Слышь это прошептал он, и Кира дрогнула, ближе склонилась к немуАрес ощутил её запах, какой-то травно-цветочный, словно увядающее сено. Тебя как звать? Паскудой это стрёмно звать-то тебя.
Кира. После паузы чуть слышно выдохнула девушка.
А я Ларс Надо ж, забыл уже почти! Ты это не говори никому, поняла? И при всех не давай вида там, что мы с тобой того общаемся. Поняла?
Да.
А ты красивая. Я привык, что ты с пузом вечно, а у тебя попка складненькая такая, и сисечки смачные Распусти волосы, а?..
Девушка послушно распустила косу, и она рассыпалась по плечам волнистыми прядями. Арес здоровой ладонью погладил эти пряди, любовно пропустил их между пальцами:
Люблю, когда у Чухи волосы светлые и такие, знаешь волнистые. Как у тебя. И это обнимашки люблю. Ты любишь?
Не знаю.
Ну, ясен пень! Горько усмехнулся Арес. Мы тут как эти тык-тыксколько хочешь, но не дай боже погладить, а я люблю всё такое. Он привлёк девушку к себе, и она с наслаждением прижалась к его боку, боясь дышать от счастья. Ты при всех не подавай виду, повторил он, а наедине мы это, по-своему будем делать, да?..
Алиса с утра страшно переживала и готовила всё свое мужество, чтобы обратиться к герцогу со своей просьбой, которая, она знала, ему очень не понравится. Ей показалось неправильным воспользоваться Гэбриэлом и его чувством к ней, особое чувство такта требовало от неё избегать интриг. Поэтому она дождалась прихода братьев и спела для них новую балладу про девушку, превращённую в птицу и сопровождающую повсюду своего возлюбленного, который не догадывался, что она рядом. Лишь в краткий миг, в свете полной луны, девушка могла превратиться в человека и сидела у его постели, пока он спал, целуя его и слыша, как во сне он произносит её имя. Баллада была такая красивая, печальная, пронзительная, что даже Габи едва не прослезилась и тут же рассердилась на себя за это. Кончилось всё тем, что молодой человек выпустил своего ястреба, который схватил птицуи к ногам его хозяина упала его возлюбленная. Растрогался даже Лучиано, что уж говорить о придворных дамах! Каждая вторая, не скрываясь, прикладывала платочек к глазам.
Вы сами себя превзошли, дама Алиса! Улыбнулся ей Гарет. Это самая прекрасная баллада на нордском, которую я когда-либо слышал. Что скажете, господин Терновник?
Мало найдётся эльфийских баллад, которые могли бы сравниться с этой по красоте и чувству. Произнёс эльф, и Алиса порозовела от удовольствия и гордости. И когда Гарет спросил, нет ли у неё каких просьб или желаний, она ответила:
Есть, милорд! И Гэбриэл дрогнул, но Гарет движением руки осадил его:
Так говорите же, дама Алиса. От такой прекрасной госпожи я готов выслушать что угодно, и что угодно исполнить.
Ловлю вас на слове, милорд! У Гэбриэла сжалось сердце: Алиса выглядела очень-очень храброй, а это значило, что она ужасно волнуется и даже боится. Даже досадно стало: почему она к нему-то сначала не обратилась?! Неужто он ей бы не помог?!
Я прошу вас за Альберта Ван Хармена. Теперь Алиса чуть побледнела, потому, что лицо Гарета мгновенно стало суровым, глаза превратились в синий лёд. Он хороший и честный человек, и я
Этот честный человек предал нас.
Я в это не верю! Алиса прижала к груди кулачки с переплетёнными пальчикамижест, сокрушающий дух Гэбриэла и лишающий его воли. Это какое-то недоразумение, я уверена в этом!
Никто в замке и в этом зале, Гарет обвёл рукой придворных Девичьей башни, и многие согласно закивали, не разделяет вашей уверенности и не готов поручиться за этого человека. Я сам в нём не раз сомневался
Я готов за него поручиться! Перебил его Гэбриэл, и Гарет чуть поморщился, не очень хорошо подумав при этом про Алису. Она поняла: покраснела, глаза вспыхнули, она гордо вскинула голову, маленькая, но полная такого достоинства, что не уступила бы любой высокой и статной королеве:
Я бы не хотела, милорд, жених мой, злоупотреблять вашей добротой и любовью, которую безгранично ценю и за которую очень благодарна. Я сама готова поручиться за господина Ван Хармена и разделить с ним все последствия, если ошиблась.
Вы отдаёте себе отчёт, дама Алиса, устало спросил Гарет, страшно недовольный тем, как разворачиваются события, что делаете и чем рискуете?
Да. Просто ответила Алиса. Но никакого риска нет, милорд. Я верю этому человеку, он не преступник.
Вы храбрая девушка, дама Алиса. После небольшой паузы, сказал Гарет, и толпа придворных, среди которых поднялся лёгкий гул, притихла. Я восхищаюсь вашей храбростью и готовностью защищать своих друзей, что бы ни произошло. Обещаю: я дам Ван Хармену шанс объясниться, и если он сможет развеять мои подозренияа это, учитывая все обстоятельства, весьма непросто, я не только помилую его, но и верну ему должность и состояние.
А твоя Алисамолодец. Заметил Гарет, когда они покинули Девичью башню и шли по галерее. Гэбриэл, который мрачно думал прямо противоположное, встрепенулся:
Разве?! Ей следовала сказать всё мне, и я бы
Вот именно: хмыкнул Гарет, и «ты бы». Ты бы бросился ко мне, я сказал бы, что говорить не о чём, мы бы поцапались, я бы стоял на своём, ты тоже, и тайком учудил бы чудь какую-нибудь: побег бы ему устроил, или ещё что. Я не прав?.. Уступить ведь, коли Рыжик попросила, ты не в состоянии даже мне!
И даже отцу. Согласился Гэбриэл, задним числом понимая, насколько брат прав.
Эта девушка даже не золото: она алмаз чистой воды, и поступила идеально. Девятьсот девяносто девять человек из тысячи поступили бы так, как ты сейчас сказал, и только она выбрала вариант единственно верный, не подставив никого.
И я бы прислушался к её словам. Заметил молчаливый Терновник. Она лавви, а лавви не ошибаются в людях. Добро и зло они чувствуют сердцем.
А ведь верно: она лавви. Кусая губы, сказал Гарет.
Так что: мы к нему?! Подорвался Гэбриэл, и Гарет сморщился:
Не сейчас.
Нет, сейчас! Он в тюрьме и не знает, что с ним будет, для него каждая минутапытка! Если не хочешь, схожу я
Не хочу. Согласился Гарет. Я никогда не знал, как с ним говорить; не понимаю я его, честно! Вроде, правильный, вроде, идеальный, но не то что-то с ним, всё равно: не то!!! Ну, иди, сходи к нему, но прежде, чем обещать ему что, или решение принимать, ко мне и всё рассказать!!!
А может, господин Терновник
Нет. Отрезал эльф. Без крайней нужды засорять свою память я не стану.
Но это крайняя нужда!
Крайняя нужда дайкина? Приподнял бровь эльф, став вдруг так похож на Гарета, что Гэбриэл даже моргнул, сгоняя наваждение. Что мне в ней?.. Я бы доверился лавви, но и поговорить не мешает. Эту проблему вы способны решить и без моей помощи.
Войдя в тюремную камеру, Гэбриэл поразился двум вещам: что камера вовсе не походила на таковую, была чистой, опрятной, только что с крохотным решётчатым окошком, но в ней были кровать, два стула, стол и даже ковёр, а ведро для естественных нужд пряталось за кроватью; и тому, что Альберт ничуть не утратил идеальности, только глаза чуть покраснели и глядели устало и обречённо, да воротник белейшей рубашки, больше не накрахмаленный, повис. Гэбриэлу он поклонился по-прежнему:
Ваше высочество.
А нормальненько тут у тебя. Гэбриэл ногой подцепил стул, уселся и кивнул Альберту:
Садись, садись, приказываю.
Да, со стен вода не течёт и крысы в соломе не шелестят. Как-то вымученно усмехнулся Ван Хармен, садясь.
Крысы в соломе? Чуть прищурился Гэбриэл. И такое бывает, да. Я поговорить пришёл. Кое-кто не верит в твою вину, а мы с братом верим этому кое-кому. Ну, и брат даёт тебе шанс оправдаться.
Я не могу. С тоской произнёс Ван Хармен, опуская глаза.
Ты подумай-ка сначала. Нахмурился Гэбриэл. Кое-кто поручился за тебя, а ты его подставляешь. Да я тебе за этого поручителя нос сломаю!
Ваше высочество! Волнуясь, Альберт вновь встал. Клянусь всем, что для меня свято, я не замышлял ничего дурного ни против Хлорингов, ни против герцогства Элодисского! Я был и остаюсь верным вашим слугой! Но я преступен кое в чём ином. Голос его сел, он опустил глаза. Так меня казнят, и так казнят, нопо-разному. И я предпочитаю казнь за измену.