Аутомалефициум.
Он самый, в голосе боярина послышалось облегчение. По-нашемусамосглаз. Никакого колдуна не было, княжич сам себя в мир грёз отправил.
Из-за девушки?
Да.
Расскажи мне.
Она была дочерью купца. Не самого богатого, да и не родовитого вовсетак, поднялся из низов торгаш, нагрел руки на войнах со Степью, и в рост пошёл. Девка у негокрасавица, загляденье просто, тут спору нет. А парень в мать пошёл, горячий да влюбчивый. И кровь у него кипит, как у юнцов бывает, взял да и сказал Керасту, что жениться надумал. Так ведь будь она боярышней, никто и слова не сказал бы. Но дочь купца Кераст в ярость пришёл. Бажена на хлеб и воду в светлицу посадил, эту вот самую, а девку выдал за одного из своих младших дружинников и приданое сам набрал немалое. Дружиннику это только в радостьжена красивая, скромная, денег полный сундук, а что не по любви, так ничего, обойдётся. А вот Керасту боком как раз и вышло. Княжич сперва кричал, сбежать пытался, угрожал стрельцам расправой, потом поутих. А через три дня заходим мы в светлицу, глядь, а он лежит, как мёртвый. Давай мы его тормошить, и без толку. Тогда Науз посмотрел, рассказал, что к чему, ну и кликнули мы лекарей. Так и ты сюда попала.
Что ж за дурак этот ваш князь Хельга бессильно опустилась на тюфяк.
Я пытался его отговорить, да Кераст сказал, что Бажену закалить дух надо, а то мягкий он, что твоя глина. И не стал меня слушать.
Вот теперь и расхлёбывает.
Пускай так, не стал спорить боярин. Я рассказал тебе всё, колдунья. Большего ты не узнаешь.
Верю.
Ты уснёшь снова? Жаль, что я не умею гулять во снах. Иначе сам пошёл бы за Баженом. Меня бы он послушал.
Кто знает Ты слишком увяз в настоящем мире, чтобы попасть в грёзы. Ты занимаешься многими делами здесь, и они держат тебя, как якорь. И если вздумаешь уснуть, потянут обратно, как бездомную навью тянут к людям земные воспоминания.
Иди, колдунья, глухо проговорил Аркуд. Не томи меня.
Хельга кивнула, закрывая глаза. Медлить и впрямь не следовало.
* * *
Ты снова здесь, сказал Бажен.
Снова, согласилась Хельга.
Зачем? Что пообещал тебе отец, чтобы отправить сюда?
Я зарабатываю на жизнь, исцеляя таких, как ты.
Я не болен!
Есть болезни, о которых даже не догадываешься, и всё-таки они убивают.
Да? княжич посмотрел по сторонам. Площадь была пуста, ни безликих теней, ни Олафы. Я не верю тебе, Хельга. Возвращайся к отцу и скажи, что никуда я не вернусь. И никогда.
Если не вернёшьсяумрёшь. Ты и так уже умираешь.
Разве? он криво улыбнулся.
А разве нет? Ты ведь даже глаза не можешь открыть и увидеть правду о мире вокруг.
Мой мирнастоящий! Живой!
Любому творцу его мир кажется живым, терпеливо пояснила Хельга. Тем больнее видеть, что на самом деле это не так. Жить здесьвсё равно что жить на погосте среди могил, не замечая их.
Докажи! потребовал княжич.
Доказать протянула Хельга. Она знала, что придётся это сделать, что иначе никак, и всё же оттягивала этот момент, как могла. Ведь ей придётся пустить Бажена в свой собственный сон. У неё их много, и всё-таки это убежище. Там нет места чужакам.
Это будет больно, но иначе нельзя.
Поколебавшись, она выбралакняжич так и замер, когда из мостовой, разрывая камни, потянулись кверху белые дома. Солнце распалось на мириады звёзд, небо враз почернело, облака морской водой рухнули в прорезавшиеся меж домами каналы. Откуда-то потянуло свежим бризом, донёсся чей-то весёлый смех, один за другим зажигались уличные фонари, и каждый новый огонёк все больше разгонял спустившуюся ночь. Этот мир был полон красок и звуковне чета той блеклой тени, которую сотворил себе Бажен.
А потом на улицах появились люди.
Прошелестела мимо Женщина в Красном, одарив княжича любопытным взглядом сквозь багряную маску.
Провела веером по его плечу Женщина в Белом, смущённо улыбаясь и отводя глаза.
Рассмеялись где-то рядом юноши, звеня шпагами в шуточном поединке.
Что это? услышала Хельга полный неподдельного восторга голос Бажена. Княжич смотрел на выдыхателя огня, разодетого в пёстрый карнавальный костюм. Три факела в его руках так и плясали, то и дело подплывая к губам, и каждый раз новый поток огня на миг ослеплял зрителей.
Идём, сказала сновидица, протягивая княжичу руку. Что ты видишь?
Веселье!
Мимо них, хохоча, пробежала стайка девчушек в тонких летних платьях и бархатных полумасках, и только звёзды глаз мерцали в чёрных провалах глазниц. Прошёл важный господин с тростью в руке, поправляя на ходу белую маску-клювувидев Хельгу, он вежливо снял шляпу и поклонился, прижав её к груди. Хельга кивнула в ответ.
Добро пожаловать домой, синьорина, сказал господин.
Маски шагнули ближе.
Ах, какой милый мальчик! Бажена обняла за шею Женщина в Белом. Пойдём с нами!
Пойдём с нами! с другой стороны его взяла под руку Женщина в Красном, раскрыла алые губы и медленно провела языком по щеке.
Пойдём с нами! зашелестели голоса вокруг.
Это твой сон? княжич терялся, не зная, на что смотреть. Вокруг танцевало, пело, плясало, волновалось бесконечное море масок, и каждая смотрела на него, пытаясь обойти провожатую и утащить Бажена вглубь скрывающихся в дымке переулков, где на каждом шагу звучала изумительная музыка, раздавался весёлый смех и песни.
Да. Ты видишь в нём фальшь?
Нет! Он он настоящий!
Хельга горько улыбнулась, заметив, как за роем карнавальных костюмов мелькнула бледная фигура девушки-навьи. Конечно. Никто из тех, кто бывал здесь, не видел. Каждый раз она боялась, показывая новый сон чужому человеку, и каждый раз с облегчением выдыхала, когда тот простодушно восторгался придуманной ею ложью.
Это всего лишь блеклое отражение настоящего мира, сказала она. Навья остановилась, посмотрела на сновидицуи шагнула ближе, проходя сквозь толпу и не замечая её. Ты просто недостаточно искушён, чтобы заметить странности в том, что происходит вокруг. Ты веришь в этот мир, и он кажется тебе истинным. Но это не так.
Разве? княжич высвободился из объятий масок и повернулся к Хельге. Я верю своим глазам, а не тебе.
Женщина в Белом улыбнулась Хельге.
Женщина в Красном кивнула, вновь беря Бажена под руку.
И раз ты говоришь, что мои сныфальшивка, разве твои чем-то лучше? ухмыльнулся Бажен. Верни меня обратно, колдунья. Твой сон красив, но мне нужна Олафа, а не все эти призраки.
Призраки прошептала Хельга. О да, они и есть призраки. Бездушные куклы, театральные маски, которых она когда-то придумала и которые живут только в её мыслях. Не люди, хоть и выглядят ими.
Чем её мир лучше того, что придумал княжич? Только тем, что в него проще поверить?
Кто-то коснулся плеча сновидицы, и Хельга увидела тонкие бледные пальцы навьи. Девушка шагнула вперед, улыбаясь из-под карнавальной личины.
Кто это? сощурился Бажен. Ещё одна твоя фантазия?
Нет. Твоя.
Навья медленно сняла маску, обнажая бледное, неживое лицо Олафы.
Любимый, пропела она. Бажен в ужасе отшатнулся.
Не прошептал княжич. Это не она! Не она!
Лю-би-мый, повторила навья.
Как тебе твой мир, Бажен Керастович? злорадно спросила Хельга. Кукольная Олафа шагнула к юноше, и тот закрылся руками. Теперь-то ты видишь?
Женщина в Белом истаяла облачком пара.
Женщина в Красном растеклась кровавой лужей.
Обступившие их люди один за другим снимали маски, а Бажен всё озирался, тщетно пытаясь уйти от безликих образов, что наседали на него. Хельга веселилась. Её сон растворялся, исчезал, вновь перетекая в сон княжича. Дома медленно вырастали и синели, превращаясь в небесный купол, звёзды слипались вместе, сияя всё ярче и ярче. А княжич упал на колени, глядя на безжизненную Олафу и всё кричал без конца:
Ненавижу! Ненавижу!
* * *
Хельга проснулась, когда уже совсем рассвело. Княжича на лавке больше не было, только Аркуд сидел, сложив руки на груди, будто ждал чего. Заметив, что северянка открыла глаза, он молча поднялся и вышел за дверь.
Угрюмый слуга вернул ей плащ с котомкой и жестом велел идти за ним. Всё так же без единого слова Хельга повиновалась. Застегнула дублет, накинула плащ. Что ж, работа сделана. Пора уходить.