Пошли, сопля.
«Опера» долго ждать себя не заставили. За штурвалом сидел Ленька Корешок. Он меня на базу перевозил. Прозвище получил за то, что постоянно настаивал корень какого-то растения. Потом пил, говорил, радиацию выводит из организма.
Сопровождающего я видел впервые. В шлеме с зеркальными панорамными очками и бронекостюме он походил на киборга. Представился, вяло пожал руку.
Полезай, приказал я Студенту, кивнув на вертолет, и обратился к «оперу»:Слушай, брат, выручи, а? Письмишки кинь. У вас же штабной ходит на почту. Не в службу, а в дружбу, а?
Оперативник коротко качнул головой, не проявив ни капли эмоций, принял конверты, отсалютовал и запрыгнул в вертушку.
Я смотрел на поднимающуюся в воздух машину и думал: лучше бы я попросил Леньку. Уж как-то равнодушно «опер» отнесся к просьбе.
Корешок помахал мне с приветливой улыбкой, я поднял руку в ответ. Вертолет развернулся на юго-восток и полетел. Казалось, он уносит не письма, а частичку сердца.
ГЛАВА IV
Утро началось с тревоги. Сирена завыла незадолго до подъема. Дневальный проорал команду, включился свет. Располага вмиг оживилась. Одеяла отлетели на дужки коек, зашуршала одежда, защелкали пояса, застучали берцы.
«Внимание! Начинается выброс. Всем в укрытие», ровно промолвили, разнося эхо, уличные громкоговорители.
«Внимание! Начинается выброс. Всем в укрытие».
В располаге все застыли.
Твою мать! воскликнул Перец с досадой. Не могли подождать минут сорок.
Все равно выброс не дал бы доспать, возразил Гном.
Военсталы начали раздеваться. В коридоре раз за разом хлопала дверь, доносились возбужденные голоса, быстрые шаги.
Я лег прямо в одежде, закинул руки за голову и уперся взглядом в потолок.
Дневальный, туши свет! крикнул Перец.
Не положено.
На положено хуй наложено. Туши, бля.
Скрипнула дверь комнаты дежурного по роте, я услышал тихое басовитое бормотание Палыча, свет потух.
Трухануло. Да так, что с потолка посыпалась цементная крошка. Кто-то чихнул.
На улице, должно быть, светло, как днем. Однажды я был в карауле, когда случился выброс. Все спрятались в казарме, штабе, а я задержался. Не пожалел. Такое увидишь, всю жизнь вспоминать будешьнебывалая красота. В те минуты я понял тех, кто влюблен в Зону.
В здании нам ничего не грозило. Все окна заколочены наглухо, стыкизамазаны глиной. В щели могла проникнуть не только радиация, но и толком неизученная энергия, которая порождала аномалии. Некоторые дома Зона отметила еще до того, как военные взяли НИИ «Агропром» под контроль. Входы фонящих комнат опечатали и строго запретили туда соваться. Если приникнуть к их дверям ухом, то услышишь потрескивание вроде того, что издает наэлектризованная синтетика. Как-то я открыл такую комнату, думал найти арт. Посмотрел на бешенные танцы молний, впечатлился и запечатал замок. Войти в тот хаос решился бы только смертник.
Грохнуло. Затрусило. Стены загудели. На улице разряжались молнии, одна за другой. Завыли псы, их заглушил пронзительный вопль болотника. Раскаты грома участились. Воцарилась пульсирующая какофония. Зона выплевывала новые порции ужаса и болезней.
Перец спокойно посапывал.
Выброс разметал тучи по небу, и теперь они спешили навстречу друг другу, чтобы сомкнуться в серое покрывало от горизонта до горизонта. Насыщенный запах озона будоражил мозг, радиация давила из глаз слезы. Светило солнцебольшая редкость в Зоне. Я невольно остановился, радуясь едва ощутимому теплу на коже лица.
По двору ходили два дозиметриста, проводили замеры. Выброс богат на сюрпризы: одни аномалии сметает, другие сеет с щедростью колядующего. Зимой такие подарки обнаружить значительно легче, но в этом году, несмотря на середину декабря, снег выпадать не спешил.
Раздались хлопок и глухой стук. Дозиметрист взорвал пиропатрон и вогнал в землю стальной прут. Привязал к оголовью желтый флажок, вложил в его кармашек бумажку. На вкладышах замерщики указывали уровень радиации, дату замера и вид аномалии, если таковая имелась.
Островский, долго тебя ждать? возмутилась рация голосом Седова.
Бегу, товарищ капитан.
Бежать я, конечно, не собирался. Шел не спеша, внимательно осматривая дорогу, словно оказался на базе впервые. После выброса зевать нельзя.
В кабинете Седова меня поджидал не только капитан. Рядом с ним стоял брюнет с голливудской внешностью, примерно моих лет, может, чуть младше. Судя по броннику, военстал. Новенький? Новое лицо не помешало бы: развеял бы у мужиков апатию, поделился бы вестями с Большой Земли.
Знакомься, старлей, произнес Седов, указав ладонью на новичка, полковник Дегтярев, наблюдатель СБУ.
Я чуть не сел. Передо мной словно встал новый человек. Смазливый профан испарился без следа. На его месте приосанился атлетичный ветеран Зоны, хладнокровный, бесстрашный, обладающий аналитическим умом и удивительной способностью располагать к себе собеседника. Неужели на меня смотрел тот самый Дегтярев, герой военсталов, про которого мы частенько травили анекдоты? «Подойдя к градирне, Дегтярев услышал зов о помощи. Вокругни души. Допился, подумал Дегтярев и вышвырнул бутылку водки в кусты».
Островский!
Я! подтянулся, состроил серьезную мину.
Ты что пялишься на полковника, как на голую бабу?
Губы Дегтярева едва шевельнулисьсдержал улыбку, спартанец.
Виноват. Старший лейтенант Островский, представился я полковнику.
Так, старлей, слушай меня внимательно, Седов понизил тон, подался вперед, нависнув над столом. Даю тебе полчаса на отбор пятерых бойцов. За нас не беспокойсябери лучших. Вам с полковником предстоит полет в Припять. Как сядете в вертолет, полковник Дегтяревглавный. Беспрекословно выполнять его приказы. Хранить, как собственный яйца.
От последних слов брови Дегтярева поднялись.
Товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу капитану?
Дегтярев кивнул, почти незаметно.
Товарищ капитан, разрешите вопрос? спросил я, проклиная правила субординации.
Валяй.
Цель нашей операции?
Ваша задача: охранять полковника и оказывать ему содействие. Во всем. Остальное ни тебя, ни твоих бойцов волновать не должно. Усек?
Так точно, трщ капитан!
Вылетаете после обеда. Сформируешь группусписок мне на стол. Потом дуйте на склад, и в столовую. Я распоряжусь, чтобы вам выдали двойную порцию. Да, проверьте снаряжение как следует. Думаю, не стоит объяснять, куда вы отправляетесь?
Никак нет, трщ капитан!
Все.
Разрешите идти?
Иди. У тебя три часа, старлей.
Спешка, Припять, СБУвсе говорило о серьезности предстоящей операции. Если прибыл человек из СБУ, то в успешности выполнения задания заинтересовано государство. Не иначе как возникла угроза национальной безопасности. Тогда почему к операции привлекают граждан России?
Я вернулся в казарму, взял в прикроватной тумбочке ручку, тонкую клетчатую тетрадь, выдрал из нее листок и сел за стол в комнате досуга. Итак, кого взять с собой? Стельмахаоднозначно. Бабичнеплохой парень, да больно улыбчив. Прозоровраздражителен. Кабановнеповоротлив. Гриценкомедлителен. Роговтрусоват. Радченкозелен. Шумейко, он же Гном Мал да удал. Сойдет. Злобин самонадеян, тем не менее «крутой перец». Хорошо или плохо ничего не бояться? Страхэто тормоз, ограничитель возможностей, с другой стороныосновополагающее инстинкта самосохранения. На безрыбье и ракрыба. Перецс нами. Та-ак, три человека есть. На южной базе выбор богаче. Там частенько приходится бить тварей с топей, поэтому и бойцы подготовленнее, закаленнее. Поскребем еще по сусекам? Левша вроде мужик не промах, хоть и больше по технической части.
О! На ловца и зверь бежит.
Стельмах!
Сержант крутанулся на каблуках и гаркнул:
Я!
Иди сюда. У нас гость. Видел?
Так точно, товарищ старший лейтенант.
Так вот, надо собрать группу для сопровождения этого гостя в Припять.
Глаза Стельмаха округлились.
Да-да, ответил я на молчаливый вопрос, ты с нами.
Стельмах нахмурился, спросил глухо:
Кто еще?
Шумейко, Злобин, Левчук. А вот пятого пока не выбрал. Может, ты посоветуешь?