Но время остановилось. Когда Грэйс снова отважилась посмотреть, Тарквин был уже в пещере. Хорошо бы воображение и дальше молчало, а не рисовало всяких ужасных чудовищ, с которыми там внутри, возможно, придётся сражаться.
Пожалуйста, бесшумно пробормотала Грэйс, пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.
Частички воздуха тихо звенели. Отчётливо слышался шелест ветра, хотя ни один листик не шевелился. Светлячки не взлетали, а почти неподвижно сидели на местах, и только их крылышки чуть-чуть подрагивали, усиливая мерцание. Изредка Грэйс вспоминала, что во избежание обморока иногда следует дышать. Она делала глубокий вдох и снова замирала.
Прошёл час. Или немного больше. Может быть, прошло несколько минут. Если ничего не делать, время можно измерять мыслями, но и мысли милостиво отступили. В своём путешествии по небосводу полная луна остановилась прямо над озером, и её свет проник в пещеру через самое верхнее отверстие. Внутри словно произошёл взрыв, и ослепительно яркие лучи вырвались наружу из всех проёмов и самых маленьких щелей. На миг камень стал походить уже не на облако, а на гигантский горящий уголёк. Люди на берегу зажмурились. Кто-то тихо вскрикнул и отвернулся, но вот луна уже отправилась дальше, и всё прекратилось.
Лодка показалась, и теперь Грэйс, прослеживая каждый дюйм её приближения, не решалась даже моргнуть. Квин сидел лицом к берегупо ходу движения, как было положено. Преодолев две трети пути, он неловко вскинул руку и помахал. Все радостно приветствовали его в ответ, кто-то подбросил в воздух шляпу.
Грэйс подступила к воде так близко, что когда лодка остановилась, острый нос больно упёрся ей в ногу. Тарквин встал и пошатнулся в мерно раскачивающемся судёнышке.
Грэйс, тихо позвал он, протянув руки вперёд.
Я здесь, она радостно улыбнулась, схватила его, хотя собственные руки дрожали, и помогла переступить через борт. Люди за её спиной теперь не боялись шуметь, они взволнованно переговаривались и громко славили ночь двенадцатого полнолуния.
Грэйс, повторил Тарквин. Он как будто долго не был на твёрдой земле и теперь неуверенно стоял на ногах.
Я здесь, Грэйс торопливо осматривала его со всех сторон, убеждаясь, что нет никаких повреждений. Салгрианритуал посвящения и познания мудрости предковв самом деле оказался формальным, но весьма зрелищным мероприятием.
Тарквин подошёл к ней вплотную и крепко обнял, уткнувшись лицом в шею. Эта разлука почему-то показалась им дольше и мучительнее предыдущей. Грэйс ласково гладила его по голове и ждала, пока его реальное, существующее сердце, неистово колотившееся о рёбра совсем рядом с её собственным, нормализует ритм.
Грэйс, ещё раз повторил Тарквин едва различимым шёпотом, Грэйс, я ничего не вижу.
Глава 2В темноте
Дальше всё было как в тумане. Грэйс помнила, как паническое оцепенение сначала распространилось по всему телу, а потом, как на обратной перемотке, сжалось и сосредоточилось в маленькой точке между ключицами. Время томительного ожидания послужило для разгона, и теперь все системы организма заработали в ускоренном ритме.
Грэйс было достаточно лишь коротко взглянуть на Сэми, и та всё поняла. Она мгновенно завладела вниманием всех вокруг, испугавшись несуществующей змеи, а потом запричитала, что пора немедленно уходить и вернуть лесу его тишину.
Светлячки, маленькие догадливые союзники, не стали провожать гостей. В нарушаемой лишь лунным светом темноте все нервничали, спотыкались, наталкивались друг на друга, и неуверенности Тарквина никто не заметил.
Они пробирались к лагерю, должно быть, целую вечность. Грэйс так долго и крепко держала Квина за руку, что сомневалась порой, смогут ли они теперь оторваться друг от друга. Она бормотала глупые слова ободрения, толком не понимая, для кого они. Иногда Грэйс замолкала, чтобы повторить про себя слово «пожалуйста», иногда говорила вслух, что она здесь. В ответ Квин немножко сильнее сжимал её пальцы.
На поляне перед лесом никто и не думал спать: короля встретили радостные возгласы. Почти каждый из нескольких сотен человек захотел подойти, пожать его руку и поздравить. Следуя незаметным знакам Грэйсвздохам, поглаживаниям по ладони и прикосновениям к бедру, Тарквин поворачивал голову в нужном направлении, кивал и благодарил за участие. Никто не удивился, что девушка короля никак не может от него отлипнуть, и даже странное поведение летающих фонариков, которые почему-то собрались в стороне от толпы, не казалось подозрительным.
Праздник двенадцатого полнолуния был в самом разгаре, а всякие торжества обычно способствуют зарождению доверия между людьми.
Вновь заиграла музыка. Несколько человек развели небольшой костерок и принялись плясать вокруг него. Детей уложили спать в больших палаткахдля взрослых пришло время отыскать в мешках с провизией крепкие напитки. Главная часть Салгриана была успешно пройдена, а тяга к веселью оказалась сильнее усталости после долгого путешествия. Стражники отложили оружие, скинули мантии с изображением цапли и, с позволения капитана, присоединились к празднованию.
У Самиры всё больше развивался особенный талант притягивать к себе внимание окружающих. В пути и во время привалов вокруг неё собиралось много народу, и сейчас, когда принцесса утянула вяло сопротивляющегося Тони танцевать, многие потянулись за ними.
Здесь больше никого нет, шепнула Грэйс и заметила, что плечи Тарквина расслабились.
Выбирая самый мало освещённый путь, они быстро добрались до своей палатки.
Теперь пригнись немного, ага, вот так.
Грэйс впустила за собой два фонарика и плотно задёрнула полог, зацепив его на крючки. Пока временное жилище короля пустовало, слуги позаботились о его комфорте. Здесь уже были сумки с вещами, небольшой раскладной столик, на нём таз с чистой водой и мыло. Тут же стояла бутылка с вином, рядом лепёшки и чай в глиняном кувшине, который хорошо сохранял тепло. Почти весь пол занимал широкий матрас, он ещё не успел отлежаться после перевозки в скрученном виде, и края немного торчали.
Теперь мы одни, с облегчением сказала Грэйс. Ты голоден?
Тарквин помотал головой, обращаясь больше не к ней, а к поддерживающему потолок столбику за её спиной.
А ты голодна? спросил он.
Грэйс тоже тряхнула головой, но быстро вспомнила, что простых жестов теперь недостаточно.
Нет, совсем нет, сказала она вслух.
Нужно было срочно что-нибудь предпринять. Если слёзы всё-таки возьмут верх над самообладанием, это отразится и на голосе. Грэйс подошла к тазу с прохладной водой и быстро, неаккуратно умылась, забрызгав одежду.
Грэйс?
Тарквин застыл посреди палатки, дёргая головой на каждый доносящийся снаружи звук.
Я здесь, Грэйс проморгалась, глубоко вздохнула и улыбнулась. Он не мог видеть этого, но ведь улыбка тоже влияла на голос. Так, давай я тебя посмотрю. Садись на матрас.
У неё получилась вполне беспечная, деловая интонация. Такая обычно бывает у врачей, которым хочется доверять. Специально дождавшись, пока Квин нащупает ногой край матраса и самостоятельно сядет, Грэйс устроилась у него на коленях в позе наездницы.
Наконец-тоглавное событие этого вечера, прокомментировал Тарквин.
Так, такГрэйс совершенствовала докторский тон, что у нас тут?
Она взяла его лицо в ладони и, подозвав поближе фонарик, внимательно всмотрелась в глаза. Зрачок никак не реагировал на свет.
И что у нас там? поинтересовался Квин, стараясь не моргать.
Мне кажется, что всё очевидно, Грэйс легонько провела пальцем по кончикам его ресниц. Квин, расскажи, что было в пещере?
Он устало вздохнул.
Ничего особенного. Я сидел в лодке, смотрел на луну через дыру в потолке и ждал, когда что-нибудь произойдёт. Не знаю точно, сколько времени прошло. Потом этот яркий светТарквин запнулся и потёрся щекой о её руку, заполнил всё вокруг, а потом погас. Луна тоже погасла. И больше не вернулась.
Этот яркий свет тебя и ослепил! чересчур жизнеутверждающе воскликнула Грэйс. Радужка выглядит здоровой. В уголках есть лёгкое покраснение, но никаких серьёзных повреждений не видно. Эффект наверняка временный.
Снаружи кто-то громко рассмеялся над удачной шуткой. Весёлая музыка стихла на пару секунд, а потом кто-то достал лютню и заиграл совсем другую, мелодичную песню.