Да, я слышал, что ты ведешь дела жестко, впрочем, я не хочу кровопролития, тем более теперь в самом начале пути. Поэтому успокойся, тут есть специалисты этого дела.
Винилин повернулась и вышла из каюты наружу.
Держите её, она же пошла за наемниками! воскликнул один из гномов.
Ох, Бари, это мятеж! Предприми же чтонибудь! Хватайте её спутниц!
Лезвие немедленно схватила Алорон за руку и потащила её к двери на улицу, благо они стояли недалеко от выхода. Они успели выскочить на палубу, до того, как перепуганные гномы успели чтото предпринять в их отношение. Выйдя из каюты, они стремительно направились в сторону трюма, где располагались наемники. Они спустились по лестнице вниз и наткнулись на Винилин, которая спокойно разговаривала со Зверем и Красавчиком.
Услышав шум на лестнице от стремительно спустившихся Алорон и Лезвия, Винилин обернулась и насторожено посмотрела в их сторону.
Вы чего? спросила она у них.
Это ты чего? ответила испуганно Алорон. Там гномы устроили жуткий переполох, они думают, что ты тут подняла мятеж и хотят нас всех схватить.
В их трусости я ни на минуту не сомневалась. Пусть понервничают, для них это будет полезно, а то они уже возомнили себя чемто великим. Постоим тут минут десять, потом вернемся обратно и вновь побеседуем с ними, возможно, они будут более сговорчивыми.
Так они и поступили, только на этот раз Зверь и Красавчик сопровождали Винилин. Все гномы попрежнему находились в каюте капитана, где всерьез обсуждали вопрос о том, как подавить вспыхнувший мятеж, хотя в их случае это были совершенно пустые разговоры. Самих гномов было пятеро, и оружие было только у двоих из них. Команда Стенефора также была безоружна за исключением нескольких человек, которых тоже нельзя было назвать хорошими вояками, и никаких запасов вооружения на корабле больше не было.
Винилин, в сопровождение двух наемников, вошла в каюту капитана, наступила гробовая тишина. Алорон и Лезвие вошли вслед за ними и встали возле двери. Винилин подошла к столу с картой и с ехидной ухмылкой поглядела на не на шутку перепуганных гномов.
Ну так что вы тут без меня решили? спросила она у Бари, который единственный из гномов сохранял видимое спокойствие.
Так дела не делаются, Винилин.
Поверь мне, Бари. Именно так они и делаются. Уж тут у меня опыта куда больше, чем у тебя.
Что же, тогда в этом я поучусь у тебя. Я так понимаю, выбора у нас нет?
Нет, но уверена, что вы потом ещё скажете мне за это спасибо.
Ладно, не будем ссориться, позови сюда Асоле.
Красавчик вышел из каюты капитана и вскоре вернулся вместе с Асоле, которая все это время стояла на том же самом месте, на котором её оставила Винилин.
Мы тут несколько погорячились, отказавшись от предлагаемого тобою маршрута, сказал Бари, обращаясь к Асоле.
Асоле спокойно посмотрела на гнома. Её крайне выразительная мимика не выказала какого бы то ни было удивления столь внезапной переменой дел.
Я рада, что у вас хватило благоразумия послушаться моего совета, сказала она спокойным голосом. Если вы теперь окончательно уверены в выбранном пути, я готова помочь капитану правильно ориентироваться в открытом море, прокладывать маршрут и держать верный курс.
Да, все сомнения в сторону, преступай к работе, ответил Бари спокойным голосом.
На этом неприятная ситуация разрешилась, собрание было распущенно, Винилин ушла ночевать поближе к наемникам, гномы расположились в каюте капитана, а Алорон вернулась в свою каюту, где вскоре и уснула.
Наступил новый день. Алорон и Лезвие вновь вышли на палубу, где, как ни в чем ни бывало, кипела корабельная жизнь. На палубе суетились несколько матросов. Кучка наемников расположилась особняком на корме корабля, о чемто переговариваясь между собой.
На капитанском мостике находились Стенефор, Асоле, Бари и Винилин. Последние двое вели дружескую, непринужденную беседу, стоя несколько в стороне. Стенефор о чемто разговаривал с Асоле, которая была всё также очаровательна, как и вчера, как и тысячу лет назад. Близкая к совершенству неувядаемая красота, перед которой бессильно время, пожирающее всё вокруг.
Ох, а не соблазнит ли она теперь нашего капитана? подумала взволнованно Алорон. Она столь очаровательна, что ей и делать ничего не надо. Верно, так и будет. Ведь никто из этих мужчин не видел раньше столь прекрасную и очаровательную женщину. Этак Асоле теперь может проворачивать свои дела как ей вздумается. Надо чтобы она хотя бы держалась подальше от наемников, чтобы не было беды.
Кругом них было открытое море, берега нигде не было видно. Волны здесь были очень большими и чувствовалось, что теперь под ними было очень и очень глубоко. Небо было преимущественно покрыто облаками, между которых были редкие, небольшие просветы. Попрежнему дул сильный, холодный ветер. В воздухе было множество мелких морских брызги, пахло солью.
Алорон поднялась на капитанский мостик и вежливо поприветствовала присутствующих. С ней все добродушно поздоровались, напряжение вчерашнего вечера полностью спало, как будто неприятного спора и вовсе никогда и не было.
Мы уже в открытом море? спросила Алорон, чтобы както завязать беседу.
Мы едва отошли от берега, ответила ей, улыбнувшись Асоле, которая, была рада поводу перестать разговаривать с капитаном, ведь разговор между ними уже давно был не о деле.
Тут такие большие волны и я боюсь, что наш корабль окажется слишком мал для такого опасного плавания.
Сейчас на море ещё спокойно, а так может быть всякое. Проблема этого корабля даже не в его размере, а в форме. Он не очень устойчив, ошибемся при сильном волнение и всё, нас перевернет в два счета.
Вот поэтому я и настаивал на том, что безопаснее плыть возле берега, сказал Стенефор.
Но если не ошибемся, всё будет хорошо, продолжила говорить Асоле. Просто будем бдительными и внимательными. Если все будет в порядке, через пять дней подойдем к берегу уже южнее великого хребта, обойдем неспокойное место в открытом море, дальше какоето время поплывем вдоль побережья, затем опять в море.
Нас ждет дветри недели безделья, сказала недовольно Винилин.
Зато потом будет весело, сказала Асоле. Впрочем, произнесла это она както странно.
Ладно, эти дни мы тоже проведем с пользой. Пойдем, Алорон. Сейчас у наемников будет проходить тренировка. Посмотрим на это. Бари пойдет с нами, ему тоже интересно с профессиональной точки зрения.
Они спустились с капитанского мостика и перешли на нос корабля, куда из трюма уже поднялись Зверь и Красавчик.
Наемники немедленно выстроились в ровную шеренгу и замерли в напряженном ожидании. Зверь повернулся и недобро посмотрел на Лезвие, которая попрежнему находилась возле Алорон, не зная, что ей делать, становиться в строй или продолжать охранять свою подопечную.
Ей мы займемся отдельно, сказала Винилин, проследив взгляд Зверя.
Тот немедленно забыл о существование Лезвия и переключился на своих подчиненных. Доля наемника была не из легких. Зверь весьма жестко обращался со своими подопечными, полностью оправдывая свое прозвище. Сначала он велел им проделать изнурительные силовые упражнения, весьма продолжительные и интенсивные. Затем Зверь разделил их на пары и устроил показательные бои. Это была определенная разновидность борьбы. Наемники должны были сражаться друг с другом без оружия, при этом не могли бить друг друга руками или ногами.
Как пояснила Винилин, это было связанно с тем, что теперь наемники находились на работе и было недопустимо, чтобы ктото из них нанес другому тяжелую травму или увечье, которая мешала бы в дальнейшем выполнять свои обязанности. Но в своем лагере наемники устраивали вполне себе настоящие и довольно жестокие бои, где можно было бить, как и куда угодно, а также иногда применяли оружие. Впрочем, это была цельная система подготовки. У каждого был свой уровень возможностей, свои нагрузки и свой соперник. Однако, в этой тренировке отчетливо проявилась жестокость мира наемников, то о чем Винилин раньше говорила Алорон.
Алорон знавала некоторых людей военных и наблюдала со стороны за их взаимоотношениями. Между ними бывало всякое, но там бывала и настающая дружба, столь крепкая, что подобное можно было редко встретить у людей гражданских. Здесь же не было и имени дружбы или чегонибудь подобного. Это был жестокий мир, в котором каждый сам за себя, никаких друзей, приятелей, никакой жалости, никакого сострадания. Либо ты сильнее, хитрее, выносливее, либо тебя попросту затопчут.