Ну, никакого пособничества террористам здесь нет, конечно, сказала она. Ни один судья тебя не арестует.
Тогда зачем все это словоблудие? Он что меня запугать хочет? Блоком «Е», да? После девяти лет в блоке «F»это для меня так, каникулы.
Анри, после хоть и ограниченной, но свободы, тоже не каникулы. Но он тебя максимум задержит на сутки. Для того, чтобы провести через суд решение об аресте нужен очень молодой и неопытный судья, которого Дауров задавит авторитетом, а ты своим выдающимся бэкграундом. Сейчас таких нет. Спасибо Хазаровскому. Он таких монстров посадил, что для них и Дауров никто и звать его никак. Их отставить может только Народное Собрание.
Зачем тогда?
Может быть две причины. Первая: он тебе не верит. И вторая: он тебя вербует. Возможно обе сразу.
Вербует?
Анри, ну, конечно. Он же понимает, что тебя в покое не оставят. Будут еще эмиссары. И потому ты им нужен.
Ловля на живца?
Видимо, да.
Не хочу себя чувствовать червяком на крючке.
Дело твоей совести.
Камилла, ты меня хорошо помнишь одиннадцать лет назад?
Да.
Во мне многое убили?
Я бы не стала так формулировать. Ты изменился. Был злой и веселый. Теперь веселость иногда вспыхивает, а злость ушла совсем.
Лучше стало?
По-другому. Знаешь, тогда можно было поверить, что ты убил триста человек. Теперь нет.
Тысячу, Камилла, тысячу. Народное Собрание всех подсчитало. Только ведь это был не я, а тот человек, до психокоррекции. Просто я подумал, что если бы кто-то начал уговаривать на сотрудничество с СБК прежнего Анри Вальдо, он бы просто встал и ушел.
Ты можешь встать и уйти, сказала Камилла, но ведь спецслужбы сами по себе не хороши и не плохи. В принципе полезный для общества институт. Кто сказал, что сотрудничество с ними нравственно неприемлемо при любых обстоятельствах? Вопрос в том, чем они реально занимаются.
При Анастасии Павловне они делали полезные вещи, но и много плохого, когда зарывались. При СтрадинеСБК превратился в отвязную мафию, не озабоченную ничем, кроме собственных доходов. Конечно, с СБК Страдина иметь дело было нельзя. Но Данин основательно их перетряс. Леонид Аркадьевич перетряс еще раз. Знаешь, Анри, с СБК Даурова иметь дело можно. Если его обязанность ловить террористовон будет ловить террористов, а не рейдировать чужой бизнес. Он честный человек. Насколько вообще спецслужбист может быть честным.
Угу! Наврать про пособничество террористамэто в рамках их специфической честности.
Ну, это скорее моральная оценка, чем юридическая, заметила Камилла.
И ты согласна с этой моральной оценкой?
Ну-у
Ладно, не буду тебя провоцировать на ложь клиенту, вздохнул я. Согласна, конечно.
Меня вызывали по кольцу.
Поговорили, мсье Вальдо? спросил Дауров.
Камилла, ты мне еще что-то посоветуешь? спросил я.
Пока нет.
Да, Георгий Петрович, ответил я. Я готов. Заходите.
К компании Дауров плюс Ройтман прибавился еще один человек: парень лет двадцати пяти. Адъютант что ли?
Я почти не ошибся.
Это мой помощник Алексей, представил Дауров. он мне проассистирует в работе с биопрограммером.
Камилла окинула новичка оценивающим взглядом.
Какой у вас опыт работы, Алексей?
Пять лет.
А с этим прибором?
Восемь месяцев.
На лице у Камиллы отразилось некоторое недовольство.
Это максимальный опыт работы с этим прибором во всем СБК, госпожа де Вилетт, успокоил Дауров. Новая техника. Лучше Алексея никто не разбирается. Так что к мсье Вальдо у нас совершенно особое отношение.
Ладно, сказала Камилла.
Так все законно, госпожа де Вилетт? переспросил Дауров.
Пока да.
Мсье Вальдо, заверните, пожалуйста, рукав на левой руке, сказал он.
Почему на левой? весело спросил я.
Потому что на правой у вас плохие вены.
Откуда вы знаете? удивился я и начал расстегивать манжету (второй раз за сегодня!).
Вы мне сами об этом сказали на приеме у Реми Роше полтора года назад.
Господи! Я и об этом сказал! Да зачем вам биопрограммер, Георгий Петрович?
Дауров не торопясь, опустился на стул, рядом с Камиллой.
В вашем рассказе есть пробелы, сказал Дауров. Их надо заполнить, мсье Вальдо. Надо все рассказать.
Он сделал ударение на слове «все».
А если я сейчас их заполню, вы отмените процедуру? я указал глазами на излучатель.
Анри, я слушаю.
Отмените?
Нет. Я должен быть уверен, что их не осталось вообще. Это все слишком серьезно, чтобы мы могли себе позволить чего-то не знать.
Понятно, сказал я.
И завернул, наконец, рукав.
Валяйте!
Леша, восьмерочку выставите, пожалуйста, приказал Дауров своему ассистенту.
Наверное, меня залило адреналином, потому что на этот раз возмутился Ройтман.
Георгий Петрович, ну, зачем?
Он это честно заработал, сказал Дауров.
Мой клиент еще не приговорен ни к какому наказанию в связи с этим делом, заметила Камилла.
Что-то незаконно? поинтересовался Дауров.
Камилла вздохнула.
Государственное преступление, заметил он. Я могу на десятке допрашивать. Еще раз, все законно, госпожа де Вилетт?
Формально, да. Но совершенно излишне.
Не излишне, возразил Дауров. В самый раз. Поверьте моему опыту.
Анри сказал, что вы зря потратите электроэнергию, заметила Камилла.
Посмотрим.
Ко мне подсел Алексей, надел перчатки, распаковал иглу, продезинфицировал мне локтевой сгиб.
Игла вошла в вену настолько снайперски точно, что я поверил в пятилетний опыт работы.
Кофеин у вас есть? спросила Камилла.
Не понадобится, сказал Дауров.
На «восьмерочке» кофеин не понадобится? удивилась Камилла.
Именно. Но ради вашего спокойствия всегда, пожалуйста. Леша, выложи ампулу, чтобы госпожа де Вилетт не волновалась.
Алексей пожал плечами и выложил инъектор на столик возле моего кресла.
Теперь все в порядке? спросил Дауров.
Теперь, да, кивнула Камилла. А то недавно к моему клиенту во время допроса скорую пришлось вызывать.
У нас? поинтересовался Дауров.
Нет. У Нагорного.
Тогда понятно. У Александра Анатольевича, к сожалению, энтузиазм зачастую превалирует над тщательностью.
Вы несправедливы, Георгий Петрович, сказала Камилла. Не он вел допрос, его даже близко не было. Когда он рядом, я за своих клиентов спокойна процентов на двести. Он на пяти-шести допрашивает в присутствии врача. Это не безответственность, в которой вы его обвиняете, это даже не ответственность, это гиперответственность.
Техника паршивая, сказал Дауров. Поэтому и врач нужен. Я понимаю трепетное отношение Александра Анатольевича к целостности госбюджета, но на некоторые вещи стоит потратиться. На врачей больше уйдет.
Начинать? спросил Алексей.
Да. Мсье Вальдо, снимайте кольцо.
Я отдал кольцо «Леше».
Жаль, сказал Ройтман. Я больше не вижу его гормональный фон. Было бы полезно
Не проблема, Евгений Львович, успокоил Дауров. Скиньте мне код, и вы все увидите через БП. Игла же вместо кольца работает. Мне самому интересно.
Ройтман с минуту колебался, потом, видимо, согласился. Я это понял по тому, что Дауров удовлетворенно кивнул. Значит, теперь и он будет отслеживать мои адреналиновые пики.
И меня начало клонить в сон, точнее я почувствовал себя, как после пары бокалов портвейна. Точнее водки. Голоса зазвучали, словно сквозь толщу воды, откуда-то издалека. При этом не было никаких признаков головокружения. Новая техника работала как-то иначе, чем привычный для меня биопрограммер, под которым голова начинала кружиться в первую очередь.
Анри, вы не боритесь с собой, ложитесь, зазвучал прямо у меня в голове голос Даурова. Успокойтесь. Все будет хорошо.
Сопротивляться было невозможно, да и бессмысленно.
Я откинулся на спинку кресла, и она медленно-медленно поплыла вниз.
Я слушал удары своего сердца. С каждым ударом оно билось все медленнее. Холодели руки. Начиная с кончиков пальцев, потом кисть, предплечье, плечо. Я вспомнил о казни Сократа и похожем действии цикуты, но не испугался, а отстраненно подумал, что цикуты не пил. Я стал совершенно равнодушен к происходящему, оно перестало меня волновать. Я реагировал, как кольцо на сигнал: автоматически. В режиме: сигнал-ответ. Критичностьноль!