарностьэто тоже неплохо. Засмеялся капитан. И Гэбриэл отправился, прихрамывая, вслед за своим провожатым в лабиринт ящиков и бочек.
Впечатления, запахи, волнениявсё это заставило его сильно мёрзнуть, до дрожи. Было тепло, но со стороны моря дул пронизывающий ветерок, а может, это было волнение. С наступлением темноты людей в порту поубавилось, но как для Гэбриэла, так всё равно было много. В портовом кабаке гуляли матросы, и шумели так, что слышно было за квартал от него. Пару раз им попадались сторожа с огромными псами, при виде которых у Гэбриэла чесалась рука, и он начинал сильнее ощущать свою хромоту. Так вышло, что он не любил собак и раньше, будучи свидетелем отвратительного разврата с участием псов, а потоми участником боёв с ними, в которых приходилось драться с разъярёнными зверями на смерть, так как зрители жаждали крови и только крови, и пощады не приходилось ждать ни от собак, ни от людей. А теперь, после пережитого, Гэбриэл чувствовал, что боится их. Не клыков, не боли от укуса, а именно того, что последует после: заражения и долгого кошмара. Трусость ему была чужда и отвратительна, и ощущать трусом себя было унизительно до тошноты.
Весна была в разгаре, и в подворотнях страстно орали коты. Где-то брехали собаки, из домов доносились смутные голоса и порой смех, а порой даже музыка. Углубившись в переулки, грязные, дурно пахнущие, тесные и очень тёмныевсе окна нижних этажей были наглухо закрыты ставнями, а свет из верхних окошек был тусклым, горела одна, редко две свечи, Гэбриэл сосредоточился на своих ощущениях. Эльфийская интуиция подсказывала: здесь опасно. Опасность была не шибко страшная, он легко мог её превозмочь, но где-то в глубине переулков таилось что-то по-настоящему страшное. И Гэбриэлу как-то невзначай вспомнилось, как капитан говорил: эльфы не только не живут в Элиоте, но даже не бывают здесь по торговым делам, предпочитая посредников, и их посольство находится не здесь, а в Гранствилле. Что-то им здесь не нравится И Гэбриэл начинал, пожалуй, понимать, что.
И всё же он завидовал жителям этих домов, потому, что они были дома, у них было тепло, спокойно и безопасно. Даже размечтался вновь о том, как случайно столкнётся со своей матерью, она узнает его, и Шагая вслед за матросом по грязным улицам, Гэбриэл мысленно вел диалог со своей матерью, который сводился к тому, что она принимает его упрёки, признаётся ему, что раскаялась и вообще ни в чём не виноватаеё обманули, его украли, и, рыдая от счастья, заключает его в свои
Вот, чёрт! Выругался его спутник, внезапно останавливаясь. А Гэбриэл как раз собирался со вкусом помечтать о том, что его мать оказалась ещё и богатой, и очень влиятельной, и у неё огромный дом, и множество слуг, которые захватят замок Хэ, а его самого На помеху в первый момент он посмотрел не со страхомс досадой.
Гля, зенки красные! Никак чельфяк! Сипло сказала одна из теней, заступивших им дорогу. Говоривший сплюнул. Ты, дылда остроухая! С чего ты взял, что можешь шляться по нашим улицам, да ещё и по ночам?!
Чего вам надо? Спросил Гэбриэл с неприятным чувством где-то между грудью и животом. Его провожатый, что-то невнятно пробормотав, отступилна него не обратили внимания.