Забыл добавить слово.
Какое? Пожалуйста?
Блин.
Лёшка фыркнул.
Я больше не блинкаю. Ну, как бы стараюсь.
Вот и хорошо.
Мёленбек медленно обошёл стол и подсел ближе. Несколько долгих секунд он, закрыв глаза, не шевелился и, кажется, совсем не дышал. Камни в перстнях на скрючившихся пальцах чуть подрагивали, стреляя искрами.
Господин Мёленбек решился потревожить его Лёшка.
Постой. Сейчас проскрипел Мёленбек. Я хотел сказать
Он снова на несколько секунд замер.
Гос Лёшка выскочил к раздвижным дверям. Господин Штессан! закричал он. Господину Солье плохо!
Мёленбек слабо дёрнул щекой.
Нормаль но. Всё хорошо.
Иахим слетел вихрем.
Солье! он перепрыгнул через стол и поймал тяжело клонящегося Мёленбека на руки. Что случилось?
В каби в кабинет, прохрипел Мёленбек.
Алексей! подсаживаясь под цайс-советника, окликнул Лёшку Штессан. Эй! Не спи. Помогай, сквир! Что рот раскрыл?
А да.
Скинув оцепенение, Лёшка подбежал к стулу. Вдвоём они приподняли Мёленбека и на плечах вынесли его из комнаты. Мёленбек еле перебирал ногами. Щеки его побелели, изо рта вывалился язык. Слюна пачкала бороду, капала на камзол и колени. Удивительно много было слюны.
У кабинета Штессан остановился и свободной рукой торопливо полез цайс-советнику за пазуху, затем в кармашки жилета.
Ключ, Солье, где твой ключ?
Мёленбек дёрнулся так, что Лёшка едва его удержал. К струйкам слюны прибавилась кровь. Рука советника потянулась к горлу.
Понял, понял, сказал Штессан, расстёгивая Мёленбеку ворот камзола.
Через мгновение ключ на тонкой цепочке повис у него в кулаке.
Дверь кабинета, казалось, бесконечно долго клацает запорами. Мёленбека била дрожь. Он был горячий, как печка. Мокрая борода облепила шею. Кровь изо рта текла и текла, собираясь в лужицу у порога.
Штессан выругался непонятными, страшными словами.
Внутри Лёшки, словно второе сердце, заколотился страх. А если Мёленбек умрёт? Что тогда? Всё кончится? И всё? Вообще всё?
Они вдвоём не смогут
Хъёлинг в глотку!
Иахим подбил ногой неспешно отходящую дверь.
Они перенесли Мёленбека на кушетку, Лёшка подложил подушку под мокрую, какую-то скользкую голову. Мёленбек закашлялся, плюясь кровью.
Кристалл, прохрипел он. В я в ящике
Брызги полетели во все стороны. Лёшку чуть не стошнило.
Где, в каком ящике? заорал Штессан, тормоша закатившего глаза цайс-советника.
Лёшка отступил, сел на подлокотник кресла и съёжился.
Пальцы на руках, красные от крови, слиплись. Ощущение большой беды, против которой не можешь ничего, придавило, стиснуло горло.
Холодно. Всё? Всё?!
Солье!
Штессан не собирался сдаваться. Нет, только не Штессан! Он оглянулся на Лёшку, бессмысленно таращащего глаза в пустоту, плотоядно щёлкнул зубами, и с размаху ударил Мёленбека открытой ладонью по щеке.
Ну же, Солье! В каком ящике?
Не дождавшись ответа, Иахим рычащим зверем прыгнул к столу и принялся с мясом выворачивать внутренности из тумб-оснований. Силы у него было много. Звенело железо хлипких замков, взлетали бумаги и банкноты.
Освобождённые от мусора ящики с треском приземлялись на пол. Трах! Бах! Форменное вредительство.
Это? Это?
Ощеренный, дикий Штессан вернулся к кушетке, держа в руках расшитый кожаный кошель. Распустив горловину, он высыпал Мёленбеку на грудь и на живот десяток крупных кристаллов. Кристаллы были тёмные и светлые. Некоторые казались желтоватыми. Каждый размером с толстую батарейку АА-класса.
Солье!
Не на-а
Мёленбек безошибочно накрыл один из кристаллов ладонью.
Жив! воскликнул Иахим.
Нашли меня, выдохнул Мёленбек. Нашли. Цоги. Теперь дело времени.
Под ладонью его запульсировал слабый свет, словно включился потайной фонарик.
Придут сюда?
Мёленбек прикрыл глаза в знак согласия.
Да. Только пробьют слой Пытались сейчас меня
Он то ли застонал, то ли рассмеялся, сжимая кристалл в кулаке.
И когда?
Штессан деловито собрал лишние камни обратно в кошель. В какое-то неуловимое для Лёшки мгновение он сделался прежним, спокойным Штессаном. Лишь вывернутые ящики, познавшие первую, жуткую перемену, белели деревянными боками.
Три недели. Может, четыре, Мёленбек приподнялся и сел, спустил ноги с кушетки, сплюнул тягучую слюну. Алексей.
Лёшка среагировал не сразу. Тяжело среагировать на человека, с которым ты только что мысленно простился. Твои ладони в его крови, а он вдруг что-то ещё требует. Зовёт.
Да?
Мы в скверном положении, Мёленбек закашлялся, отобрал кошель у Иахима. Быть рядом с нами действительно становится опасно, и я пойму
Он встал и, покачиваясь, неуверенной походкой двинулся к столу. Из кулака всё также посверкивал свет. Правда, уже совсем слабый.
Господин Мёленбек, позвал Лёшка.
Он посмотрел на Штессана, но тот пожал плечами.
Господин Мёленбек, сказал Лёшка обходящему ящики советнику. Если я вам нужен
Нужен, сказал Мёленбек.
Лёшка собрался с духом.
Тогда Тогда я с вами! Я попробую!
Штессан, подойдя, взъерошил ему макушку.
Ну, сквир, тут-то и начнутся настоящие дела!
От этих слов стало почему-то приятно и страшно одновременно.
Глава 4
Ты должен кое-что знать, сказал Лёшке Мёленбек.
Лицо его наконец порозовело, глаза приобрели живость, но сияние в кулаке погасло совсем. Цайс-советник разжал пальцы, и вместо кристалла на столешницу просыпалась чёрная, невесомая пыль. Смахнув её, он достал из-за пазухи белый платок.
Штессан вышел и вернулся с графином воды.
Лёшка сполз с подлокотника на сиденье, наблюдая, как Мёленбек мочит платок и, морщась, оттирает бороду, губы и шею от крови.
Белая ткань быстро пошла красными пятнами.
Это важно, Алексей, Мёленбек отдал платок Штессану и посмотрел на секретаря. Я оказался здесь, потому что в некоторых местах слой, отделяющий твоё отражение от нашего, прохудился достаточно сильно. Возможно, это произошло оттого, что сдают Скрепы, или же с самого начала, когда Ке-Омм треснул, что-то передалось и миру-соседу. Но это не так важно, как то, что в твоем мире почти нет ца, силы, которую ты, наверное, мог бы назвать магической. Этот особняк
Мёленбек прервался, подставив ладони прозрачной струйке из графина. Пофыркивая, он плеснул воду на лицо и растёр щеки, затем стянул с себя камзол и освободился от жилета, оставшись в рубашке с кружевным воротником.
Этот особняк, продолжил Мёленбек, усаживаясь на своё привычное место за столом, как раз одно из таких прохудившихся мест. И он, и двор полны ца. На тебя, Алексей, как на местного жителя, ца действует по-особому, пропитывает, превращает, по сути, в ходячий кристалл. Поэтому мне так необходимо, чтобы ты ночевал здесь, вбирая ца в себя. От этого в большей степени зависят и твои способности, и моя удача. Вне особняка, боюсь, ца будет рассеиваться. И ещё по Иахиму и другим
Мёленбек поиграл фигурками на столешнице. Взгляд его стал рассеянным.
Солье, ты в порядке? спросил Штессан.
Да, Иахим. Я просто Не думал, что так быстро. Но слой нет, слой здесь им быстро не пробить. Я подстраховался.
Мёленбек повертел в руках зеленоватого цвета монету.
На самом деле, Алексей, чуть глуше, чем раньше произнес он, ты не видишь образ человека по хельманне.
Но как же? привстал Лёшка. Вы же сами
Мёленбек извинительно пожал плечами.
Ты их извлекаешь по хельманне, сказал он. Из Ке-Омма сюда. Я лишь чуть-чуть помогаю тебе. Направляю ца.
Лёшка посмотрел на Штессана.
То есть, я вот прямо оттуда, из Третьего кнафура
Да, сказал Мёленбек. И для моего плана нам нужно успеть найти трёх-четырёх человек.
А потом?
Потом, Алексей, ты займёшься картой. К сожалению, вытащить цайс-мастеров или первых мечников у нас вряд ли получится. Их хельманне подручные Шикуака наверняка уже нашли и уничтожили. Тем более, кроме Фраги у меня нет другого собирателя, а он, скорее всего, нам уже не поможет. Поэтому придётся обходиться тем, что есть. А это не самые лучшие для извлечения их хозяев вещи. Но ты, Алексей, постарайся вытащить хотя бы троих. Это раз.