А дриады?
О них он не сказал.
Вы, двое, подойдите сюда,властно крикнул правитель.
Ни с места!остановил я двинувшихся было проводника и тёмного эльфа.Никто никуда не пойдёт, пока мы не договоримся. Кстати, вот мы и встретились снова, харан. А ты не верил.
Отпусти мою внучку, тёмный.
Не раньше, чем ты отпустишь мою сестру и Дочерей Леса. Надеюсь, с ними всё в порядке?
Хочешь снова увидеться с сестройотпусти Асталэ и сдайся нам. Даю словоесли добровольно сдашься, мы отпустим девочку. Пусть идёт со своими рабынями куда пожелает. Ни ей, ни Дочерям Леса не причинили вреда. И не причинят. Дам припасов в дорогу, проводника, и пусть уходит.
Мягко стелет правитель, да жёстко спать. Припасы могут оказаться отравленными, да и идти может быть некуда, разве что к демонам в лапы. Я бы покинул Поющий Ручей немедленно, однако, из-за опасений относительно поведения харана решил повременить. Миндон убедил провести один день в оазисеотдохнуть и разузнать обстановку. В столице дома нынче беженцы со всей территории Нейситил, они и послужат источниками информации. Уходить планировалось либо на юг, к обелиску Проклятых, либо на север, в земли людей. На запад соваться глупо, есть хороший шанс нарваться на засаду ангелопоклонников. На востоке делать нам нечего, там воинственный дом Фалкуанэ, а ещё восточнее зверолюди, с которыми мне дел иметь не приходилось, и я вообще о них ничего не знаю кроме внешнего вида и баек, сочинённых преимущественно в империи. Дикие нравом, кровожадные существа, непрестанно воюющие между собой и с пустынниками.
Не держи меня за дурака. Я не собираюсь отправляться в темницу. Да и есть ли таковая в Поющем Ручье? Слышал, преступников вы заключали в тюрьму под Песчаными Водопадами, а там никого не осталось. Я последний узник, Авкар последний палач. Приведи ко мне сестру. Если с ней или с её охраной что-то случилось, клянусь Владыками Бездны, вам не жить. Царь пустыни и его демоны покажутся вам милосерднее меня. Я скормлю Предвечной Тьме ваш оазис вместе с жителями.
Надо отдать должное харану, самообладание у него железное. На лице ни один мускул не дрогнул. А я ведь не шутил, и он это понимал. Хотя Авкар не снял блокирующие Тьму печати, моим даже нынешним способностям позавидует любой имперский магистр, а то и магистр-супрем. В моём распоряжении многое, скажем так. Костяная рука лишь малая часть обретённого после замены духовных тканей арсенала.
Если я отдам тебе девочку, как поступишь? Уберёшься из моих владений?
Конечно. Но не сразу. Понадобится день на подготовку к переходу. Асталэ побудет со мной. Отпущу её на границе. Можешь выделить мне в сопровождающие воинов, они потом доставят её домой, защитив от демонов.
У харана заиграли желваки. Что-то не срасталось в его плане.
Миндон проводит тебя. Оставь девочку в оазисе! Клянусь, мы не бросимся в погоню и никак не навредим
Кстати, о Миндоне. Не задерживай его и не мешай ему. Он единственный, кому я более-менее доверяю из пустынников. Другого проводника не приму.
Я никуда не пойду с тобой!прошипела Асталэ, сохраняя позу. Издали, а говорили мы с правителем на приличном расстоянии, её недовольство было незаметно.
Тебя не спрашивают. Есть вещи, которым смертные не в силах противиться. Это одна из них.
Не для того я спасала твою шкуру, чтобы ты на следующий день ушёл.Асталэ обернулась, яростно сверкая глазами. Чудо, а не девушка.Нейситил нужны маги, умеющие сражаться.
Не интересует.
И ты бросишь целое селение на растерзание демонам? Они же идут сюда! Никто не спасётся! Наши воины столетиями ни с кем не сражались, у нас нет боевых магов. В оазисе собрались обычные эльфы и люди, мирные жители окрестных селений и караванщики. Неужели совесть позволит тебе уйти, наплевав на их жизни?
Понимаешь, в чём дело, Асталэ. Меня здесь не любят, мягко говоря. Я в глазах твоих соплеменников тварь Бездны, чудовище, несущее смерть. Думаешь, к моим словам, реши я помочь, прислушаются? Скорее, мне попытаются мешать, где только можно и нельзя. От помощи откажутся, побоявшись, как бы не сделал хуже. А то вдруг начну пожирать защитников Поющего Ручья в разгар битвы. Запрут где-нибудь или вообще выгонят, и сражайся, поборник Тьмы, за пределами оазиса. Знаем, проходили. Благодарю, вынужден отказаться от столь «щедрого» предложения.
Наградив меня долгим презрительным взглядом, харани отвернулась. За проводника по пустыне ей, конечно, спасибо. В остальном её ожиданияеё проблемы. Раз метит на трон деда, должна быть умнее и просчитывать последствия своих и чужих действий. Хм, интересно, предусмотрев реакцию пустынников на моё возвращение, как бы она поступила? Сбегала из дому из-за меня, выходит.
Тёмный, слыхал историю о песчаной гадюке и добром караванщике?окликнул харан.Однажды по пустыне шёл караван, и один из караванщиков увидел на песке подыхающую змею. Поскольку был он мягкосердечным и любил жизнь во всех проявлениях, решил спасти гадюку. Напоил молоком, выходил. И вот, пришла пора расставаться. Змея очень привязалась к нему, ластилась на привалах. Но, когда он выпускал её в пустыню, внезапно ужалила. «За что?»спросил ошеломлённый караванщик. «Я песчаная гадюка. Я кусаю всех, кто мне попадётся, и не могу иначе». Так ответила ему змея. Не завидую той девочке, путешествующей с тобой, тёмный. Ты служитель Тьмы, и когда-нибудь она погибнет по твоей вине.
Зачем ты рассказал эту историю, старик? Надеешься, что я изменюсь, выслушав тебя?
Харан и не подозревает о моих сложных отношениях с Предвечной Тьмой. Я необычный служитель, мечтающий избавиться от её даров.
Какие гарантии, что ты не убьёшь Асталэ, покинув владения Нейситил?
Моё слово.
Давай сделаем так. Я наложу чары на Дочерей Леса и пошлю с тобой магов. Если обманешь, навредив Асталэ, либо заберёшь её с собой, либо попытаешься снять чары, рабыни умрут. На границе
Нет,отрезал я.Тебе ли, магу, не знать, какими ненадёжными бывают чары. Тем более, из-за астральной бури возможна ошибка. Полагаю, Нейситил не нужно, чтобы я возвратился и разрушил столицу дома. Хватит слов! Открой ворота, впусти нас в оазис и приведи ко мне сестру с Дочерьми Леса и волками.
Поколебавшись, харан бросил лучникам:
Убрать стрелы! Открыть ворота!
Две трёхметровой высоты створки пришли в движение. Медленно раскрылись наружу, приглашая войти.
Авкар, подойди.
Он останется со мной в качестве возмещения за моральный ущерб.
Почему?в голосе правителя сквозило искреннее удивление.
Ну да, по логике вещей, я должен прикончить его, а не тащить с собой в столицу дома. Тёмный эльф допрашивал меня, используя пытки, изобретённые сородичами, весьма неприятные, надо заметить. Лишил доступа к магии теней. Нормальный служитель Тьмы имел бы на него зуб размером с айсберг, потопивший Титаник.
Привязался к парню. Теперь отвязаться не могу.
А, понятно. Авкар поклонялся богам Бездны, а ты к ней имеешь прямое отношение. Что ж, забирай. Тебя разместят в шатре, куда скоро приведут девочку с рабынями.
Могли вынести шатёр за пределы оазиса, из-под защиты барьеров, дабы жизнь мёдом не казалась, если бы я не оставил себе харани. Напасть вряд ли бы напали, учитывая мою репутацию. Хотя, чем арати не шутит. Со мной в бою пустынники не сталкивались и о моих талантах знают из третьих уст.
Оазис накрывал купол барьера, защищающий от ветра и песка. Пройдя ворота, я вдохнул напитанный запахом навоза воздух. Поющий Ручей здорово изменился с той ночи, когда я и Асталэ отправились в город демонов Каранор. Раньше на центральной площади торговали заезжие купцы, нынче же здесь не протолкнуться от беженцевлюдей, эльфов, нечистых. Выложенная узорной плиткой площадь превратилась в заполненный экскрементами скотный двор. Повсюду ездовая и тягловая живность, пёстрые шатры торговцев испачканы и соседствуют с небогатыми палатками жителей разрушенных оазисов.
Мне выделили место в углу площади, под крепостной стеной. Небольшой шатёр из плотной ткани бежевого цвета, расписанной охранными символами, нечто среднее между торговым и обычной палаткой пустынников. Над входом в бронзовом светильнике плясало голубоватое полупрозрачное пламя, надо полагать, магическое. И символы не просто так нанесены свежей краской на ткань. Пустынники как могли обезопасили себя от Тьмы. А могли они плохо. Запечатывающий барьер вызывал приступы тупой головной боли при прохождении через него. Внутри, впрочем, находиться вполне сносно. Под ногами видавший виды, но всё ещё красивый толстый ковёр, на низеньком столике глиняная миска с фруктами и кувшин вина в окружении трёх кружек, постелью выступали цветастые покрывала и ветхие звериные шкуры. Сойдёт.