Волки другие тоже в интерес вошли. Немногие, но ходили к кузнецам, сговаривались, шкуры зимние обещали. Темелкен не мешал.
Стаей волчьей командовал пока Нетвор, но Темелкен видел, что в тягость ему: сам на конь не садился, дудку в руки не брал. Да и тогде бы коня взять, чтобы под Нетвором ходить смог? Тяжесть-то неимоверная.
Вот и было с волками пока ни то ни се. Разве что езде учились, кто мало умел. Да бляхи нашивали, куда Темелкен сказал, да стрелы готовили. Впрочем, и склаты не прохлаждалисьседла правили по-новому, упряжь. А кожаный, шитый бляхами доспех они знали.
Пока дело шло, три раза месяц лунный на новый поменялся. И как осень, сухая в тот год, вовсю пошла, сильно хмурым стал Нетвор. Два раза он за сё время гонцов в городище посылал посмотреть-послушать. По дыму читал. А тут и сам ушёл. Темелкену сказался, проведать, мол, неспокойно.
Потом по дыму же и узнали: младший брат Нетвора кровный из похода вернулся, Треба.
Был Треба моложе Нетвора зим на пять, телом легче, умом не прост. Да и нравом обладал не по-волчьи скрытным. Его и послал Нетвор себе на смену в воинский лагерь волков и склатов.
Приехал Треба. Тело лёгкое для волка, да. Больше жилами, не мясом. Но лицом глубок. А уж смотрел как строго. Однако же и силы, говорили, тоже хватало через край, но не пришлось увидеть Темелкену. Рана, в походе полученная, мучила воя. Да и не любил Треба силу казать. Осердясь, кулаков не сжимал и смотрел мимо. Голосом тоже скуп был. Да ему и так в рот глядели. А по одёже выходило, что повидал Треба много: и плащ не так кроёный, и опояска чудная, с бляхами узорчатыми. И в седле держался твёрдо, как конник.
Видел Темелкенопытен Треба, как старший он рядом с ним. Хоть виду не показал, оробел маленько.
И Треба видел. Да не явил гонору, мол: то не так, это не этак. Первые днии командовать не стал. Сел на взгорок. Три дня сидел, смотрел, ни слова не сказал. А на четвёртыйкак третья рука Темелкену стал. И к кузнецам ездил, и коней чудных, горбоносых да высоких, для волков у чужинских племён сторговал.
Тут уж и для волков игры кончились. Коней только две дюжины достать смогли. Темелкен самых толковых волков отобрал, что показали себя уже в езде на степняцких комонях. Велел, как склатамна свист скакать, да кучно по свистку из луков с коня бить.
Удивляли Темелкена волки стрельбой своей: глаза зажмуришьоткроешь, а уж по две стрелы вои всадят, и всев цель. А более того удивлял Треба. Что Темелкен чужого скажетволки, склаты чудятся, а Треба и рот не покривит, будто бы давно надо так.
Темелкен думалмного видел Треба чужого, в походах дальних бывал, но оказалосьи сам умел много. Только словно через силу из себя выпускал. Словно бы брошенное давно Родимомвелетна каждое слово его давило.
Как-то вечор сели у костра: Темелкен, Сакар-чёрный, которого Темелька у склатов за старшего высмотрел, Треба да дюжие от склатов и волков. Дюжиете промеж собой, а Темелкен, Сакар да Требавместе. Похлёбку горячую разлили по мискам. Благодать.
Поели. Треба трав пахучих в горшок с водой бросил, к огню подвинул. А потом и говорит вдруг:
Ты б Темелька время взял, волков по-своему поучил. Посмотрел бы я. А мне склатов дай на пяток дён. Может, и моя наука им сгодится. В степи они выросли, леса не знают.
Удивился Темелкен, воно как. Согласился.
И верномного чего показал Треба. Как тропу в лесу выбирать, чтоб коням ноги не ломать, как копьём играть в тесноте, как рогатинкопий зверовых, в землю супротив конницы воткнутых, беречься Где-то, значит, и конницу он видел.
Темелкен потом склатов стал иной раз и на Требу бросать. Тотс дудкой во ртусидит на горушке, что соловей свищет: «Наезжай, коли, отходи!» Ладно у него выходило. Никто из волков так не мог.
Разве что Родим, хитрец, так тот пальцы в рот запустит и свищет громче дудки. Аж в ушах пухло! Да ведь и трели сложные были. Да только Родим всё без дуды свистел.
Треба тоже свистел когда без дудки, да только не так громко вроде. Но уж опытом воинским никто с ним сравняться не могмного походил он на своём веку по чужим землям. Даже меч егооружие в этих землях редкоебыл работы Темелкену неведомой, синеватого железа, а по клинкубудто трава в узор сплелась. Слыхал про такое Темелкен, да не видел. Спросить жеробел ещё Требы. Волки оружие своё уважили сильно, как с другом говорить могли. Да и меч железный не у каждого был. А тут такой.
В конце так стало: Темелкен как киян вроде, Требанад волками старший, Сакарнад склатами. Волков было конных две дюжины да пеших две, склатов конныхдванадесять дюжин. Конных волков, конечно, мало, но их две дюжины стрел разомэто каждая в цель. А таких стрел волки прицельно по пять в воздухе держали. Кое-кто мог и более, но Треба выбрал по среднему, но чтоб все разом.
Склатские старейшие вои волчьей стрельбой интересовались сильно, но тут Темелкен помочь не мог. Стрелять волков с мальства учил сам промысел. Бывает, мальчишка лук ещё детский натянуть не может, а уж утку палкой или камнемсобьёт, одно слововолчонок. Такого сразу видно. А другого и не научишь вовсе. Глаз да рука не те.
В общем, всё шло слишком хорошо, чтобы хорошо и закончиться. Так и вышло.
Много не готовы были ещё, когда Нетвор гонца прислал. Мол, пойдёт Своерад до того, как снег ляжет. Не будет медлить. Как дым чёрный с условленного места увидят, так выступать надо, не поспеть иначе.
Долго сидели в тот вечер у костра Темелкен, да Треба, да Сакар-чёрный. Темелкен всё крутил так и этак, как бы крови меньше пролить, рот было открылу Требы хотел спросить, да не решился.
Потом и дюжих позвалиот волков Треба позвал Беду да Родима и от склатовтех много было. Темелкен долго говорил. Палочкой острой рисовал в золепоказывал: вот городище, вот так Своерад пойдёт, тутрать на пути его встанет. А как смешаются рать с ратью, склаты с левого боку ударят. А волкив засаде пусть ждут. Потому что будут есть и у Своерада засадные.
Ладно ли? усомнился Беда. На лице его, открытом, безбородом ещё, читалось, что не по норову ему сидеть в кустах, пока другие биться будут.
Коли меня будете слушатьладно будет, не сказалотрезал Темелкен. А кто промеж сказанного в драку полезетвсех погубит!
Не согласен Беда. Сверкнул на Темелкена глазами, но и Треба взгляд поднял. И смолчал вой.
Нетвор за Своерадом глядит, поднял и голос Треба. Кроме поратников два засадных отряда у Своерадаконный и пеший. Как наши конники ударят, так и Своерад конных пустит. А у нас пеших, считай, и нет. На Нетвора вся надёжа будет, что волков своих у городища сдержать сумеет до времени в полный бой не вступать. Пусть они с той же руки встанут, куда склатские вои ударят. Чтоб с двух сторон. Ратники кмеса молодого до смерти биться будут, да мала голова у кмеса. И пользы от нихмало будет.
А мы-то как? спросил Беда. Неужто в лесу просидим?
Скажет Темеляи просидите! осердился Треба.
Сильно сказал. Хоть и отходчив он, знал Беда и руку его тяжёлую, плечи поджал.
Темелкен поднял от огня потяжелевший вдруг взгляд, словно узрел он скорую битву в языках огненных. Да дураков суровых увидал, под вид Беды, что рубят и режут всё, что бежит
Мало нас, а Своерад хитёр, не знаем пока, как бой поведёт, поворотился к нему Треба. На конных волков вся надежда будет. Объясни, Темеля, я красно не сумею.
Покачал недоверчиво головой Темелкен. Не верил он, что не умеет Треба говорить красно. Мало того, так спокоен был велет, словно знал он, что будет дальше, и слов не хотел тратить. Спросить бы? Но перед глазами и без слов Требы всё пылало
Тряхнул головой Темелкен, сбросил морок. Чистым взором на Беду поглядел:
Склатов я училпеших бить копьём. Саблей с коня рубитьтоже учил, да не так готовы ещё. А конных у Своерада много. Сильно связать они нас могут. Волки конныепоследняя наша сила, чтобы врезаться в любой стройкак в масло. Видел я, учил вас Треба биться с коня всем привычным. Вот ты, Беда, скажи, сподручно тебе висенем?
Беда улыбнулся рассечённой губой, вспомнив, как шарахнул чучело из палок да дерюги.
Сподручно, как ещё!
А из лука со стоящего коня бьёшь уже?
Беда улыбнулся ещё шире.
Треба кивнул, одобряя: