Пахом и тополь очень обрадовалисьони увидят, как возникает искусство. Это так здорово, и описать нельзя! А ещё дом был особенно рад, что художник выбрал Караульную гору, ведь там живёт Параскева
Поздеев оставил свой зонт вместо себя, и компания двинулась за ним на гору. Ночь была очень красивая, тихая, по небу гуляли весёлые облачка. Художник шёл, сутулясь, и улыбался.
Параскева была на месте.
Добрый вечер, дорогие мои, заулыбалась часовенка.
Здравствуй, Параскева-краса, ответил ей художник. Побудешь с нами?
Если не помешаю, батюшка.
Дом весь зарделся от радости, друзья же делали вид, будто не замечают, что красная штукатурка Пахома стала свекольной.
Пожалуй что начнём, Поздеев усадил всех на склон горы, а сам встал впереди. И тут началось такое, чего дом, тополь и Параскева никак не могли вообразить.
Художник стал водить в воздухе руками, и вслед за его движениями на небе задвигались облака. Сначала облачка сбились в странную кучу, потом куча стала расти, бугриться и оживать. Облака становились разноцветнымижёлтыми, оранжевыми, зелёными, алыми, голубыминебо засияло самыми светлыми красками.
Сегодня будет солнце! Хотите солнца, полуночные горожане?! закричал мастер.
От бурлящего котла красок отделилась жёлтая. Жёлтая краска стала золотой. Трепетными руками художник стал лепить из золота своё солнце. Он долго щупал, оглаживал эту жёлтую ткань, а потом набрал полную грудь воздуха и дунул прямо в небо. Мягкое, огромное сверкающее солнце ожило и засияло. Оно осветило весь город. Видна стала голубая река и зелёный лес, мосты, сады, скверывсё-всё. Дома, деревья, бронзовые фигуры, все, кто не спал этой ночью, подняли головы вверх. Они никогда не видели города днём! Пахом, Корней и Параскева раскрыли рты и онемели. Но мастер хлопнул в ладони, и видение вмиг исчезло. Головы вновь опустились, все вернулись к делам.
Но как же, очнулся дом, нужно это сохранить! Андрей Геннадьич, как же так? Это ведь самая красива картина из всех, которые я видел!
Поздеев сам, как солнце, светился изнутри.
Ничего, ребята. Это такое счастьекаждый раз писать новую картину. Они все в моей памяти.
И в нашей! И в нашей! радовались друзья.
Я немного устал, сказал художник. Доброй вам ночи! и стал спускаться с горы, прижимая к себе портфель. Наверное, там тоже хранилось много чудес и хозяину портфеля не хотелось растерять их по дороге.
И нам пора, Пахом, скоро настанет утро, забеспокоился Корней.
Да-да. Доброй ночи, милая Параскева! выпалил Пахом и стал быстро и неуклюже сползать с горы, оставив Параскеву смущаться в одиночестве. Тополь раскланялся с часовенкой и вскоре нагнал друга.
Глава седьмая
Сёстры
О том, как домовой Иннокентий и человеческая девочка Полина
очутились в гостях у двух ведьм
Добравшись до Перьев, путники увидели, что между двумя камнями правда есть узкий ход. Леший объяснил, что нужно войти в этот ход и написать на камне название того места, куда тебе нужно попасть. А читать чужие надписи нельзязанесёт ещё неизвестно куда.
Я точно не пролезу, Корней тоже, сказал Пахом. Отправляйтесь вдвоём!
Знал я, знал, что добром это не кончится! заворчал Иннокентий. Эти дети! Из-за неё я вынужден отправляться к чёрту на кулички! Да хоть бы и туда! Но к Синильге! В руки!.. К Синильге, у которой голос украли! Голосодин из величайших талантов! домовой посмотрел на Полину, подобрал одеяло и закутал её как следует. Чего уж!.. Пойдём, человеческая Полина! Глядишь, и повезёт!
Дом и Корней застыли в немом ожидании под прицелом тысячи глаз тайги. А Иннокентий и девочка исчезли в тёмной расщелине.
***
Чёрное небо в серых кусках снежных облаков нависало низко-низко. Сквозь снежную наволочь виднелись очертания ледяной юрты. Домовой с девочкой на руках стоял прямо напротив юрты, в которой и жила Синильга. Он подошёл вплотную к юрте.
Не бойся, сказал он девочке.
Я постараюсь! ответила Полина, заметно ослабевшая за ночь от усталости и холода.
Иннокентий начал громко стучать по ледяной двери юрты. Сначала им никто не ответил, а потом из-за двери послышался глухой голос:
Кого это ночью нелёгкая принесла?
Нам нужна помощь, Синильга! Нам нужна твоя сестра!
Я не впускаю кого ни попадя! Убирайтесь! ответил злой голос.
У меня твой алмаз! крикнул домовой как можно громче.
Дверь распахнулась и тут же закрылась. Гости оказались внутри. Перед ними стояла девушка необычайной красоты. Высокая, стройная, волосы как воронье крыло, стан тонкий, кожа бледная, как снег, а глаза чёрные и огромные. Вот только голосон был старушечий, трескучий и страшный.
Что это я вижу! Как вы смеете ко мне являться да ещё врать про мой алмаз! глаза красавицы засверкали. Хотя за человечинку спасибо, она с хищной улыбкой уставилась на девочку, которая спряталась за спиной у домового. Ну! Отвечайте! А не то я вас в котле сварю. Или сырыми съем Ещё не решила, кошачьей походкой Синильга подошла к огромному котлу, который стоял посреди юрты. Правда, сестрица? Что они нам с тобой по-девичьи поколдовать не дают.
Из-за котла показалась скрюченная старушонка.
И-и, родная! Да коли ко мне, ты уж их прости! Не серчай! Чего надо-то, горемычные? у ног старухи вертелся кот. Ведьма нечаянно наступила ему на лапу: Тьфу ты, проклятущий! Сгинь с глаз!
Вот эта человеческая девочка, она болеет, заговорил домовой, у неё такой недуг, что от любого прикосновения к коже девочка испытывает сильную боль. Ничего не помогает! Ты добрая старуха, помоги ей!
Полина вдруг проговорила:
Помоги, бабушка! А я тебя нарисую, портрет твой!
Лесная ведьма расхохоталась во весь беззубый рот. Синильга только усмехнулась.
Я тебе не бабушка! А ты мне не внучка! Ялесная ведьма. Ты видишь, что с меня портреты писатьдело неблагодарное. Вот Синильгакрасавица, её рисуй! Только зеркал ей не давай, а то съест еще чего доброго, старуха заходила вокруг котла. Мазь тебе нужна, да вот не знаю, всё ли для мази у меня с собой Сестра людей на дух не переносит, вряд ли станет свои снадобья драгоценные для девчонки отдавать.
Синильга подошла к Полине и заглянула ей в глаза.
Ты очень устала и очень боишься, человеческая девочка. Тебе больно Так больно, что ты каждый раз с трудом открываешь глаза Хочешь остаться здесь, со мной? Всё закончится. У тебя больше ничего не будет болеть. Тебе станет тепло, и ты уснёшь Ты отдохнёшь, девочка. Оставайся со мной Оставайся со мной
У Полины сильно закружилась голова, всё вокруг стало растворяться. И только лицо Синильги стояло перед ней.
Иннокентий не на шутку перепугалсяСинильга могла заговорить их и оставить во льдах навсегда! Домовой вытащил из кармана свёрток и раскрыл его: на ладони лежал и переливался всеми цветами радуги огромный алмаз.
Посмотри, что мы принесли тебе!
Синильга вскрикнула и подбежала к Иннокентию:
Не обманул ты меня! Отдай! она забыла про девочку.
Я-то отдам, мне и деваться некуда. А ты помоги лесной ведьме снадобье сварить! Прошу!
Синильга выхватила из рук домового свой алмаз и крепко прижала к груди. Потом продела его сквозь цепочку на шее и стала шептать заклинание:
Мой алмаз! Сними сглаз!
Верни голос!..
Прогони хандру! Развей тоску!
Сними сглаз! Верни голос!..
Неземной красе! Чёрным волосам!
Белой коже! Сними сглаз!
Верни мой голос!..
Камень засветился неземным светом, осветил всю тёмную юрту. И чем быстрее и жарче шептала Синильга, тем нежнее и тоньше становился её голос. Наконец он стал звонким как лесной ручей, ласковым как первый снег, чистым как утренняя роса. Такой голос мог увести за собой кого угодно.
Синильга смеялась, бегала и плясала вокруг котла, целовала сестру и гостей. Вот только поцелуи её были холодными.
Что там тебе нужно для целебного варева? Сейчас пошлём оленей или лаек! У меня на посылках много разной живности!
Так, сестра. Дай-ка мозгами пораскинуть. Иди сюда, ребёнок! старуха усадила Полину на низкую тахту, покрытую оленьей шкурой, стала разглядывать маленькие язвочки на её руках и ногах, спрятанные под ночной рубашкой. Девочка смотрела на неё с любопытством и почти не боялась. Зато боялся домовой. Он скрестил руки на груди и опёрся о стену юрты, с тревогой глядя на улыбающуюся Синильгу. Иннокентий не знал, долго ли Синильга будет к ним так добра