Вот, блин! выкрикиваю вслух и, буквально, подскакиваю на кровати.
Одиннадцатый час. Одиннадцатый! Ведь я же сегодня в первую смену! В восемь должен сидеть в своём микроскопическом кабинетике и уже давить на кнопку вызова посетителя. Кошмар, ужас, пиздец! За опоздание в пять минут полагается предупреждение. После трёх предупрежденийштраф в тридцать процентов от универсального покупательского лимита. За опоздание в пятнадцать минут, то же самое, только сразу. За опоздание на часдисциплинарная комиссия в региональном департаменте трудоустройства. И там ужеот лишения месячной зарплаты, в рассрочку на два-три месяца, до увольнения с работы. И никакие знакомства с начальством тут не помогут. Что полагается за опоздание в три часая не знаю и знать не хочу.
Каким-то чудом я преодолеваю путь от своей квартиры до УИЦ, который находится в десяти кварталах, всего за тридцать минут. И это вместе со сборами! Сейчас, мне кажется, я побил, как минимум, национальный рекорд по бегу в стиле «в задницу ужаленный». Получается, что я опоздал даже не на три, а почти что на два с половиной часа. Круто! Но всё равно дерьмово
Перед служебным входом даю себе немного отдышаться, поправляю завернувшийся рукав пиджака, открываю дверь. Направляюсь к своему кабинету и с ужасом наблюдаю, как на продолговатом табло, вмонтированном в дверь на уровне глаз, вместо «старший консультант Игорь Скуднов» горит «консультант Олег Смолов». Минуя, уже даже не свой кабинет, прохожу длинный ряд стеклянных окошек, где два часа и сорок минут трудятся мои коллеги двумя рангами ниже, и без стука вхожу в дверь с табличкой, гласящей, что в недрах данного кабинет восседает в своём начальничьем кресле управляющий районным универсальным информационным центром Сергей Васильевич Масловский.
Табличка, само-собой, не соврала, впрочем, как и всегда. Сергей по обыкновению развалился на своём до неприличия удобном кресле и с некой прострацией смотрит в окно.
Серый, а что за «херня» у меня там в кабинете засела? весьма бесцеремонно отрываю я начальника от созерцания непонятно чего, так как вид из окна у моего руководителя, не в пример креслу, паршивыйна глухую стену здания давно закрытой фабрики, на которую ежедневно, точнее еженощно, мочатся от одного-двух, до десятка наших подвыпивших сограждан.
И тебе доброго утра! не отрывая взгляда от окна, с чем-то похожим на гаркающее прокашливание, выдыхает Сергей.
Серый, почему Олег в моём кабинете?
А потому, что не надо опаздывать, с назидательностью в голосе, осипше скрипит Сергей.
В этом я согласен, не отрицаю очевидного, и снова иду в атаку. Но, что этот хрен делает в моём кабинете? Серый, в моём!
Жалобу на тебя мужик кинул.
Какой ещё мужик? искренне недопонимаю начальника.
А я почём знаю? Это же анонимно, для нас, по крайней мере Пришёл на приём, тебя нетвот и катанул в жалобную книгу. Жалоба сразу ушла в департамент. Ты же знаешь систему
Ага, знаю, киваю растерянно, начиная осознавать весь масштаб бедствия.
Ну, вот мне и пришлось посадить к тебе Олега. Он конечно туповат Но, зато кабинет не пустует. Жалоб больше не строчат, по крайней мере, по существу. Все в шоколаде!
Чего?! аж взвизгиваю от совершенно нежданной метафоры. «В шоколаде?» А я? Они же меня, на хер, уволят!
Ну, уволят, не уволятэто ещё вилами по воде писано. Если отбрешешьсявсё нормально будет.
Отбрешешься грустно усмехаюсь, понимаяс учётом того, что буквально каждый шаг работника УИЦ фиксируется в различного рода журналах, это будет крайне непросто. Я, кстати, из-за тебя проспал! Это же ты вчера вопил: «Давай продолжать! Не будь слабаком! А давай в другой кабак, здесь тухляк какой-то»
Хорош! чуть повышает голос Сергей и косится на дверь. Прям, заливали в него, бедненького. Прям, силой! Свою голову надо иметь, а ещё будильник погромче. На, вынимает он из приоткрытого ящика стопку, наполненную коричневатой жидкостью, явно заготовленную для него самого и ждущую своей минуты, подталкивает ко мне.
Это чего? с недоверием кошусь на рюмку.
Пей! устало машет рукой Сергей.
Мне ничего не остаётся, кроме как подчиниться приказу прямого начальства и через секунду застыть в удивлении граничащим с, буквально, щенячьим восторгом.
Это, это я боюсь сказать это слово, дабы не спугнуть свою робкую догадку, настолько она бредовая и вместе с тем притягательно заманчивая.
Виски, снимает он у меня с застывшего в изумлении языка, настоящий, с гордостью добавляет Сергей и довольно поглаживает свое небольшое, но плотненькое пузико, обтянутое синей рубашкой и рассечённое надвое узким чёрным галстуком.
Это просто супер! наконец обретаю я дар речи. Блин, Серый, где взял?
Подогнали знакомые отмахивается он.
Контрабандисты?
Ну, а если и так?
Тогда я тебя люблю ещё больше! расплываюсь я в хмельной, ещё со вчерашнего дня, улыбке.
Да Я себя тоже, довольно ухмыляется мой, такой родной, шеф и выставляет на стол вторую рюмку. Через секунду наполняет оба стаканчика из квадратной бутыли со стёршейся этикеткой.
Джек? как бы невзначай интересуюсь утраченной маркировкой напитка.
Он, родимый, не без гордости признаётся начальник.
У меня отец его очень любил, когда такое пойло ещё можно было легально купить.
Я отолью ему, грамм сто. Отвезёшь?
Шутишь? Конечно!
Батя у тебяклассный мужик. Надо будет как-нибудь с тобой к нему съездить
Да, мне бы самому, как-нибудь, хотя бы
К своему стыду, отца я навещаю редко. Даже слишком редко, несмотря на то, что живём мы в одном городе, хоть и на разных его концах. Он на Юго-Западном, я на Восточном. Живёт он один, с матерью уже давно в разводе. Да и к тому же она, уже как пять лет, уехала из страны наслаждаться доступными радостями почтенного возраста в спокойном, по крайней мере, в сравнении с Россией, малюсеньком Люксенбурге. А потому, находясь, как правило, в одиночестве, отец, конечно, скучал. Я это знаю. Он знает, что я знаю. Но всё равно, даже, несмотря на мои угрызения совести, видимся мы нечасто.
Справедливости ради, стоит заметить, что и он как-то особо не горит желанием ездить ко мне в гости. И дело тут, как мне кажется, лишь в банальной лени, а никак не в состоянии здоровья, поскольку в свои 59 мой отец может дать фору многим сорокалетним. Наверное, всё оттого, что много лет назад он практически бросил пить, а вскоре ещё и курить, потихоньку занялся спортом, так, не достижений ради, а здоровья для. И надо сказать, что резкие смены ориентиров пошли ему на пользу. Особенно это стало видно со временем, когда его ровесники превратились в оплывших, либо напротив, исхудавших от пьянства стариков. Мой отец выглядел и выглядит до сих пор, весьма презентабельно и, несмотря на уже почтенный возраст, по-прежнему пользуется определённым вниманием у прекрасного пола. А потому, общих тем для посиделок у нас остаётся не так много.
Ну, как соберёшьсяне забудь! Сергей вырывает меня из внезапно нахлынувших раздумий. Попозже зайдия тебе чекушку выдам.
Да хрен с ней с чекушкой! возмущаюсь я спокойствию и отрешённости начальника от моей насущной проблемы. Делать то чего, подскажи, а?!
Ну, смотри поудобнее гнездится он в кресле, ты почту не проверял ещё?
Нет.
Славно, обрадовался начальник, потому, что тебе уже должен был прийти виртуальный бланк из департамента трудоустройства.
Что за бланк?
Счастливый человек! театрально возносит он руки к небу. Не знает, что приходит из департамента когда «косяка упоришь»! Тебе чего, и вправду, бланков объяснительной никогда не приходило?
О ответ лишь отрицательно мотаю головой.
Деревня хихикает Масловский. Корочекак только ты откроешь почту, то в течении часа должен будешь заполнить объяснительную и отправить в дисциплинарную комиссию департамента, ну, собственно, по обратному адресу.
И всего то? удивляюсь я и даже успеваю обрадоваться, но потом всё же возвращаюсь к реальности. Но, они же всё проверяют? Так ведь?
Угу, чуть задумчиво мычит шеф.
Сбрехать не выйдет?