Я села, и она села напротив меня в ожидании.
Я я хочу включить себя в список, Ада-эм, я закусила губу.
Все, сказанного не воротишь, особенно сказанного этой женщине.
Она кивнула.
Я гадала, когда ты придешь.
Ада знала, чем живет каждый человек в Джвахире. Она отвечала за соблюдение положенных обрядов в случае смертей, рождений, праздников менархе, праздников в честь того, что у мальчика ломается голос, обряда одиннадцатого года, обряда тринадцатого года всех жизненных вех. Она устроила свадьбу моих родителей, и каждый раз, как она приходила, я от нее пряталась. Я надеялась, что она меня не помнит.
Я впишу твое имя. Список представят Осугбо.
Спасибо.
Приходи сюда через неделю в два часа ночи. Надень старое платье. Приходи одна, она меня оглядела. Расплети волосы, расчеши и снова заплети нетуго.
Неделю спустя в два часа пополуночи я выскользнула из окна моей спальни.
Придя к дому Ады, я увидела, что дверь открыта. Я медленно вошла. В гостиной горели свечи, а мебель вынесли. Фреска Ады, почти законченная, в свете свечей выглядела как никогда живой.
Три другие девочки уже пришли. Я быстро присоединилась к ним. Они посмотрели на меня удивленно и с некоторым облегчением. Еще один человек разделит с ними страх. Мы ни о чем не говорили, даже не поздоровались, но стояли вместе. Рядом с Адой были пять других женщин. В их числе моя внучатая тетка Абео Огундиму. Меня она никогда не любила. Знай она, что я пришла без разрешения Папы, ее племянника, не миновать бы мне беды. Четырех остальных женщин я не знала, но одна из них была очень старой, само ее присутствие вызывало трепет. Я дрожала, чувствуя себя виноватой я вдруг утратила уверенность, что мне стоит здесь быть. На столике в центре комнаты я увидела марлю, бутылки с алкоголем, йод, четыре скальпеля и еще какие-то неизвестные мне предметы. Желудок свело, меня тошнотой. Через минуту Ада начала:
Мы женщины обряда одиннадцатого года. Вшестером мы стоим на страже границы между девичеством и женской зрелостью. Только с нашей помощью вы можете свободно перейти ее. Я Ада, Старшая.
Я Госпожа Абади, городская целительница, сказала невысокая женщина рядом с ней. Ее руки были плотно прижаты к струящемуся желтому платью.
Я Очи Нака, сказала следующая. У нее была очень темная кожа и пышная фигура, подчеркнутая шикарным фиолетовым платьем. Портниха на базаре.
Я Зуни Ван, под ее свободным недлинным синим платьем были штаны редкость для джвахирских женщин. Архитектор.
Я Абео Огундиму, сказала моя внучатая тетка и усмехнулась. Мать пятнадцати детей.
Женщины засмеялись. Все мы засмеялись. Пятнадцать детей та еще работка.
А я Нана Мудрая, сказала вызывающая благоговение старуха, оглядев каждую из нас единственным зрячим глазом. Горб на спине навсегда наклонил ее вперед. Моя старая тетка по сравнению с этой женщиной была молодой. Голос Наны Мудрой звучал чисто и сухо. Теперь скажите, как вас зовут, чтобы всем познакомиться.
Луйю Чики, сказала девочка рядом со мной.
Дити Гойтсемедиме.
Бинта Кейта.
Оньесонву Убейд-Огундиму.
Эта, Нана Мудрая показала на меня пальцем.
Я перестала дышать.
Выйди вперед, сказала Ада.
Я слишком долго готовила себя к этому дню. Всю неделю почти не ела и не спала боялась боли и крови. Наконец-то смогла с этим всем смириться. А теперь у меня на пути встанет эта старуха.
Нана Мудрая осмотрела меня сверху донизу. Не спеша обошла кругом, глядя снизу вверх, как черепаха из панциря. Покряхтела.
Расплети волосы.
Только у меня длины волос хватало для косы. В Джвахире женщины носили короткие стильные стрижки еще одно отличие от маминой деревни.
Это ее день. Не надо ее ничем связывать.
От облегчения кровь прилила к лицу. Пока я расплетала косу, Ада спросила:
Кто из вас до сих пор нетронут?
Руку подняла только я. Девочка по имени Луйю хихикнула, но осеклась, когда Ада заговорила снова.
Кто, Дити?
Дити издала неловкий смешок.
Одноклассник, тихо проговорила она.
Его зовут?
Фанази.
Было соитие?
Я тихо ахнула. Это невообразимо. Мы же такие маленькие. Дити помотала головой и сказала:
Нет.
Ада продолжила.
Кто, Луйю?
Луйю ответила только дерзким взглядом, а Ада так быстро шагнула к ней, что я не сомневалась она сейчас ударит ее по лицу. Луйю не шелохнулась. Она с вызовом выставила подбородок. Меня это впечатлило. Я обратила внимание на одежду Луйю, сшитую из дорогой ткани. Она была яркая, ни разу не стиранная. Луйю из богатой семьи и явно не считает, что обязана отчитываться хоть бы и перед Адой.
Я не знаю его имени, наконец сказала она.
Ничто не покинет этих стен, сказала Ада, но я почувствовала в ее голосе угрозу. Наверное, Луйю тоже.
Вокике.
Было соитие?
Луйю молчала. Потом посмотрела на человека-рыбу на стене и сказала:
Да.
У меня отвисла челюсть.
Как часто?
Много раз.
Зачем?
Луйю насупилась.
Не знаю.
Ада бросила на нее суровый взгляд.
Отныне ты будешь воздерживаться до замужества. Отныне ты должна соображать, что к чему.
Она перешла к Бинте, которая все это время плакала.
Кто?
Бинта ссутулилась еще сильнее и заплакала горше.
Бинта, кто он? снова спросила Ада.
Затем она обернулась к пяти другим женщинам, и те обступили Бинту так тесно, что Луйю, Дити и мне пришлось вытягивать шеи, чтобы ее увидеть. Она была самой маленькой из четырех.
Здесь ты в безопасности, сказала Ада.
Другие женщины стали гладить Бинту по плечам, щекам, шее и тихо напевать:
Здесь тебя никто не тронет, здесь безопасно.
Нана Мудрая коснулась ее щеки.
Отныне все присутствующие в этой комнате будут повязаны, сказала она своим сухим голосом. Ты, Дити, Оньесонву и Луйю будете защищать друг друга, даже когда выйдете замуж. И мы, Старшие, будем защищать вас всех. Но нашу связь сегодня может скрепить только правда.
Кто? спросила Ада в третий раз.
Бинта опустилась на пол и прижалась лбом к бедру одной из женщин.
Мой отец.
Луйю, Дити и я ахнули. Другие женщины, казалось, совсем не удивились.
Было ли соитие? спросила Нана Мудрая, и ее лицо посуровело.
Да, прошептала Бинта.
Кто-то из женщин выругался, прищелкнул языком и что-то гневно пробормотал. Я закрыла глаза и потерла виски. Боль Бинты была и маминой болью.
Как часто? спросила Нана Мудрая.
Много раз, сказала Бинта громче, а затем выпалила: Я я я хочу его убить, тут она зажала рот руками. Простите! сказала она сквозь ладони.
Нана Мудрая отвела ее руки.
Здесь ты в безопасности, она с отвращением покачала головой. Теперь мы наконец можем хоть что-то с этим сделать.
На самом деле эти женщины уже давно знали о поведении отца Бинты. Но не могли вмешаться, пока Бинта не прошла обряд одиннадцатого года. Бинта яростно замотала головой.
Нет. Его заберут, и тогда
Женщины зашипели и зацокали языками.
Не волнуйся, сказала Нана Мудрая. Мы защитим тебя и твое благополучие.
Мама не станет
Ш-ш-ш, сказала Нана Мудрая. Хотя ты пока ребенок, но отныне ты будешь также и взрослой. Твое слово будет кое-то значить.
Ада и Нана Мудрая едва взглянули в мою сторону. Ко мне вопросов не было.
Отныне, обратилась Ада ко всем нам, вы станете и детьми, и взрослыми. Будете и бессильны, и сильны. Вас не будут замечать. Вас будут слышать. Согласны ли вы?
Да, ответили мы.
Вы не должны кричать, сказала целительница.
Вы не должны лягаться, сказала портниха.
У вас будет течь кровь, сказала архитектор.
Великая Ани, сказала моя тетка.
Вы уже сделали первый шаг во взрослую жизнь ушли ночью из дома в одиночку, сказала Ада. Каждой из вас дадут мешочек с травами, марлю, йод и ароматную соль. Вы вернетесь домой одни. Через три ночи вам нужно будет принять ванну.