Почему же в письме не «рынок», а только «центра» написано?
Да потому, что дальше деревья скрывают!
А «земляне»?
Афиша. И не «та»: бета-мета, а конец слова «группа». «Группа ЗЕМЛЯНЕ»большая афиша, не помните, что ли? Во Дворце спорта выступают.
Мог бы полностью «группа» написать, проворчал Вова.
Как видел, так и нарисовал.
Едем! закричал Ивасик. Может, он и сейчас там.
Да, нужно ехать на место происшествия, согласился Глеб, под обычной значительностью пряча некоторое смущение, что Лиля оказалась проницательнее его.
Да что вы всё «ехать да ехать»! Раз он не разведчик, сам придет,молвил Вова, которому немного надоела суета последних дней.
Но, когда сестра и братья выскочили за дверь, двинулся, пожав плечами, вслед за ними.
Они обежали базар. Да, Лиля была права, на этой приба- зарной площади день или два назад был Заврявсе совпадало. Они даже нашли место, с которого он смотрел. Но, кого они ни расспрашивали, никто здесь не видел Заврю: ни вчера, ни позавчера, ни два дня назад.
Завря! Завря!жалобно взывал Ивасик, стоя на этом месте.
Нужно посмотреть почтовый штемпель, сказал вдруг Вова.
Бросились домой, к конверту. А штемпеля-то и не было на конверте.
Что это значит?оторопело спросил Ивасик.
А то и значит, что он, наверное, сам бросил его в почтовый ящик.
Установили дежурство у почтового ящика. Круглосуточное. И никаких результатовтолько жильцов и почтальоншу пугали.
Да не надо его сторожить!чуть не плача, сказал Ивасик.Вот увидите, если мы не будем сторожить, он быстрее объявится.
СРАЖЕНИЕ У САРАЯ
И правда, через день они вынули из ящика новое послание Заври.
Ну, что там?спросила бабушка Нина, которой, честно говоря, было не по себе, что пятый их «ребенок» больше недели скитается где-то, наверное, голодный.
Но что в письме, сказать было трудно. Во всяком случае, на этот раз письмо было цветное и красочное.
- Он не у меня стянул фломастеры?забеспокоился Вова.
Но никто ему не ответилвсе пытались понять, что изобразил на этот раз Завря.
Судя по соборному куполу, это опять был базар, но теперь уже непонятно, с какого места смотрел на него Завря. Рисунки были явно с натуры, но увиденной так, словно на глазах у Заври были шарообразные очки.
Кто из ребят не знал базарной площади! И трамвайный путь с кольцом у скобяного магазина, и собор с золотыми куполами, и ворота с будочкой контролера, и там, за воротами, ряды шумных торговцев. Все это Завря нарисовал, но, как уже было сказано, так, словно на глазах у него были шарообразные очки. Прямо из соборного купола торчал квадратный голубой дорожный знак с красной поперечной чертой. Сквозь колокольню просовывалась бабушка с мешком яблок, причем яблоки еще плавали и сбоку, над головой бабуси, а между яблок летели два сизых голубя. Трамвайный путь обрывался у автомата газводы, а стакан стоял на голове вагоновожатого. Не забыл Завря нарисовать и пузырьки, и даже саму газированную воду, вот только пузырьками почему-то играли две странные бородатые не то кошки, не то ящерицы. Сама же вода то ли стояла возле столба со знаком перехода, то ли висела на столбе, а там, где поперек дороги обычно бывает белая «зебра», Завря написал: «ШПЧК».
Он сумасшедший,сказал папа, который тоже рассматривал послание. Или у него расстроился центр зрения и каждый глаз видит свое.
Особенно третий,сказал серьезно Вова.
Вот и решетка тут во всю длину,растерянно прибавила Лиля.
В самом деле, прутья решетки занимали почти весь рису-
нок-послание, и никто не мог сообразить, что это такое, где такое на базаре. Догадался Ивасик:
Да это же решетка для стока воды!
А какая еще? Другой решетки на баразе никто и припомнить не мог. Решетка эта, однако, явно очаровала Заврю. Мало того, что она занимала огромное место на рисунке. Сквозь нее Завря нарисовал солнце, но только гармошкой, и облака, и еще арбузную корку, которая плыла между облаков, как кораблик. Воробей сидел на решетке и как бы чистил перышкиоттопырил крыло и сунул клюв себе под мышку, только крыло было не крыло, а кленовый лист, это точно был кленовый лист, потому что на нем видны были жилки и даже несколько капель воды. И потом, крыло не бывает зеленым.
Очевидно, ему нравится базар, с умным видом сказал Глеб. Надо установить круглосуточное дежурство на базаре.
Нет!вдруг твердо сказал Ивасик.Если мы ему мешаем, пусть живет сам.
Но он же шлет нам письма, попробовал убедить его Глеб.
Это не письмаэто рисунки. Он, наверное, решил стать художником.
Его надо искать. Он же ничего не понимает еще, хотя и умный.
Не буду искать, уперся Ивасик.Я уже помешанный стал. А он... Если он ничего не чувствует, не понимает, как тяжело другим, значит, он никогда не станет хорошим человеком. Он эгоист, пусть живет сам.
Вова сказал:
Ну, и правильно. Сколько можно сходить с ума. Соскучится, сам вернется. Я бы так еще и в угол его поставил.
Я тоже больше искать не буду.
И вечером, когда Глеб и Лиля пошли снова на поиски, два младших брата легли спать. Вова тут же и заснул, а Ивасик заснуть не мог, слышал, как ни с чем вернулись старшие, слышал, как тихо они говорили, чтобы не разбудить их с Вовой, потом и они заснули, но Ивасик еще долго не мог заснуть, а если засыпал, ему снились кошмары, и он просыпал-
ся и готов был сам, среди ночи, один идти на поиски Заври. Но сдержался. Утром он сел вместе со всеми завтракать, но и куска проглотить не мог.
Мое терпение лопается,сказала грозно Нина.Даю этому трехштанному хулигану еще один день, а потом я сама пойду его искать. И пусть он только попробует не найтисья его так отхожу шлепанцем, что он забудет, как бегать!
Совершенно нелогичная, между прочим, речь, подумал Глеб, как это можно отхлестать того, кто не нашелся. Но почему-то она убеждала вопреки логике. И даже Ивасик смог поесть. И еще полчаса был спокоен. А потом снова начал терзаться и мучиться, но делал это мужественно, без слов и слез.
А днем, часа в два вдруг вскочил и с криком: «Он зовет меня, он свистит!»бросился на улицу.
Совсем спятил!крикнул Вова, но побежал за ним.
Лиля и Глеб кинулись следом.
Ты слышала что-нибудь?на бегу спросил Глеб.
Лиля помотала головой.
Галлюцинации... слуховые.
Следом за ними, как была, в драных удобных тапках, бежала бабушка Нина. Тапки были без задников и сваливались с ног. Тогда Нина их сняла, взяла в руки и бежала босиком.
На перекрестках Ивасик не останавливался, а метался, как бы угадывая, куда лучше бежать. После третьего поворота Лиле показалось, что и она слышит свист. Но на улицах все было так спокойно, что она не поверила себе. Через минуту, однако, свист стал явен, но не очень-то он был похож на Заврин свист. Да еще и визг, и лай слышались. Ивасик уже не метался, а бежал все быстрее, так что даже стремительная Лиля, тренированный Глеб и крепкий Вова отстали от него. Видели только, как он вбежал в железную калитку. Через несколько секунд все остальные тоже втиснулись скопом в эту калитку.
И сначала даже растерялись. Заври во дворе не было. В углу двора на ящиках, подтащенных к сараю, стоял пожилой дядька в майке и спортивных штанах и тыкал в маленькое
окошко сарая палкой. Тощая женщина в сарафане тянула к нему бутылки.
Плесни хлорофосу!говорила она озабоченно.Я сейчас за хлоркой сбегаю.
На крыше сарая лежал мальчишка и никак не мог протиснуть сквозь щель в крыше булыжник.
Проломи крышу-то молотком!советовала ему толстая женщина и протягивала молоток.
Какая-то старуха подбежала с ведром и плеснула из ведра под дверь сарая.
Раздался собачий визг, и мальчишка с крыши крикнул:
Я попал в нее! Давайте мне камни!
И в это время хрупкий Ивасик так дернул ящик, что дядька, уже плеснувший в сарай из бутылки, полетел вместе со своей бутылкой и ящиками наземь. В воздухе сладко запахло хлорофосом.
Завря, держись!крикнул Ивасик, и в ответ из сарая послышались знакомые свист и щелканье.
Мальчишка с крыши швырнул камень в Ивасика, но тот даже не почувствовал боли.