Что я наделал? шептал он. Кому я доверился? Что теперь будет?
Двигаться ему совершенно не хотелось. Он был готов провалиться под землю вместе со своим Домом, городом, всеми людьми.
Мы тебя спасем, только не противься, услышал он знакомый голос ночных кошмаров у себя над ухом. Ты все правильно сделал, так и должно быть. Не ты запустил изобретение. Тот человек.
Который? бесстрастно переспросил Ученик, все так же недвижно наблюдая за рассветом.
Тот, который вошел в город ровно в три и вышел, уведя своих последователей.
Но я его не видел в предсказании будущего!
Ты точно так же среди звезд не видел его. Онтень.
Как такое возможно?
Возможно, когда-нибудь ты поймешь.
Где-то вдалеке уже раздавалась тревожная сирена. Земля сотряслась, и Ученик, не устояв на краю ратуши, полетел вниз. И разбился бы. Разбился, если бы силы, разговаривавшие с ним, не подхватили и не увлекли его в дальние космосы, властителем которых обещали сделать.
И сколько раз он потом жалел о том, что не долетел до земли.
ЭКСПЕРИМЕНТ
Когда-то давным-давно, когда Ведьма только начала свое настоящее обучение в Храме, она любила подсматривать за тайнами, творившимися в недоступных ей залах. Храмовники каждую неделю закрывались в восьмиугольном зале и решали насущные проблемы. Иногда тема собрания для девушки оказывалась весьма любопытной: мужи отходили от разговоров о политике и нравственности и принимались за обсуждение тайных наук, в которых она пока ничего не смыслила и которые жутко тревожили ее любопытство. И вот она, взобравшись к стеклянной крыше зала, в который проникал солнечный свет, а позже лунный, и пристроившись около чуть приоткрытого для тока свежего воздуха окна, слушала малопонятные, но от того еще более любопытные беседы.
Сейчас она припоминала, что служители много раз упоминали о разработках в своих тайных лабораториях и о методах, которыми можно сотворить «помощника» необычную сущность наподобие божественных посланников. Они должны были помочь им в охране тайн и сохранении высшей связи. Что они имели в виду под высшей связью, Ведьме тогда было невдомек. Но она каждый раз при этих словах всем своим существом испытывала мистическое благоговение. Ее пленила атмосфера таинственности и глубинной истины, которая своим краешком касалась ее сердца и будила любопытство, она мечтала когда-нибудь оказаться в тех креслах среди почитаемых священнослужителей и тоже вести важные разговоры среди книжных стеллажей и инструментов с непонятным назначением.
В ее голове сами собой появлялись формулы, нужные в построении «помощников». Ведьма не хотела создавать нового демона, чтобы тот сросся с ней, как это произошло с Колдуном и со многими другими слугами Тьмы. Несмотря на то, что она предпочла служить Темному Дому, ей до дрожи противили мысли, что с ней может случиться то же самое. И что она может впасть в полную зависимость от паразита. А новые разработки темных сущностей, которых можно послать на далекие расстояния без личной кормежки, затягивались на неопределенное время. Ведьма не могла ждать. Она срочно нуждалась в сущности, которая смогла бы обмануть Колдуна: по внутренней структуре была бы отличной от демонов, а внешне могла бы маскироваться под монстра.
Сейчас Ведьма находилась в подземельях замкабывшего Храма ее Дома. С тех пор как много-много лет назад Колдун захватил его, изменилось кардинально все. От былых сооружений остались в основном воспоминания. Лишь крыша из полупрозрачного стекла восьмиугольного здания чуть возвышалась над всеми остальными постройками. Как и прежде, у нее не было доступа к тому залу. Но, в отличие от тех времен, сейчас ее туда и не влеклотрепетного благоговения она не испытывала, вместо него появились самоуверенность и личностная упрямая непоколебимость. Теперь там, за некогда таинственными дверями, ее не ожидала тайна. Во всяком случае, она верила, что ничего неведомого для нее там не окажется.
Обмануть же Колдуна для нее было важно по двум причинам: чтобы сбежать из плена и чтобы отомстить за совершенное им насилие над ней и ее городом. Чувство гнева, так внезапно пробужденное Магом, жадным огнем пылало в груди Ведьмы. Она припомнила все свершенные Колдуном злодеяния против нее. Она снова ощущала силу, которая исчезла с тех самых пор, как она опустилась в подземелье. Она не понимала мотивов Колдуна. Он как вполне разумный правитель должен был предвидеть, что их пару, непокорную в сути и пережившую многое как вместе, так и по отдельности, невозможно приструнить настолько грубыми методами. Их души противились натиску и воспринимали его крайне остро.
«А может, он осознанно так поступает?» мелькнула мысль. Ведьма только отмахнулась. Слишком многое он творил, а она вместе с ним и со множеством других последователей, чтобы всерьез задумываться над тем, что его действия по-настоящему нужны для чего-то большего, кроме как его выгоды.
Ведьма пыталась вспомнить все, чему ее учили в былые времена. И вполне успешно. В ее памяти всплывали уроки фехтования, которые, к сожалению, она не очень-то хорошо тогда освоила. Воинская подготовка являлась обязательной для мальчиков, девочки же могли проходить ее по желанию. И это несмотря на то, что в окрестностях их Храма жило множество бравых рыцарей, постоянно тренирующихся и обучающихся в близлежащих лагерях, которые потом стали основной силой Колдуна. До рыцарского предательства они многих увлекали своей силой, бесстрашием, храбростьюкак мальчиков, так и девочек. В то время она не принимала насилия и считала, что умение сражаться ей никогда не пригодится. Ох, как она ошибалась
Ей вспоминались и занятия по приготовлению снадобий и эликсиров, и краткие пояснения к таинственным книгам, которые она украдкой брала из библиотеки и которые, как говорили старшие служители, ей рановато читать. Но Ведьма упорствовала, старалась прочитать все и даже то, в чем понимала только отдельные слова. Потом ходила следом за служителями, чуть ли не дергая их за мантии, и надоедала с расспросами о значениях тех или иных слов и действий. Многие отмахивались, но были и те, кто пытался простым языком пояснить прочитанное ею. Уже тогда она хотела знать решительно все. Естественно, это все упрямо не хотело лезть в ее голову и сколько-нибудь долго там оставаться. Служители по-доброму посмеивались над ней, стараясь донести, что все сразу она познать не сможет и иногда для этого познания нужна чуть ли не вся жизнь.
Естественно, «чуть ли не вся жизнь» ее не устраивала. Она семимильными шагами продвигалась в обучении, хотела стать равной высшим жрецам, но только всегда ловила на себе их снисходительные взгляды. Главный жрец и служитель Храма с тех пор общался с ней всего пару раз. В основном о том событии, свидетелем которого она стала поневоле. Ведьма рассказывала о своих чувствах и переживаниях, раз за разом тревожа раны. Убежище от страдания она искала в знаниях.
В один из тех случаев, когда она пристроилась около открытого окна у крыши, храмовники вдруг завели беседу, которая чрезвычайно привлекла ее внимание. Они говорили об ангелах и демонах. Насколько она могла знать, истинных сильнейших ангелов никто и никогда не видел и обитали они где-то совершенно далеко и не здесь. Насколько могло понять ее юношеское сознание, это «не здесь» было где-то за границей чего-то. Но те, кому открылись великие тайны, знали, как сотворить по их образу и подобию сплетенных из тончайших световых нитей сущностей и направить их на свою службу. И нужно было невероятно много Света. Еще тогда они решали, где взять столько Света и каким образом его перемещать. Ведьма подумала, что в Темном Доме ей вряд ли удастся найти Свет на сущность размером хотя бы с маленькую птичку. Но даже этого ей хватило бы. И вдруг в памяти всплыла еще одна подробность магической операции: только человек со светлой душой и чистыми намерениями сможет создать ангелоподобное существо и взаимодействовать с ним. Попытайся это сделать человек темный, в лучшем случае у него ничего не выйдет, в худшемего творение убьет его самого. Как тогда сказал главный жрец, аннигилирует. Что станет с самой сущностью, не уточнялось. Но, как поняла Ведьма, она тоже исчезнет, восстановив тем самым равновесие.
Теперь в библиотеке она долго ходила между шкафами, пытаясь найти нужный том. Хотя она скорее не искала что-то конкретное, а просто размышляла. Ей лучше удавалось сосредоточиться на беспокоящей теме вдалеке от посторонних, в среде хотя бы относительного знания. Ее взгляд скользил по корешкам; попадались названия на незнакомых языках, понятия, о которых она не имела представления. Но все было не тоона чувствовала.