Больно!
Мою шею сковывает железными тискамия взвизгиваю.
Ах ты стерлядь сушенаяшипит он.
Как уже говорилось ранее, он очень быстрый, сильный и тихий.
Больно! скулю я и пытаюсь вывернуться, но железная лапа все сильнее сжимает моё тело. Он резко дергает и тащит меня назад.
Я тебе сейчас шею сверну, и больно уже не будет, шипит ярость прямо над моим ухом.
Меня разворачивает, шее становится легче, зато неимоверно больно рукам на запястьях. Мынос к носу:
Угробить нас хочешь? он смотрит прямо в мои глаза.
Нет! я отчаянно мотаю головой, и боковым зрением я вижу темную фигурку старухи. Отпусти! Мне очень нужно на улицу
Его глаза ненавидят меня, его губы сжимаются в тонкие полосы, оголяя зубы, когда он рявкает:
Зачем?
Тупой сторожевой пес! Я пытаюсь вывернуть руки, я пячусь назад, но тщетно, а потому я заискиваю, я заглядываю ему в глазатам ярость, а мне очень больно, но я торгуюсь:
Отпусти, и я больше не вернусь сюда. Минус один. «Дважды два» гораздо проще.
Что за бред?
Тебе же это нужно? Меньше людей, меньше переменных, меньше хлопот. Отпусти меня! дергая руки, пячусь назад, но становится еще больнее, и я сдавленно хнычу.
Теперь его взгляд озадачено скользит по моему лицу:
Ты рехнулась? По-твоему, я тут истреблением переменных занимаюсь?
Но мне некогда объяснять, потому что темное пятно старухи уже вклинилось в лес припаркованных машин:
Она сейчас уйдет! Отпусти, Бога ради, отпусти!!!
Он бросает быстрый взгляд на улицу:
Старуха? Зачем она тебе?
Да отпусти же ты! дергаюсь, вырываюсь, вернее, он отпускает:
Что ты хочешь от неё?
Отворачиваюсь, хватаюсь за край стола:
Не знаю, пыхчу, отдуваюсь.
Но тут тяжелый стол легко скользит назад. ОборачиваюсьКуцый тянет его за свой край:
Я иду с тобой.
Я не спрашиваюзачем. Я вылетаю на улицу, слышу звон, металлический лязгКуцый судорожно закрывает дверь на ключ. Я не жду егосрываюсь с места и несусь за фигуркой женщины. Её голова все еще мелькает среди крыш мертвого металла, но я уже с трудом отличаю тени от человеческой фигурки. Куцый быстро нагоняет меня, и мы вклиниваемся в узкий проход между припаркованными машинами. Лавируем, огибаем, и вскоре я вижу сгорбленную спину женщины, слышу топот ног Куцего за спиной и его быстрое дыханиечеткое, размеренное, словно ход секундной стрелки, словно онмашина. Я бегу за старухой, Куцыйза мной. Его голова вертится во все сторонымоя выходка не должна стоить нам жизней. Пока чисто. Я ускоряюсь, я пытаюсь приструнить мое тело, потому что руки совершенно меня не слушаютсяхватаются за зеркала, металлические бока и крыши автомобилей, подтягивают остальное тело, отталкиваются, ускоряясь, заставляя ноги работать быстрее, ловчее, проворнее. Сердце бьется прямо внутри черепа, больно лупит по глазам изнутри, но я бегу, преследую её, сама не знаюдля чего. Внезапно мое дыхание сбивается с ритмаэтого я не ожидала
Старуха начала таять. Так же, как до этого таяла Вошьсначала одежда, затем кожа, и вот вдалеке маячит плотный кусок мышц и сухожилий. Мой рот наполняется слюной. Мышцы исчезают, оставляя остов костей и внутренности. Мои челюсти сводит судорогой, я глухо рычу. Исчезает скелет, забирая с собой нутро. Я ускоряюсь, я слышу, как внутри меня что-то клокочет. Вот остается лишь сердцеоно висит над землей, парит в невесомости, мерно отстукивая ритм. Я бегу, я облизываю губы, я вытягиваю вперед руки, потому что вот-вот, в считанные мгновения, сердце испарится, представив моему взору сладкое, блестящее, сочное красное Отбив несколько тактов, сердце испарилось в воздухе.
Пусто. Ничего.
Секундное замешательствомои глаза бешено елозят по стоянке.
Я взревелазаорала во все легкие и рванула вперед, оглядываясь по сторонам. Я искала старуху, которая растворилась в воздухе. Совсем. Я прыгала от машины к машине, я рычала и металась по стоянке, ища проклятую старуху, и все внутри меня звенелооно требовало, оно желало, оно яростно вопило о красномтаком сверкающем, переливающемся всеми оттенками боли, таком желанном, таком приторно-сладком
Мой вопль в серое небо, и тонкая грань сознательного лопнулая перестала быть собой. Я перестала быть.
Куцый резко затормозил, глядя, как тонкая хрупкая Вобла вбирает в себя свою цельтщедушное тело становится больше, выше, наполняясь массой, меняя хрупкость на грузность, сменяя тонкость линий на грубость и сгорбленную спину, забирая в себя человека перед собой. Он замер, остановился, глядя, как через несколько автомобилей от него, та, что еще секунду назад была молодой девушкой, стремительно превращалась в старуху, медленно катящую перед собой тележку. Старуха даже не оглянулась, когда за её спиной, в нескольких метрах от седого затылка, та, что была Воблой, окончательно перестала быть собойдве старухи зависли в одном пространстве, в одном времени. Куцый сделал несколько шагов назад, когда дикий вопль разнесся над стоянкой. Рука на кнопку Апекса и еще два шага назад. Он смотрит, как старуха с тележкой продолжает идти, неспешно катя перед собой свое барахло, а жуткое создание в обличье старой женщины неистово вертит головойглаза жадно рыскают вокруг, пальцы свело судорогой нетерпения, рот и нос втягивают воздух, выбрасывая в осенний воздух рычание, плюясь гневными воплями. Она не видит её. Она ищет и жаждет её. Она потеряла её, хотя старуха всего в нескольких метрах. И когда бешеное нечто, вопя и рыча, проносится в нескольких сантиметрах от сутулых плеч, старуха, та, что настоящая, останавливаетсяседая голова отрывает взгляд от пола и смотрит в спину своей копии. Она останавливается и глядит, как перед ней пляшет смертьпрыгает от машины к машине, рвет на себе волосы и истошно вопит. Старуха крепче сжимает сухие пальцы на ручке тележки и неотрывно смотрит на жуткое нечто. Очевидно, старуха глуха, как смерть, но не слепа, и она пристально следит за тем, что вытворяет существо, как две капли похожее на неё саму.
Та, что была Воблой, наконец, замечает Куцего. Взгляд останавливается, впивается в тело парня, но не в белое от страха лицо, а куда-то нижетуда, где бьется о ребра сердце. Старуха оборачивается, проследив взгляд чудовища, и смотрит Куцему в глаза.
А в следующий миг чудовище меняется, превращаясь в невысокого, крепкого парня, и бросается вперед.
***
Апекс рвет мое тело на части, Апекс разрывает ткань времени и завязывает в узел, Апекс не оставляет мне выбора.
Апекс делает невозможноевытаскивает meum est vitium и уничтожает род людской.
****
Меня сбрасывает на ноль резко и быстро. Голова кружится, в горле саднит, и руки ходят ходуном. Слышу рваное дыхание, и лишь секундой позже понимаю, что ономое. Сгибаюсь пополам, упираюсь руками в колени и учусь дышать. Заново. Воздухв легкие ледяной лавиноймне не становится легче, мое тело гудит и вибрирует. Сейчас стошнит. Выдох сквозь зубы, чтобы удержать желудок, и снова вдохжадный, громкий. Кожа горит, но нутро окатывает ледяными волнами. Меня морозит. Мне невыносимо жарко. Опускаюсь на колени, упираюсь ладонями в холодный бетонный пол, и еще один выдох сквозь зубы. Ногти скребут по грязному полу. Я делаю рваный вдох.
А потом все происходит очень быстро.
Резко и больно меня дергает вверх. Их двоеодин высокий, один моего роста, но оба сильны. Меня подхватывают под обе руки и тащат вперед. Их страх он вцепляется в меня железными пальцами, он волочит мои обессилившие ноги по бетонному полу, он хрипло дышит мне в оба уха.
В чем она вымазана? слышится справа.
Заткнись, слева.
Меня сейчас вырвет. Я пытаюсь дышать, раскрываю рот, вбираю воздух, выдыхаю сквозь оскал. Меня куда-то несет. Я не понимаю, где я, сколько времени прошло, кто те двое, что тащат меня. Мне холоднов мое тело клыками вонзается крупная дрожь и дергает мордой в разные стороны, сотрясая мое тело. Тошнит. Мне жаркопо спине течет пот, мои виски мокрые. От меня чем-то несетотвратительный, мерзкий запах и я вот-вот блевану. За спиной хлопает дверь. Разлепить веки слишком сложно. Слышу быстрые глухие шаги, отражающиеся от высоких стен и умножающихся в пустых коридорах. Где-то вдалеке женский визг переходит в плачэтот голос воет, хнычет, но я так отчетливо слышу, как он любит, жалеет меня.