Да где угодно. В Канаде, например
Я посмотрел на Олега, потом на Сонюни тени улыбки.
Постойте, растерянно сказал я. Я прилетел сюда на «ТУ-154»
Ты в этом уверен? поинтересовался Олег.
Ну как же! У меня даже билет сохранился.
А как ты себя чувствовал во время полёта? спросила Соня. Головка не кружилась?
Я похолодел.
А что у вас тоже? спросил я после паузы.
В том-то и дело, ответил Олег.
Снова стало тихо. Олег и Соня смотрели на меня, а я был совершенно ошарашен, не знал, что и подумать. Олег поглаживал свою стриженую голову (интересно, кто его здесь стрижёт, да ещё под нуль). Соня зябко поёживалась, руки она держала между коленями, хотя в комнате было тепло.
Слушайте заговорил я. Но если это так если вы меня не дурачите, то как же можно Как же можно учиться? Паясничать, кувыркаться? В теннис играть?
А что ты предлагаешь делать? спокойно спросил Олег.
Меня взорвало:
Ну, знаете ли! Если вы несколько месяцев только меня и дожидались, чтобы спросить совета то знаете, кто вы? Не люди, а божьи коровки!
Олег поднял брови и усмехнулся.
Ну, вот и для Славика кличка нашлась, сказала Соня. Он называет это «пассивным соучастием».
Это вопрос терминологии, холодно возразил из-за стены Славка. Можно назвать это «оптимальным вариантом поведения в экстремальной ситуации». А за «божью коровку» Андрюша ещё ответит.
Между прочим, заметил Олег, это относилось не только к тебе. Андрей имел в виду, что все мы здесь божьи коровки.
Или попросту трусы! сказал я сердито. Занюханные конспираторы! Не знаю, как вы, а я не собираюсь сидеть сложа руки.
А что ты собираешься делать? спросил Олег.
Пойду сейчас к Дроздову и спрошу напрямик: «Вы советский человек или нет?
Если нет, я требую немедленно вернуть меня на родину».
А как ты думаешь, спросил Олег, как ты думаешь, где сейчас Дроздов и чем он занимается?
Отдыхает, наверное, удивлённо ответил я. У себя в домике
Ты видел, как он отдыхает?
Конечно, нет. Домик-то без окон.
И тебе не пришло в голову, как это люди могут жить без окон?
Я молчал: действительно, не пришло.
Так вот, сказал Олег, твои учителя сейчас стоят в тесном чуланчике друг против друга и не двигаются. Все трое. Как манекены.
Отдыхают, со смехом добавил Борька из-за стены.
А а что это с ними? спросил я, запинаясь. Только сейчас мне стало по-настоящему жутко.
Спокойно, Андрей, сказал Олег. Только без паники. Они подзаряжаются от сети. Впрочем, питание я пока отключил поэтому мы так свободно и разговариваем. Но времени у нас в обрез, иначе они не успеют подзарядиться Так что ты побыстрее бери себя в руки. Соображай.
А тут и соображать было нечего. Я вспомнил, как старательно «птичий базар»
изображал оживлённую человеческую беседу (всё-таки моё первое впечатление оказалось точным), как испугалась Соня, промолвив «Ещё бы!» в ответ на моё замечание, что учителя наши несколько вяловаты Наверное, в день моего прибытия ночная беседа в третьей комнате несколько затянулась
Машины, сказал я отчего-то шёпотом. Обучающие машины
И долго же ты, братец, думал, снисходительно проговорил из своей комнаты Борис. Уж подвели, уж ткнули носом
Ты позабыл, наверное, Боря, сказала Соня, как ты рыдал и кидался на стенку, когда мы тебя ткнули носом Андрей ведёт себя куда спокойнее.
Вернётся к себепоплачет, заметил Славка.
И ничего удивительного, миролюбиво сказал Борис. Я, правда, не сразу поверил. Кнопку на стул Скворцову подкладывал
Ну, это была рискованная затея, недовольно проговорил Олег. Можно было испортить аппаратуру.
Все эти разговоры доносились до меня как-то издалека.
Послушайте, сказал я, так, значит, они не люди
Все засмеялись.
Очень тонкое замечание, сказала Соня.
Товарищ ещё не дозрел, добавил Славка.
Да я не о том! сказал я сердито. Не людите, кто их сделал. Вот в чём беда.
Ребята притихли. Соня и Олег смотрели на меня с уважением.
Прекрасно держишь мысль, серьёзно сказал Олег. Тут, правда, есть и другие мнения. Так что, будь добр, поясни.
Всё ясно даже ежу, ответил я. Машинызначит, кто-то их сделал. И на кого-то они работают. Допустим, на хозяев. И, если эти хозяева сами как люди, зачем им делать механических человеков? Значит, что-то с ними не так, какой-то непорядок. Не рискуют они показаться. Может, у них хоботы вместо носов. Либо ноги не тем концом воткнуты. Либо ещё хуже. Не понимаю, какие тут могут быть мнения. И у кого.
Борис, ты что-нибудь имеешь сказать? спросил Олег.
Молчание.
Да нет у него никаких мнений, сказала Соня. Он их меняет по три раза на дню. В глаза смотреть правде боится.
Ладно, ладно пробурчал Борька. Подумаешь, разошлась!
Значит, нет возражений, подытожил Олег. Тут я на днях провёл один эксперимент Не посоветовавшись, извиняюсь. Сидели мы с Дроздовым-, беседовали о разном. Вдруг я говорю ему, так, шутя: «Вы здесь, Аркадий Сергеевич, прямо как удельный князёк. Хотел бы я увидеть ваше начальство».
Он и глазом не моргнул: «Увидите». Я спрашиваю: «А какое у вас начальство, страшное?»«На чей взгляд», отвечает. И всё смеётся. Жутковато смеются машины, вам не кажется?
Ай, не отвлекайся ты! с досадой сказала Соня. Дальше-то что?
Дальше я ему говорю: «А по телефону сними связаться нельзя? Или по радио?»
Онвопросом на вопрос: «А что, у тебя есть жалобы?»«Есть, говорю, только не жалобы, а вопросы». «Какие?»«Вам сказать не могу». И тут, смотрю, Дроздов наш вырубился. Сидит и смотрит на меня пустыми глазами, как выключенный телевизор. Я испугался, туда-сюда, вижуожил. «Так о чём мы с тобой разговаривали?» Вот и все дела. Нельзя от машины требовать большего.
На что её настроили, то она и делает.
А на что их настроили? спросил я Олега. Это хоть можно определить?
Пока установлено только одно, ответил Олег, все трое запрограммированы на наши реакции. Вот если ты сядешь и замрёшь ну, наглухо отключишься
ну, как бы умрёшь они тоже отключаются и могут так сидеть хоть целый день. Как манекены. И из этого можно сделать очень грустный вывод
Какой? спросил я. Сердце у меня замерло. Хотя что ещё хуже можно услышать?
А такой, что, как только мы расхотим учиться, вся эта система, Олег сделал широкий жест рукой, вся эта система перестанет работать.
Ну и пускай перестаёт! крикнул я. И пускай убираются ко всем чертям.
Мы же у себя дома, не пропадём!
Нет, Андрей, тихо сказал Олег, в том-то и дело, что мы не у себя дома.
20
Кто-то громко, демонстративно зевнул.
Ладно, я пошёл, сказал Борькин голос. Считайте, что меня нету.
Спокойной ночи, малыши.
Вот он всегда так! проговорила Соня. Уползает, как улитка, в свою раковину.
В чём-то Махоня прав, заметил Славка. Ввели новобранца в курси давайте на этом успокоимся. Время позднее, педагогов пора подключать, а то они выспаться не успеют. У Андрюшиного изголовья пускай Сонечка подежурит, сердечных капель ему поднесёт
Никогда не видел, чтобы люди так краснели: у Сони даже слёзы брызнули из глаз. «Чего это она?»подумал я с недоумением.
Прекратить личные выпады! строго сказал Олег.
Ладно, отключаюсь, весело ответил Славка. Продолжайте ваши пустопорожние разговоры. Но имейте в виду: что бы вы там ни задумали предпринять, я заранее возражаю. Вот так.
Мы остались втроём. То есть внешне ничего не изменилось, но исчезли шумы и помехи, которых Борька и Славка напустили в нашу комнату. При работе Борькина голова жужжала, как испорченная лампа дневного света, а Дмитриенко, по-моему, где-то искрил. Надо будет посоветовать ему проверить контакты.
Впрочем, неизвестно ещё, какой треск сопровождал мои собственные мысли: в этом деле я был ещё новичком.
Мы сидели на прежних местах, трое одиноких присмиревших переростков, и старались не смотреть друг на друга. Я буквально чувствовал толстую матово-белую полусферу, нависшую над крышей общежития, над тёмными пальмами, над моей головой. Мама, Москва, огни магазинных витрин, снежные кучи вдоль тротуаров, Октябрьские праздникивсё это было где-то далеко или нигде, как мираж.