Ведьма закричала, не в силах выносить боль; Клавдий стиснул зубы. Семьдесят четыре. У серенькой обыкновенной рабочей ведьмы Нечто похожее испытывает огородник, на чьем участке изловили медведку величиной с королевского пуделя.
Женщина замолкла, погрузившись в глубокий обморок. Клавдий покосился в протокол предварительных допросов. Ксана Утопка, по профессии учитель начальной школы.
Закрыв глаза, он в мельчайших подробностях вообразил себе рянкского куратора. Мысленно взял его за грудки, встряхнул
Одним самосудом в Рянке не обойдется, нет. Сегодня-завтра костры запылают во множестве пожирающие не щит-ведьм, и не воин-ведьм, и даже не рабочих ведьм, а просто глупых неинициированных девчонок, вроде той, рыжей, похожей на лисичку
Номер семьсот девятый, сказал он в темноту. Ксана Утопка, режим содержания нейтральный И быстренько врача.
Открылась и закрылась скрипучая дверь.
Следующая ведьма вошла в камеру с гордо поднятой головой, и Клавдий узнал ее. «Это еще начало! Это только начало, вы увидите!..»
Привет, кликуша, бросил он сквозь зубы.
Девчонке было лет пятнадцать. Присутствие Клавдия тяготило ее но не более; ее внутренней защите позавидовал бы тяжелый танк.
Привет, палач, отозвалась она невозмутимо. Поленцев припас?
Припас, ласково успокоил Клавдий. Так что же, говоришь, это только начало?
Девчонка оскалилась:
Сам увидишь.
Она была флаг-ведьма. Эти фанатичны до безумия и, что самое неприятное, умеют предвидеть будущее. Эдакие истеричные вещуньи, прикрывающие кликушеством холодный расчетливый ум.
Ты совершеннолетняя? спросил Клавдий раздумчиво.
Нет, сообщила девчонка беспечно. Мне нет восемнадцати Согласно своду законов о ведьмах несовершеннолетние особи не подлежат допросу с пристрастием, ровно как и всем видам казней Ага?
Ага, кивнул Клавдий и поймал ее взгляд.
Секундная пауза; девчонка резко побледнела, но боли не выдала. Клавдий отпустил ее и устало откинулся на спинку кресла.
«Уровень колодца» семьдесят шесть и пять. Либо куратору округа Рянка следует выдать премию за отлов трех самых сильных ведьм в стране, либо
Либо в Рянке с недавних пор родятся ведьмы-монстры. Как грибы. На ровном месте.
Клавдий прикрыл глаза. Курить хотелось невыносимо.
Никаких допросов с пристрастием, сказал он сквозь зубы.
Его правая рука вытянулась по направлению к собеседнице, так, что кончики пальцев оказались на уровне ее зеленых нагловатых глаз. У флаг-ведьм есть слабость они слишком любят прорицать.
Убе рите! выдохнула девчонка; пальцы Клавдия сжались.
Вряд ли она сказала бы что-нибудь даже под пыткой; однако пророчества лезли из нее сами, и она не могла, да и не слишком хотела удерживать этот сумбурный мутноватый поток. Зеленые глаза вдохновенно горели:
Она идет! Она уже идет, она неразборчивое бормотание. Она возьмет нас к себе, и бессвязные выкрики. Блаженная улыбка.
Клавдий скосил глаза в ящик стола да, диктофон работал. Он возьмет этот текст на заметку кое-что может оказаться интересным, хотя теперешний, сиюминутный смысл предсказания таится, без сомнения, в одной только фразе:
Одница! выкрикивала девчонка, запрокидывая голову. Провинция Одница, да, да, да!
Слово «Одница» для множества людей звучало как музыка. Округ-курорт, приманка для туристов всего мира, бесконечные полосы пляжей, красивая жизнь, священная мечта, вынашиваемая долгие месяцы осени и зимы, деньги, откладываемые и припасаемые специально «на Одницу», для Одницы и во имя ее
Округ Одница граничил с Рянкой. И куратором там был как раз человек Клавдия, проверенный, верный, и совершенно ясно, что в Рянку ехать уже поздно. Одница, округ Одница
Девчонка закончила прорицать через десять секунд после того, как он снял принуждение и отвел руку. Криво усмехнулась, пытаясь восстановить достоинство; как-никак, а она поддалась насилию. Сделала то, чего от нее требовали.
Месть не заставила долго себя ждать:
Ты закончишь свою жизнь на костре.
Клавдий поднял брови:
Ты ни с кем меня не перепутала?
Ты умрешь на костре, повторила девчонка с нажимом. Жаль, что я этого не увижу.
Нашла о чем жалеть, сказал он искренне, но девчонка не угомонилась и, уже уводимая по коридору, продолжала звонко вопить:
На костре!.. Великий Инквизитор разделит участь ведьм, на костре, на костре, на ко
Скрипучая дверь закрылась, проглотив конец ее фразы; Клавдий решил, что для перекура уже слишком поздно.
Четвертая из задержанных была худа и крючконоса. Темный плащ болтался на ней, как на вешалке; при виде Клавдия черная фигура, подсвеченная факелом, черный капюшон, пристальные глаза в узких прорезях женщина затряслась и закрыла лицо руками.
Некоторое время он оторопело смотрел на нее. Привыкший доверять профессиональному шестому или уже седьмому? чувству, он пребывал на этот раз в затруднении; «Диара Луц, говорил предварительный протокол. Администратор танцевального ансамбля. Предположительно воин-ведьма, классификация затруднена в связи с»
Пробежавшись глазами по тексту, Клавдий соскользнул к нижнему краю листа, к подписям. Прочитал и испытал нечто вроде облегчения; значит, так, дорогой мой рянкский куратор. Теперь тебя можно отстранять легко и без всяких колебаний потому что такого промаха не прощают даже близким друзьям. Надо же, «воин-ведьма»
Я не ведьма, прошептала крючконосая, все еще закрывая лицо руками. Это ужасная ошибка Клянусь жизнью, я не ведьма, я
Я знаю, отозвался Клавдий со вздохом.
Женщина на секунду затихла. Оторвала от щек мокрые пальцы; подняла на Клавдия опухшие от слез глаза:
Вы Я не За что?!
Верховная Инквизиция приносит вам свои глубочайшие извинения, сказал он официальным бесцветным голосом. Виновные в трагической ошибке будут строго наказаны.
Она всхлипнула:
Меня как вместе с ними как же мне теперь жить что я скажу
Стражники, изрядно удивленные, уже провожали ее в коридор; Клавдий не выдержал и потупился, пряча глаза.
Скрипучая дверь закрылась; Великий Инквизитор в раздражении откинул капюшон, стянул с плеч шелковый плащ и нащупал в нагрудном кармане вожделенную пачку сигарет.
* * *
На куратора округа Рянка он не стал тратить времени. Вообще. Подписал приказ о смещении и велел Глюру довести до ведома.
Полтора часа были съедены сводками и донесениями; эпидемию в Рянке удалось приостановить, зато в Бернсте, на другом конце страны, начался массовый падеж скота. Перед дворцом Инквизиции мок под дождем озлевший пикет. Клавдий мимоходом взял в руки еще теплую фотографию, с которой глядели хмурые лица и достаточно оскорбительные плакаты; он почему-то был уверен, что в эту же самую минуту точно такая же фотография ложится на стол к герцогу.
Будто отвечая на его мысли, замигал красный огонек на панели правительственного телефона.
А до вас нелегко дозвониться, господин Великий Инквизитор.
Работа во имя безопасности государства требует некоторой подвижности, ваше сиятельство, отозвался Клавдий сухо.
Герцог хмыкнул:
Тогда остается надеяться, что в ближайшие часы вы будете куда подвижнее, нежели последние полгода Если, конечно, здесь есть какая-то зависимость. Между вашей подвижностью и числом погибших в Рянке. Между вашей подвижностью и уроном, нанесенным хозяйству Бернста; вы слышали, там отчего-то дохнут коровы? Отчего бы это, вы не знаете?
Для чистоты эксперимента, медленно проговорил Клавдий, для чистоты эксперимента следовало бы отправить меня отдых на курорт в Одницу, к примеру. И поглядеть может быть, так будет лучше? Может быть, коровы оживут?..
Самое время слегка пошутить. Голос герцога из холодно-насмешливого сделался просто холодным.
Самое время меня вздрючить, отозвался Клавдий в тон. В одном анекдоте ушлый пастушок лупил быка-производителя прямо во время, так сказать, процесса Чтобы улучшить качество потомства. Да?
Герцог сделал паузу. Любой чиновник за это время трижды успел бы наложить в штаны. Значительная пауза, красивая.