Я не крал.
Крал! Тогда зачем
Я не крал! Мне язык снова сдавило. Да когда же они, Господи, на шум-то придут!
В дверь постучались.
Мне срочно! Хватит там шалить! Дома подробности придумаешь!
Я поблагодарила бога за такую писклявую девочку. Парень отошел на два шага и с ужасом уставился на дверь. Туда снова врезалась рука:
Эй!
Уходи! шепнула я ему.
Куда?
К себе возвращайся! В мир свой! Мой!
Я ни в какой мир не возвращаюсь!
Глупый что ли?
Ну тупо-ой!
Он огрызнулся.
Понятия не имею, что я здесь делаю! Но в свой мир я возвращаться не знаю как!
Заснула что ли?! заревела пискляшка. Мне стало страшно.
Иди туда!
Куда!
Туда! я захлопнула кабинку. Ноги убери! И не высовывайся!
На пару секунд все стало тихо.
Ненормальная! взревела толстухакакая ж она оказалась толстаяи проскочила к первому толчку. Захлопнула дверь. Послышались звуки.
Закрой дверь!! заорала она, и я, прижимая нос, выметнулась наружу. Как бы она там не засиживалась.
Спустя двадцать минут девушка вышла в хорошем настроении.
Парня я нашла полуживого. Вывела его наружу. Пофиг, что увидят.
Как ты себя чувствуешь?
Не спрашивай, промямлил он.
Недалеко есть лестница
Я приметила теперь внимательней, что он был в коротком плаще, а сам весь в черном, и плащ черный. Руки в перчатках до ладоней, пальцы открыты. Еще у него была классная заклепка на ремне, в форме пасти волка.
Худой. Высокий. Да я прям гениальна!
Когда мы спустились на первый этаж, на нас уже поглядывали.
Дыши, сказала я на улице. Он наклонился, судорожно глотая воздух.
Почему не на уроке? Расковский испугал меня своей внезапностью.
Извините! Совсем не до того было.
Оправданиебыл сказан мат. А ты что?
А это мой брат, я коснулась ребер парня для поддержки, но кажется, только усугубила ситуацию. Он пролетом.
Что значит пролетом?! вставил учитель кулаки в бока.
Недавно! округлила я глаза. Совсем недавно.
Еще одного придурка?
Что ж вы выражаетесь? посетовала я. Меня опять обругали.
Работать! гаркнул Грег и ушел куда-то не туда, не к нашей аудитории. А, «работать» у него значило пахать, пока он где-то проветривается.
Я нагнулась к незнакомцу.
Ты как?
Во что ты меня впутала? он немного дрожал, но дышал уже. Я закусила губу.
Ну, ты творец.
Какой творец?
Миры создаешь. Теперь. На время.
Сама выпутывайся, он выпрямился, отер губы. Так где я?
В Доме творцов.
Что это?
Создатели миров. Мы вас пишем.
Он посмотрел на меня как на сумасшедшую. Снова.
Мне все равно, что ты там щебечешь. Но чтобы к вечеру я был обратно. У себя. Тьфу, верни, как все было! Если это ты затащила меня.
Я никого не затаскивала, промямлила я.
Мне надо быть там к вечеру, сказал он тише и сжал кольцо на шее в ладони.
Глава 3
Мне приснилось, что мои ноги жрет черная крыса.
Когда я открыла глаза, увидела, что парень спит сидя, прислонившись затылком к старому громоздкому комоду. Я подскочила к нему и начала трясти. Его голова с открытым ртом заметалась как одуванчик.
Ай! этим кончилось небольшое противостояние. Он, очнувшийся, потирал макушку.
Зараза.
Это слово я уже перевела про себя литературно.
Ты как сюда попал? Вспомнил что-нибудь? Это было бум, или портали вот ты здесь?
Отвянь от меня, сумасшедшая.
Ну же, скажи!
Отвянь, я сказал!
Меня, если честно, удивило, что он не удивлялся метро. Директор, видимо, внял мои просьбам, быстро, поэтому в Москве мы оказались прям в толчее прохожих. Персонаж на это реагировал как собака на телевизор. Такое ощущение, что у них таких переходов пруд пруди. А я в своем мире ничего такого не придумывала.
Впрочем, я и сама о придуманном мире не очень-то много знала.
К нам заглянула мама.
Уже проснулись? она улыбнулась так, что ни один человек не заметил бы подвох. Я вышла вместе с ней в коридор, и добродушное выражение с ее лица сразу исчезло.
Так, чтобы никакого шуму, пока мы с твоим папой дома. Ты заходила в аптеку?
Он вроде не болеет.
Мама протянула мне презервативы.
Мам! у меня вылезли на лоб глаза.
Чтоб ты мне в подоле принесла? Щас, будешь сама его воспитывать.
Да мы ничего такого!
Уж мне не говори, чем там молодежь не интересуется, сдвинула брови она. Если будет приставать, надевай. А папа с ним потом разберется.
Я зашла в комнату немного потерянная, отчего забыла вовремя спрятать пачку.
Презеры что ли? я мгновенно отвела руку за спину. Думала она, что я тебя в первую же ночь укушу?
Он не выглядел обескураженным. Только хмурым, наверное потому, что башка у него до сих пор ныла.
Ты бы этого не сделал, убежденно сказала я, но положила пачку на видное место. Кстати он знает о предохранении? Это я в своем мире не продумывала.
Еще посмотрим, он мрачно воззрился на меня. Хватит вести себя как зазнайка. Ты не знаешь, что я сделаю в следующую минуту.
Но я тебя знаю, я уселась напротив него, он неохотно сел прямо и скрестил руки. Я вытянула губы. ТакУ тебя не было родителей.
Он скептически поднял брови.
Отец умер в тридцатилетней войне, а мама не дожила до твоего восьмилетия.
Он неприятно нахмурился.
У тебя не было сестер и братьев. Еще ты любишь суши. Учился на боцмана, но в первый же месяц был схвачен разбойниками и провел у них несколько лет. Потом год скрывался от полиции. Ну, торжественно улыбнулась я, что из этого правильно?
Про родителей.
Я заткнулась.
Он встал, обошел меня и начал ходить по комнате. Кажется, подходил к окну, осматривался. Я повернулась, когда он, морща нос, смотрел на кучу старых флаконов и лаков, которые у меня с мамой просто руки не доходят выбросить.
Я хочу извиниться.
За что?
Ну, то что я так резко. Информацию надо выдавать дозированно.
Он, сморщившись, потрогал на шее кулон.
Ну, вот я знаю, откуда кулон. Королевский.
Ты говорила, царя.
А разницы нет. Его надо притащить в башню Святых Отцов до конца седьмого месяца, полуночи.
Парень напрягся.
Для чего?
Это я еще не придумала.
Он вдруг резко оказался рядом и зажал мне ладонью рот. Его взгляд метал молнии.
Было больно.
Что там будет? Говори!
Ме маю! промычала я. Он сдавил сильнее.
Говори!
Я пискнула. За дверью послышался шум. Заглянул отец, но в этот момент я уже дышала безразмерной футболкой, в которую одели персонажа перед тем, как он лег спать. Парень с силой прижимал мою голову к груди, не давая вздохнуть.
Что тут у вас происходит? понизил голос отец. Но к своему ужасу я приметила, что он не так уж и зол.
Мы вспомнили разногласия, сказал парень. Уже улаживаем.
Я слышала, как папа еще стоял, сопел, а потом закрыл дверь, ничего не сказав.
Я насилу вырвалась. Теперь была ужас растрепанной.
Говори, что там будет, тихим скрежещущим голосом прошептал он. Возомнила себя творцом? Так отвечай.
Я не знаю. Не придумала.
Придумывай!
Кого-то убьют!
Что?
Всегда кого-то убивают, я дышала, перед тем отшатнувшись от него. Это беспроигрышный ход.
В чем без проигрыша?
В искусстве драмы.
Он сдавил себе зубы так, что мне самой стало больно. Я потрогала свою челюсть.
Ты действительно сумасшедшая. Но раз ты говоришь о том, что творишь, тогда ты затащишь меня обратно.
«Я не знаю как», хотела я сказать.
И мне безразлично, как ты это сделаешь.
Он встал, порыскал глазами на комоде и взял пачку презервативов.
Я сделала выдох, а в голову начала приходить мысль, что надо было персонажей по-другому писать.
Когда я была маленькой, я всегда сочиняла истории. Но не запоминала. В моей голове играли жизни, проживали детские беды и радости, а первое творение вылилось на бумагу жуткими повторами и штампами, которые я, к славе своего гения, по большей части забыла. Через много лет я узнала, что это был фанфик. Мешанина из просмотренных мною мультиков, разных сериалов и чуть-чуть прозы Чехова (великого я не любила, но в текстах толк даже тогда понимала). Поняла я, что это фанфик. И устыдилась. И решила, что никогда больше не буду писать.