Глава 6
За два года я не разучился лазать по скалам. Кое-где и Огюсту дам фору. Он с удивлением это заметил, когда мы, немного запыхавшись, поднялись к Пещере Выхода.
Ланские горы гораздо выше, Огюст, и дышать там тяжелее. Мне пришлось привыкать дважды: на высоте, и когда спустился вниз.
Пятачка мы на этот раз не встретилион куда-то ушел, оставив своего драгоценного монстра без присмотра. Я похлопал ладонью по железному боку. Кое-где наверху, в стыках железной обшивки, появилась ржавчинавидимо, туда Пятачку было тяжело залезать и чистить. В остальном монстр остался таким же, и даже новых надписей почти не прибавилосьинтерес к нему со временем явно поугас.
Горы и скалыдве разные вещи. Проведя пятнадцать лет жизни в Скалах, я не имел никакого желания возвращаться туда снова. Скажи мне тогда кто-нибудь, что еще восемь лет я проживу на горных вершинахя искренне послал бы того человека подальше.
Ланские горы живые. Снежные вершины, купающиеся в невероятной небесной синеве, и зеленые плодородные долины ничем не напоминают серые выщербленные Скалы. Пронзительный воздух, чистый и терпкий; резкая, почти без сумерек, смены дня и ночи; ночной холод и дневная жара; зеленовато-коричневая мозаика горных склонов и сочный изумрудный ковер луговвот что окружало меня там.
Скалы вокруг нас с Августом совсем старые. Даже странно, почему они до сих пор не рассыпались в пыль. Кое-где просачивается вода, уже дурно пахнущая, прелая; серо-зеленый мох взбирается повыше. Все, дальше прохода нет. Скалы, как обветшавший дом без хозяев, быстро рушатся. Интересноведь никто не прорубал эти улочки. Они были словно приготовлены для наскем? и вот отжили свой век.
Я украдкой поглядывал на Огюста, пытаясь уловить выражение его лица в серых сумерках. Насколько я мог видетьа больше чувствоватьюноша был немного растерян, и взирал по сторонам скорее недоуменно, чем испуганно.
Ну что, назад? наконец нарушил я молчание. Мои краткие пояснения давно иссякли. Мы слушали лишь звуки собственных шагов, капающей воды и шорох осыпающихся камешков. Все подробности АвгустФранциск давно знал наизусть.
Как на кладбище, глухо произнес он. Голос его был неестественно высок и странным шелестом отражался от стен.
Это и есть кладбище, ответил я. причем всего плохого. Лучшее мы взяли с собой.
Теперь я это понимаю. Поэтому могу ходить здесь спокойно. Но после воздуха Ланских вершин оставаться в Скалах невыносимо душно.
Пойдем, Огюст, я мягко взял его за локоть и подтолкнул вперед.
Спустившись вниз, мы присели на скалистом уступе. С лица Огюста сходила нездоровая бледность. Надо же, как быстро Скалы начинают высасывать из человека жизнь.
Тебе часто бывает страшно, Артур? Так страшно и одиноко, как там?
Раньше было гораздо чаще, честно ответил я, рискуя примерить роль старого мудрого дядюшки.
А мнеда, мальчик смотрел куда-то в сторону. Только не говори, как отецчто ото всего может спасти работа или что-то в этом роде Его-то она не спасла. Работа не помеха одиночеству.
Знаешь, я сейчас понял, что если бы не уехал тогда, то, возможно, однажды ушел бы вот так в Скалы и не вернулся. Это что касается работы, я соскочил с уступа. А что касается одиночества и страха
Это не кладбище, перебил Огюст. Это то, что у меня сейчас в душе. Ну, не сейчас. Но часто Было часто
Он вздохнул и посмотрел мне в глаза.
Все-таки хорошо, что ты приехал. И что пошел вместе со мной. А то я и правда бы
Он не договорил и вдруг рассмеялся:
Ох. Лайни и разозлится, узнав, что мы ушли без нее! Она, наверное, уже все знает.
Я лучше схожу с ней сам. Или отправимся втроем. Может, встретим Пятачка, и он нас покатает. А сейчас пойдем внизтвой отец, наверное, уже волнуется.
«А что касается одиночества и страха, и страха одиночества, размышлял я, подъезжая вслед за Августом к городским воротам, так ведь это одна из болезней взросления, которую надо опять же просто пережить. Кстати, и опыт дает немалый. Вот если годам к двадцати пяти не пройдеттогда жди осложнений».
Но Августу эти мудрые мысли я озвучивать не стал. Тем более что полчаса назад я хотел сказать совсем другое, а потому лучше промолчу. Доктора пока никто не звал.
Или, как говорил Наставникне следует отвечать на незаданный вопрос.
Глава 7
В справедливости этой истины я убеждался не раз. Опасно этокак для пациента, так и для доктора.
В глухой деревеньке у подножия горы случилось мне помогать одной бабульке. Сердце ее, измученное работой и возрастом, работать устало; бабушка готовилась умирать. Мы с Тьехо оказались рядом и умереть не дали. В нашем возке оказалось вдоволь травы горной наперстянки. Я применил легкое внушение; а когда через несколько дней старушке полегчало, рассказал родственникам, где и как пополнять запасы травы. В качестве платы я потребовал от ошарашенного сына вычистить и проветрить захламленный вонючий домик, где и здоровому-то захворать было недолго, и, оторвав от себя парочку успевших присосаться клопов, собрался уходить. Парень, похоже, был не очень-то доволен. Заезжий то ли доктор, то ли колдун, бормоча непонятные слова, распоряжается в родном свинарнике, клопов не уважает, да и мамашин уход в иной мир отсрочил на неопределенное время. Нет, в следующий раз нечего звать докторов, сами как-нибудь обойдемся