- Вы правы. Но я всю жизнь боролся за свои принципы, а они крайне простывсе должно быть сделано правильно,его глаза сверкали праведностью.Каждый должен быть на своем месте Но я не могу в одиночку накормить, напоить и обеспечить теплым кровом всех. Без вашего участия мне не справиться.
- И как нам поучаствовать?в разговор включился седой.
- Подать голос. Если вы молчитевас никто не услышит.
Спрашивающий мужчина резко кивнул, оглядел своих спутников и промолвил:
- Нам стоит покинуть этот дом, ребята. Мы и так внесли немало смуты в этот день,он посмотрел на Гереона.Просим у вас прощения, милорд Фронсберг. Не держите зла на моих друзей.
- И не планировал.
- Славно,седой развернулся на пятках и вышел из залы.
Остальные члены шайки поползли в сторону выхода, что-то пьяно бормоча себе под нос. Все, кроме Виконта Ватта. Он стоял, все еще не сводя взгляда с моего отца.
- Пчему вы не заступились за нас тогда? Вы могли взять старика Вертарда на службу, схранить ему жизнь, уберечь от петли
- Я хотел. Но вы покинули ратушу слишком быстроотец стойко смотрел в глаза Ватта.Я высматривал вас в толпе, когда все закончилось, но, увы, не нашел. Мне жаль, что судьба сложилась именно так, Виконт.
Длинноволосый мужчина устало оглянулся, понял, что остался в комнате одинвсе единомышленники уже покинули обеденный зал, растеряв агрессивный запал в ходе монолога благородного лорда, обреченно покачал нетрезвой головой и поплелся к выходу. Я смотрел в спину уходящего Виконта Ватта, полагая, что этот несчастный человек покидает этот дом, а вместе с ним и мою жизнь, навсегда.
ГЛАВА 2. Виконт Ватт
16.11.2010-03.01.2011
Ложь. Все ложь. Я сожгу этот проклятый дневник, когда его закончу, клянусь моим именем.
Я так долго и так старательно пытался убедить себя в правдивости этой истории, что видел ее во сне, сотни сотен раз, сам почти поверил в нее. Почти После того ужасного дняодиннадцатого мая 1511-го годався моя жизнь превратилась в запутанный клубок боли, самообмана и ненависти. Но за каким чертом я тогда вообще начал писать этот дневник, если буду излагать в нем мои лживые фантазии и больные мечты, верно?
Стоит рассказать правду.
А правда, как это часто бывает, складывается из множества случайных, казалось бы, обстоятельств, которые в итоге приводят к мрачному заключению
* * * * *
В 2008 году мужчина по имени Джеймс Бронтвуд, проживавший свою тихую и спокойную жизнь в небольшом городке Маскегон штата Мичиган, подарил своему сыну игрушечного солдатикамаленькую копию Быстрого Билла, знаменитого ковбоя дикого запада, легенды о котором, правдивые или нет, сохранились со времен XIX века. Игрушка-Билл был таким: он уверенно расставил ноги, заправив большие пальцы обеих рук за потертый кожаный пояс, на самом деле выполненный из дешевой крашеной пластмассы, и ехидно улыбался. Даже если бы перед нашим ковбоем возник нежданный красномордый врагБилли без труда бы его уложил, молниеносно выхватив два огромных револьвера сорок пятого калибра. Не зря же его называли Быстрым, так? Квентин Бронтвуд, сын Джеймса, буквально не выпускал игрушку из рук, забавно и нелепо изображая голос героя дикого запада. Мальчик любил подарок отца и не расставался с ним ни на секундузаботливо располагал Билла рядом со своей тарелкой во время завтрака, ленча, обеда и ужина, смотрел вместе с ним забавные мультфильмы, принимал ванну и ложился спать.
Но брать с собой пластмассового солдатика на рыбалку явно не стоило. Холодное и глубокое озеро Мичиган может быть опасным, особенно в весеннее время года, когда от темной воды веет льдом, а ветер все еще пахнет зимой. Джеймс зацепил крупную рыбу на свой крючок, Квентин выронил Быстрого Билла, в возбуждении вперив взгляд в напряженную струну рыбацкой лески. Отец наступил на игрушку, раздавив пластмассу. Зазубренный кусочек головы бравого ковбоя застрял в подошве сапога увлеченного рыбалкой человека. Джеймс тянет удочку, упирается ногой в высокий борт надувной лодкираздается громкий хлопок, и брезентовый кокон уходит под воду, запечатав внутри себя отца, сына и раздробленную фигурку Быстрого Билла.
Джеймс мог подарить сыну не воняющего пластмассой солдатика за один доллар, а что-нибудь другое, более крепкое и надежное. Он мог сказать Квентину, что Быстрый Билл должен остаться дома, охранять покой и тишину семейного очага от притаившихся краснокожих разбойников. В конце концов, он мог просто внимательней смотреть под ноги
Случайные обстоятельства.
В том же 2008 году шестидесятитрехлетний Гарри Андерс со своей женой Стефани сел в машину в пригороде Лондона и отправился в Кембриджнавестить своего старого друга, Роберта Стирмбауэра. Пенсионер, полжизни проработавший на фабрике мебели, перед долгой дорогой привел в порядок свой потрепанный, и такой же старый, как сам владелец автомобиля, форд седан 1992 года. Гарри проверил уровень масла, фары, фильтры и состояние двигателя, забыв при этом настроить дорожную рацию, которая уже не первый год изрядно барахлила, внося жуткие шипящие помехи в эфир, заглушая все переговоры других водителей и, что самое главное, дальнобойщиков. Андерс выехал из Лондона и устремился на север в сторону Кембриджа по широкой и гладкой М11.
Одновременно с этим по все той же М11 в сторону столицы Объединенного Королевства Гарольд Волковиц вел свой огромный Ман, под завязку нагруженный металлопрокатом и стройматериалами для домов. Тридцатидвухлетний водитель грузовика уверенно мчал по трассе, размышляя о своей любимой жене, которая наверняка ждет его в их узкой, но уютной квартире на окраине Лондона. Он думал о сочном стейке и хмельном запахе темного пива, о роскошных бедрах супруги и горячем вечернем сексе, по которому Гарольд уже порядком соскучился. Отказ тормозов он заметил не сразу, набрав к тому моменту пугающую скорость в 98 километров в час. Не поддавшись панике, Волковиц схватил рацию и начал каждые пять минут сообщать по всем каналам номер своего грузовика, направление и место движения, скорость и тревожную весть о неожиданной поломке.
Гарри Андерс рассказывал жене одну из своих любимых историйзнакомство с Робертом Стирмбауэром в далеком 1986 году. Стефани, конечно же, уже не раз слышала этот рассказ, но предпочитала деликатно слушать мужа, изредка вставляя в его монолог вопросительные фразы, восхищенные возгласы и заинтересованные хмыканья. Гарри не обратил внимания на затихающее дорожное движение перед затяжным правым поворотом неподалеку от развилки на Брейнтри, его не смутило множество припаркованных у обочины машин, съехавших с дороги как можно дальше. Андерс спокойно рулил, придаваясь давним воспоминаниям, когда огромный Ман в заносе вылетел из-за поворота. Гарри крутанул руль в тщетной попытке спасти свою жизнь и жизнь жены, услышал истошный вопль Стефани и вопящий гудок грузовика, мельком увидел испуганное лицо Гарольда Длинномер Волковица снес седан Андерсов, как бурная река сносит хилую плотину из веток в весеннее полноводье. Семью стариков размазало по вертикальной кабине Мана, превратив двух человек в безобразное кровавое месиво
Гарри мог починить рацию и избежать смертельного столкновения, мог поехать по А10, а не по М11, мог обратить внимание на странное поведение других водителей. Но все произошло так, и никак иначе.
Случайные обстоятельства.
Подобных историй миллион. Историй, в которых незначительные мелочи играют роковую рольслучайности, возникшие, как по броску монеты, определяющие жизнь и смерть того или иного человека. Испокон веков люди гибли за правое дело, за высокие идеалы, за честь и любовь
И по вине случайных обстоятельств.
Так и встреча Виконта Ватта с вонючей шайкой социальных отбросов в одном из портовых кабаков Майнца была лишь непредсказуемым результатом броска многогранного кубика жизни. Он долго лелеял ненависть к Фронсбергам в своем сердце и долго мечтал о кровавой мести, но был слишком труслив и малодушен, чтобы предпринять хоть самую ничтожную попытку возможного возмездия. Встретив Виго и Хаго Хеймраттеровникому не нужных, но безосновательно кичащихся былыми и недоказанными подвигами ландскнехтовв задымленном, тусклом трактире, Виконт впервые озвучил свою мечту отомстить надменным лордам из Вакернхайма. Его пьяную болтовню услышал Франц Ландгримпокрытый ожогами кузнец, несколько лет назад изгнанный из цеха собственным подмастерьем за чрезмерное пристрастие к алкоголю, которое и стало причиной обезображенной внешности мастера-кузнеца. Во всех своих бедах Франц, конечно же, винил феодалов. Фронсбергов в первую очередь, так как мы были ближе всех к Майнцу.