Кажется, Дауров просил рассказать все по порядку, ничего не упустив.
И я очень старался ничего не упустить.
Он задавал какие-то наводящие вопросы.
И я был ему безумно благодарен за помощь, потому что мне было очень важно ничего не упустить.
Я вспоминал мелкие детали.
И тут же их выкладывал, боясь забыть.
Молодец, Анри, молодец, звучал в моей голове его голос.
И он просил меня вспомнить еще какую-нибудь деталь.
Иногда я отключался совсем и уже не мог вспомнить ни его вопросов, ни своих ответов.
Потом снова приходил в себя, и голова становилась почти светлой. Но желание отвечать максимально честно и подробно никуда не пропадало и в эти минуты.
Наконец, ощущение опьянения исчезло совсем, и я почувствовал, как учащается пульс и теплеют руки.
Все, возвращайтесь, Анри, возвращайтесь, мы закончили, сказал Дауров. Не зря потратили электроэнергию. Ну, совсем не зря! Как вы себя чувствуете?
Почти хорошо, сказал я, садясь. Даже голова не кружится.
Вот! А вы говорите кофеин. Максимум чашечка кофе.
Не откажусь, сказал я.
Вот и хорошо. За кофе и обсудим результаты нашей беседы.
Я половину не помню, признался я.
Это нормально, сказал Дауров. Ничего, БП все записал.
Георгий Петрович, можно нам с Анри еще обменяться парой слов наедине? попросила Камилла.
Нет, госпожа де Вилетт, жестко сказал Дауров. Вы уже поговорили.
Когда мы вышли в кабинет, кофе нас уже ждал. За окном было совсем темно, только сиял огнями деловой центр города.
Я понял, что не знаю, сколько времени: кольцо осталось у Леши. За два с лишним года относительной свободы, я отвык спрашивать «который час».
Камилла, сколько сейчас времени? тихо спросил я.
Два часа десять минут, сказала она.
Леша, верните Анри кольцо, вмешался Дауров.
Это был хороший признак, просто очень хороший.
Я надел кольцо и тут же сообразил, что, возможно, зря радуюсь, просто во время обсуждения «беседы» Дауров хочет наблюдать мои адреналиновые всплески.
Анри, садитесь, сказал он.
И сел рядом.
Глава 4
В принципе, я доволен, начал Дауров. Неплохая исповедь. Я ожидал худшего.
И никакого пособничества! сказал Ройтман.
Ну, пособничества, пожалуй, не получится, нехотя согласился Дауров. Но это не единственная подходящая нам статья.
И укрывательства не получится, заметила Камилла, если вы это имеете в виду. Укрывательство бывает после преступления, а не до.
Да, госпожа де Вилетт, кивнул Дауров. И укрывательство у нас никак не вытанцовывается.
Тогда, с вашего позволения, Георгий Петрович, пока вы подбираете для меня статью, я займусь кофе, сказал я.
Пожалуйста, пожалуйста, мсье Вальдо, только не обожгитесь. Потому что есть статья, которая подходит к вашему случаю просто идеально.
И он выдержал паузу, видимо, наблюдая мой адреналиновый пик.
Недонесение о готовящемся террористическом акте.
Е-ноль, сказал Ройтман.
Статья легкая, уточнила Камилла, по ней даже арестовать нельзя.
Господи! Как я низко пал! улыбнулся я. С F-пять до Е-ноль.
Дауров посмотрел на меня осуждающе.
Это он так шутит, угрюмо пояснил Ройтман.
В общем случае арестовать нельзя, продолжил Дауров. А Анри Вальдо арестовать можно: рецидив.
Я вопросительно посмотрел на Камиллу.
Теоретически, да, кивнула она.
И практически да, сказал Дауров. И для вас, Анри, это будет не Е-ноль, а Е-один, потому что в случае рецидива у нас никакого Открытого Центра быть не может. По закону. Только закрытый.
Я взглянул на Ройтмана.
Правда, вздохнул он.
Георгий Петрович, недонесения тоже нет, сказала Камилла. Ни о каких террористических актах вообще речь не шла. Откуда он мог сделать вывод, что вообще что-то готовится?
Анри Вальдо не знает, что такое «РАТ»? поинтересовался Дауров.
Георгий Петрович, если бы я знал, что в такой-то день в таком-то месте готовится то-то и то-то, я бы сказал, вздохнул я. но не было речи вообще. И я не был ни в чем уверен.
Мне запись поднять, мсье Вальдо? спросил Дауров. Полчаса назад я у вас спрашивал: «Мсье Вальдо, вы были уверены, что имеете дело с террористической организацией?» «Да, ответил мсье Вальдо, как только я услышал об ампуле с ядом, я был уверен». «Мсье Вальдо, спросил я, вы считали, что у них серьезные намерения?» «Более чем», ответил Анри Вальдо. «Вы считали, что они готовят теракт?» «И не один»ответил мсье Вальдо.
Я не помнил ничего подобного.
Камилла, я это говорил? спросил я.
Она кивнула.
Да, Анри. Но это же только твое мнение! Реальных сведений нет.
Мнения Анри Вальдо по этому поводу вполне достаточно, сказал Дауров. У него слишком высокий экспертный коэффициент по этому вопросу. И с этой записью мы пойдем к кому угоднок любому судье. Хоть к Эриху Павловичу! И он даст нам санкцию на арест. Любой!
Не факт сказала Камилла.
Свои аргументы вы выскажете в суде, остановил Дауров. Конечно, процесс закроют, но тот факт, что за что-то судят Анри Вальдо, неизбежно просочится в Сеть. И по тому, что процесс закрытый, все поймут, в чем дело. Без конкретики, но поймут. А значит, если Леонид Аркадьевич решит смягчить вашу участь, Анри, этого не поймет Народное Собрание. Вы ведь хотите прощения, мсье Вальдо?
Да.
Отлично! Наконец-то ваш ответ совпал с тем, что вы говорили под БП!
Я уже не надеюсь.
Зря. Леонид Аркадьевич был очень хорошо настроен.
Был. Ему же все равно упадет запись моего допроса.
Конечно. Но если она упадет императоруэто полбеды. Леонид Аркадьевиччеловек великодушный, понимающий и, наконец, он тессианец. А вот если это упадет на портал Народного Собрания
Этого можно избежать? Вы ведь к этому клоните?
Можно. У вас еще два варианта на выбор, мсье Вальдо. Во-первых, вы можете сейчас подписать признание вины и согласие на психокоррекцию и уехать с Евгением Львовичем на Е-один.
Если Евгений Львович найдет, что корректировать, я ничего не имею против, сказал я.
Найду, сказал Ройтман.
Только вины я не признаю, заметил я.
Ну, вы меня просто поражаете! пожал плечами Дауров. Сорок минут назад я у вас спрашивал: «Мсье Вальдо, вы специально тянули время или это случайно так получилось?» «Да, тянул», ответили вы. «Почему?»спросил я. «Я хотел, чтобы он ушел», ответили вы, Дауров развел руками. Ну, просто, как по учебнику: умысел плюс волевые усилия для реализации.
Эту часть беседы я даже смутно помнил. Было такое.
Для согласия на психокоррекцию не нужно признания вины, вмешалась Камилла.
Все-таки от адвокатов есть определенный вред, заметил Дауров. Для согласия на психокоррекцию не нужно, а для досудебного соглашениянужно. Вы можете подписать согласие и уехать к Евгению Львовичу, но суд все равно состоится. Для любого судьи тот факт, что подсудимый проходит курс психокоррекции, конечно, хороший аргумент в вашу пользу, но вы же, кажется, огласки не хотели?
Какие еще варианты? спросил я.
Еще один, сказал он. Анри, вы искренне хотите спалить сеть?
Давайте я вам как под БП буду отвечать. Совпадет, надеюсь. Вы же уже спрашивали, да?
Да. Но этот вопрос требует ответа в здравом уме и твердой памяти.
Я хочу, чтобы эти ребята остались живы, сказал я. И не убили никого.
И мы того же хотим, сказал Дауров. Я предлагаю вам действовать вместе.
Нет, сказал я.
Господи! Да, почему? воскликнул Дауров. Вы мне под БП гораздо больше нравитесь, ей-богу! Вы подписываете с нами соглашение о сотрудничествеи все, никакого суда. Никаких санкций! Максимум съездите к Евгению Львовичу, на сколько он скажет, и если он сочтет нужным. И никакой огласки. А если не хотите ничего подписыватьради бога! Я поверю вашему слову.
Нет, повторил я.
Дауров покачал головой.
Все их будущие жертвы на вашей совести. И они сами тоже.
Я проигнорировал и обратился к Ройтману.
Евгений Львович, что там надо подписать?