Сколько он пребывал в подобном состоянии, неизвестно, но постепенно рассудок стал возвращаться к нему, и сквозь пелену забытья Корольков почувствовал, что кто-то лижет ему лицо огромным шершавым языком. От этого прикосновения он мгновенно пришёл в себя и увидел над собой морду, но не тигра, нет. Он лихорадочно стал вспоминать и как ни странно вспомнил, эта морда принадлежала леопарду! Да, самому настоящему леопарду, который вместо того, чтобы слопать его, пока он лежал без сознания, облизывал его так, что даже одежда, в которой находился Вовка, промокла насквозь. Преодолевая страх, он протянул руку к этой страшной морде и постарался отодвинуть это чудовище от себя. Леопард обрадовался этому жесту и как маленький котёнок стал тереться об Вовкину руку. Окончательно придя в себя и немного осмелев, Вовка стал нерешительно гладить эту огромную кошку:
Мурзик, Васька, Пушок, пытался он подобрать ему имя. Хороший мой.
Леопард от избытка чувств зажмурил глаза и положил Вовке на колени голову, а Вовка как заведённый продолжал:
Барсик, Мухтар, Шарик.
Неизвестно сколько бы это продолжалось, но неожиданно появился Георг:
Монсеньор, вот вы где, а я с ног сбился, пока вас нашёл. Вы не забыли, что через два часа у вас урок танцев? Вам необходимо переодеться, тем более, что Берг вас просто всего облизал. Зачем только вы ему позволяете это делать?
Берг? А Берг, так значит, эту симпатичную кошку зовут Берг и она ручная. Слава Богу, а он-то всё думал, почему она его не съела?
Георг тем временем продолжал:
Господин герцог, вы мне так и не ответили. Вы помните про урок танцев?
Только сейчас Вовка понял, о чём с ним говорят:
Танцев? Каких танцев? Я не люблю танцевать.
Георг от удивления даже открыл рот, а Вовка продолжал:
Нужны мне ваши танцы, как собаке пятая нога, да у меня ноги после езды на вашей лошади болят, да я последний раз танцевал в детском саду в ясельной группе. Понятно?
Мало того, что до этого у Георга от удивления был открыт рот, теперь у него от удивления округлились глаза, и он стал похож на филина, какого Вовка видел в зоопарке.
И не надо на меня так смотреть! Я сказал, что не буду танцевать, значит, не буду! Баста! Корольков грозно насупился.
Георг вздрогнул, выходя из оцепенения, и тихо спросил:
Вы точно не хотите идти на урок танца?
Я не только не хочу, я не пойду, так и передайте директору.
Д-директору? удивился Георг.
Чего это я про директора-то вспомнил, он то здесь при чём? сам себе удивился Вовка. Это у меня не то вырвалось, можешь идти и ябедничать кому угодно, но танцевать я не буду! Понятно?
Мне придётся доложить об этом господину герцогу, жёстко заметил Георг.
Да докладывай, кому хочешь, хоть президенту, хоть Папе Римскому, ябеда, и, не удостаивая Георга взглядом, Корольков пошёл по дорожке сада.
Георг ещё некоторое время постоял, глядя ему вслед, а потом решительно пошёл к замку.
Вовка медленно брёл неизвестно куда, а за ним не отставая ни на шаг, верно и преданно, как собака, шагал леопард Берг. Так как поговорить было не с кем, то свои переживания Вовка и изливал этой пятнистой кошке.
Понимаешь, Берг, мне в детстве медведь на ухо наступил, вот я ни петь, ни танцевать не умею, поэтому и нагрубил Георгу. Зря, конечно, я его обидел, ябедой обозвал, ведь он хороший. Наверное, он меня любит, переживает, на руках носит, а я, неблагодарный, ему грублю. Надо будет при удобном случае перед ним извиниться.
Тут его внимание привлекла парочка, которая, как и он гуляла по саду:
Ба! Тётушка с дядюшкой, ну теперь есть на ком сорвать своё скверное настроение и выпустить пар. Берегитесь, родственнички, вы ещё не знаете Королькова.
Он решительно направился в их сторону. Берг, который до этого не отходил от него ни на шаг, заметив приближающихся, зашипел, как кошка, и спрятался за Вовку.
Ничего себе, даже леопард их боится, подумал Вовка, а вслух произнёс. Тётушка, дядюшка, дайте-ка, я вас облобызаю, он широко расставил руки, чтобы в его объятия вошли оба родственника, и обнял их так, что у них захрустели кости. Берг во время этой сцены, вообще, испарился, его нигде не было видно.
Родные мои, дайте, я вас покрепче обниму, продолжал Вовка, не выпуская их из своих объятий. Если бы вы знали, как я вас люблю, как обожаю, так бы и держал вас в своих руках и не выпускал.
П-прекрати, В-вольдемар! завизжала тётка. Прекрати немедленно! Это ещё что за глупости? Ты спятил?
Кто спятил? удивился Вовка, выпуская пленников из своих объятий. Что значит спятил? Неужели я не могу обрадоваться своим любимым родственникам?
Ничего себе обрадовался, прохныкал дядя, потирая затёкшую шею, Я уж думал, что смерть наша пришла, ещё бы минута такой радости, и я бы испустил дух.
Ну, дядя, не преувеличивай, экий ты неженка, я же от души. Кого же мне и обнимать, как ни вас? произнёс Вовка.
Ты лучше девок своих так прижимай, прошипела тётка. Они от тебя быстро сбегут.
Я не понял, это что шутка, или ты на полном серьёзе разговариваешь со мной в подобном тоне? грозно произнёс Корольков.
Дядюшка от страха аж присел:
Что ты, что ты, дорогой племянничек, разве ты не знаешь свою тётушку? Она всегда так разговаривает.
Разве? удивился Вовка. Раньше мне казалось, что она разговаривает со мной без грубости, а сегодня прямо какая-то грубиянка. Я всё папе расскажу.
Дядюшка уже не присел, а просто сел на ровно подстриженный газон, а вот тётушка, надо отдать ей должное, попыталась выкрутиться и заговорила елейным голосом:
Вольдемар, мальчик мой, ну что ты прямо как маленький? Какой папа? При чём здесь папа? Никто не собирался тебе грубить. Ты же знаешь, это у меня голос такой, грубый. А тебя просто обожаю. Неужели я могу обидеть тебя, сыночка моей умершей сестры? Ты же мой единственный племянник. Неужели будешь жаловаться на свою единственную тётушку?
Ну не знаю, Вовка сделал задумчивое лицо. Я последнее время стал замечать, что ты, тётушка, одариваешь меня очень злыми взглядами. С чего бы это? А?
Дядюшка, который до этого предпринимал попытки встать с газона, после этих слов рухнул, как подкошенный.
Я бросаю на тебя злобные взгляды? вспыхнула тётка. С чего бы это? За что мне тебя ненавидеть?
Ну не знаю, Вовка сделал вид, что задумался, может моё наследство не даёт тебе покоя? Хочешь подарить его своему сыночку, моему братишке? Кстати, где он? Что-то я его давно не видел, уж не захворал ли он часом?
После этой фразы дядюшка остался сидеть на газоне и не подавал никаких признаков жизни, а тётка сначала побледнела, а потом пошла красными пятнами.
Ну, вылитая «химичка», наверное, они действительно с ней родственники. Если так рассуждать, то и я их родственник. Бред какой-то, подумал Корольков.
Тётка, тем временем совладав с собой, пошла в атаку:
Какое наследство? Жаку не надо никакого наследства! Я достаточно богата, чтобы сынок ни в чём не нуждался. И что за жестокие предположения о его болезни? Да, мальчик часто болеет, но сегодня он совершенно здоров и, кстати, как раз идёт к нам.
Вовка оглянулся, чтобы посмотреть на братишку и просто пришёл в ужас. К ним приближался молодой человек, высокого роста, ни чуть не меньше, чем герцог, но в отличие от него состоял то ли из груды мышц, то ли из груды жира. Если при виде герцога напрашивалось сравнение с терминатором, то при взгляде на братишку у Вовки было на уме одно«Кинг-Конг». Повышенной волосатостью и лицом он был точной копией своего отца, а вот взгляд, злой и жестокий, говорил о том, что и тёткина «природа» здесь постаралась. До этого Вовка представлял себе братишку похожим на вредного отличника Стёпку, поэтому внутренне был готов к беседе, но как общаться с этим «Кинг-Конгом» он даже и придумать не мог. А тем временем эта глыба медленно приближалась. Поковыряв пальцем в носу и смачно плюнув на великолепный куст алых роз, Жак нагло ухмыльнулся. Вовке стало противно, что какая-то куча жира ведёт себя так по-свински, поэтому он мгновенно принял решение, как будет общаться с этим чудовищем. Собрав в себе всё мужество, он спокойно обратиться к братишке:
Привет, Жак, как поживаешь?