Корпус узкий и длинный, небольшая кормовая надстройка, чуть задранный нос, три мачты с полным вооружением, трисель на бизани. Ничего лишнего в отделке, все просто, изысканно, хищно. Пушечных портов на орудийной палубе насчитала тринадцать по левому борту, значит, столько же по правому, да еще штук шесть-восемь на шкафуте и шканцах, парочка на носу, несколько полупушек на вертлюгах.
- И в бакштаг он, наверно, летит, как птица, - мечтательно проговорила девушка.
- Вот именно, что летит, - проворчал старпом.
- Мистер Нэд, мы не собираемся за ним гоняться, - она сделала весомую паузу, позволяя осознать. - Мы его украдем.
* * *
Сверху платье кажется легким, невесомым, обнажает плечи и частично грудь, а от бедер вспенивается голубыми и белыми оборками и кружевом, образуя колыхающийся купол. На руках голубые же полуперчатки выше локтя, шейку прикрывает шарфик из тончайшего газа. Волосы стянуты в тугой пучок на затылке и с великим мучением убраны под сетку, но все равно норовят выскользнуть. Чита вздыхает. Грудь, затянутая в модное нынче тинто, подобное шелку, но более плотное, вздымается, округлые полушария соблазняют из выреза, приковывают взгляд.
- Хороша, - произносит Мэриса, удовлетворенно разглядывая подругу.
Команда вздыхает тоже и соглашается: да, хороша.
Ладонь читина тянется к талии и останавливается в неуверенности и печали - любимого пояса нет, как нет и привычных пистолетов, и сабли. Жест ее вызывает понимающие улыбки и даже смешки, которые стихают под взглядом глаз цвета темного шоколада.
- Он будет от тебя без ума, - говорит сеньорита Хуанес, и девушка вздыхает вновь.
- Этого-то я и боюсь. Ох, это платье!
Лючита спотыкается, наступая на подол, позабыв напрочь, что его надо придерживать. Смотрит с завистью на подругу. Сама Мэрисоль одета в подобие камзола собственного покроя, открывающего ноги впереди и с длинными полами сзади. Бедра обтягивают штаны мягкого бархата, ниже красуются высокие сапоги с пряжками. На голове шляпа с пером, за поясом пистолет. Девушка бодра и довольна.
Капитан раздает последние указания: мистеру Нэду принять командование на себя, Марко и Мануэлю не высовываться, братцу с Беккером пошататься по кабакам и тавернам, да поднабраться слухов.
- И... пожелайте мне удачи в бою, - выдыхает Лючита, подбирая юбки, готовясь ступить на сходни.
- Удачливой и удачи желать? Хе.
Команда ухмыляется, не без тревоги провожая капитана. Унати, черный и большой, Чита ему до груди едва достает, помогает спуститься на пристань. Следует за девушкой тенью, всегда молчаливый, всегда наготове.
Питер, стоя у фальшборта, провожает взглядом, шепчет с улыбкой:
- Удачи тебе, сеньорита Фелис.
* * *
- Сеньорита де Сальвадорес, как вы себя сегодня чувствуете?
- О, сеньор Джойс, великолепно!
- Заметно, заметно. Вы прекрасны еще более, чем всегда.
Девушка улыбается, обмахиваясь резным веером. На хрупком запястье поблескивают перламутром жемчужины, гармонируя с такими же серьгами и ожерельем. Она молода и красива, приветлива и умеет очаровывать. Чем с успехом и пользуется. Сеньор Джереми Джойс ловит едва ли не каждый ее взгляд, надувается петухом, рассказывая всяческие истории. Он невысок, все еще силен, чуть-чуть лысоват и годится ей в отцы. Амбициозен и довольно неглуп - во всем, что не касается женщин.
- Еще вина?
- Да, если вас не затруднит.
- Конечно-конечно. Белое или розовое?
- Красное, если можно. Оно похоже на кровь.
- Ах вы, кровожадная леди! - в шутку восклицает он.
- Пусть лучше вино льется реками, нежели кровь, - отвечает она.
Он наливает напиток молча, удивленный серьезностью ответа. Восклицает на все заведение:
- Вина всем! И не прольется ни капли крови сегодня!
Предложение встречается криками одобрения, посетители славят юную донью, столь молодую, но уже мудрую. Девушка улыбается вновь, но чувствует на себе взгляд, недобрый, холодный. Поворачивает голову, чтобы встретиться с ним. Так и есть, Томас Кингсли, боцман Золотой Рыбки - чудо-фрегата. Длинный, худой, чернявый, с неприятным голосом и неясными подозрениями насчет Лючиты.
Сеньорита Фелис, она же де Сальвадорес, она же Альтанеро де Контильяк, приподнимает бокал.
- Ваше здоровье, сеньор Кингсли. Вы хорошо себя чувствуете?
- Вполне. А почему вдруг вас заинтересовало мое здоровье?
Во взгляде его подозрения лишь прибавляется.
- Вы так на меня смотрите... будто вам не вполне хорошо, и вы жаждете это сказать.
- И правда, Том, ты скоро в леди дырку прожжешь! - восклицает второй помощник капитана, толкая боцмана в бок.
- Я лишь беспокоюсь о ее состоянии, - язвительно отвечает Томас.
- А что не так с моим состоянием?
- Вы быстро оправились от нападения. Хотя это наверняка было страшно для столь утонченной натуры, как вы.
Девушка дергает плечиком, отчего грудь тоже приходит в движение, приковывая невольно взгляды.
- Я ничего не успела понять, сеньор Джойс прибыл раньше, чем что-то успело случиться. И слава Богу! Я... я не знаю, что со мною бы было, если б не он!
Голос ее прерывается, Лючита, чтобы справиться с волнением, отпивает вина.
- Ни о чем не тревожьтесь, сеньорита де Сальвадорес... Марита, - нежно добавляет капитан Джойс, - я с вами.
Юная донья наклонят голову в знак благодарности, прикрываясь полураскрытым веером, а поверх него глаза так и сверкают, обещая все на свете блаженства, рай на земле.
- Какая история... - врывается резким голосом в идиллию Томас, - она могла стать печальной. А что же охранник ваш, где он был?
Кивок в сторону Унати, что сидит чуть поодаль, невозмутимый, будто глухой.
- Я уже говорила, его задержали в проулке, а я бросилась бежать, пока меня не настигли.
- Только что-то следов драки мы даже не видели.
- Они, наверно, бежали... я... не знаю.
- А была ли она, драка эта?
- Что вы этим хотите сказать?
Чита смотрит в глаза боцману, пытаясь казаться наивно-невинной, но в груди зреет раздражение к человеку, который нарушает ее план.
- Я? Всего лишь думаю, что это странно выглядит: молодая и обеспеченная леди, в чужом городе, с одним лишь охранником, подвергается нападению как раз недалеко от "Старой Пристани", где мы гуляли, как раз тогда, когда мистер Джойс решает подышать свежим воздухом. Ваш охранник куда-то девается, чтобы прибыть несколько позже, а грабители испаряются так же внезапно, как и появились.
Взгляд его делается колючим, Лючита едва сдерживается, чтобы не ответить нападением. Глаза ее, огромные, темно-карие, начинают наполняться слезами, губы подрагивают, кривятся в гримаске. Роняет лицо в ладони, всхлипывает, волосы, что давно уже выскользнули из-под сетки, падают вперед, укрывая.
Встревоженный Джереми не знает, что делать, весь стол в беспокойстве.
- Сеньорита де Сальвадорес, Мария-Лючита! Что с вами? Да не молчите же вы! Черт! Прошу прощения... сеньорита!
- Я, я только сейчас поняла... как же мне... повезло, - сквозь рыдания бормочет девушка, - я ведь могла быть мертва! Или даже хуже...
- Что - хуже?
Чита поднимает заплаканное лицо, хлопают мокрые ресницы, и она вновь заливается слезами. Капитан пытается утешать, убеждая, что все позади, что он рядом с ней и защитит от всех бед.
- Сеньор... Джойс... не могли бы вы сопроводить меня... на свежий воздух. Здесь слишком душно.
- Да-да, конечно.
Подает руку, помогая подняться, девушка прячет лицо за веером. В подавленном молчании они выходят. Боцман, не убежденный театром, только сплевывает под стол и прикладывается к кружке.
* * *
Лючита намыливалась яростно, будто желая смыть с себя нечто совсем неприятное.
- Ну и противный он тип! - пожаловалась она Мэрисоль, которая сидела рядом и задумчиво смотрела, как тает пена на ладони.
- Кто, капитан?
- Нет, что ты, капитан весьма мил. А вот боцман его... ууу! Мерзкий человечек. Невзлюбил меня с первого же дня, подозревает во всех смертных грехах.
- И отчасти он прав, - заметила Мэриса.
Девушки понимающе рассмеялись.
- И все же, что капитан? Как он тебе?
- Ах, капитан... Джереми Джойс, инглес, кристальная репутация, на замечательном счету и у инглесов, и у хистанцев. Не единожды участвовал в боях против пиратов, потеснил тех с Мэри-Круз... неважно, что после они снова туда пришли. Так, что еще. Дважды женат, но оба раза неудачно. Первая умерла родами, вторая задохнулась в собственной постели при пожаре. Детей нет, о чем он весьма сожалеет.