Они бежали по канализационным ходам, словно грызуны в лабиринте. Пару раз над головами слышались вопли отлученных, один раз совсем близко, второйуже подальше. Кое-где горели аварийные лампочки, но большую часть пути приходилось преодолевать в темноте. Выручал прибор Норна, позволявший видеть в инфракрасном диапазоне. Под ногами хлюпало что-то жидкое. Воздух стоял затхлый, с гнильцой. Казалось, коридоры тянулись, извивались на километры. Один раз беглецы чуть не заблудились, в другой сделали круг. Лютер вовремя увидел стершийся указатель и увлек спутников в проход, за которым открылся зал водохранилища. Спустившись по винтовой лестнице, они прыгнули в большой желоб, над которым зияло отверстие сточной трубы. С края жиденькой струей стекала вода. Дно желоба казалось высохшим, лишь посередине струился слабенький ручеек. Сам сток убегал куда-то вдаль и заворачивал в сторону, так что конца его не было видно.
И что дальше? Пойдем туда? искусственный глаз хирурга вонзился в черную бездну.
Я больше не могу! Аврора присела на бортик желоба, задыхаясь от бега. Дайте отдохнуть. Все равно же никто за нами не гонится.
Мужчины устроились рядом.
Опасность миновала, согласился Лютер. Нужно подождать.
Подождать чего?
Слива. Каждый час в резервуар набирается грязная вода, а потом спускается по стоку за городские стены. Нужно приготовиться к волне, а дальше она сама понесет нас.
Чудесно! Норн всплеснул руками. Нам осталось лишь искупаться в дерьме для полного счастья.
«Для полного счастья!» передразнила девчонка, имитируя козлиное блеяние. Молчал бы лучше.
Тебя забыл спросить! ощерился хирург. Соплячка.
Аврора смерила его презрительным взглядом и повернулась к Лютеру:
Ты мне лучше вот что скажи. Ты знал, что на нас нападут?
Меня предупредили, что будут испытания
Так знал или нет? Говори!
Я знал, что кто-то погибнет. А каким именно будет испытаниенет.
Значит, ты видишь будущее? И чем все это закончится?
Да не знаю я! гаркнул раздраженный Лютер. Все, что мне открыли, я уже передал вам.
Беглецы наконец отдышались и стали слушать журчание воды.
Разве рай стоит того, чтобы из-за него умирать? сказала Аврора в пространство и всхлипнула. Ответом ей были всплески под ногами. Несколько минут она в безмолвном плаче размазывала слезы и косметику по лицу, потом спросила:
За что тебя в кутузку загребли?
Попытался разнять драку.
А-а-а Аврора музыкально шмыгнула носом. А я вот в своем деле с десяти лет. П-представляешь? Эти, из контроля, сказали, что отца в отлученные заберут, если я не буду его обеспечивать. Он у нас это, инвалид был: ноги отказали. Он раньше в профессиональных боях участвовал, а потом ему какая-то сволочь позвоночник п-перебила-а-а она зарыдала в голос. Калеки же городу не нужны. Вот. Брат мой, он первое время грузчиком подрабатывал, но потом не выдержал, там сильным надо быть, а он у нас такой хлюпик. Зато смазливый, на него всегда всякие девки заглядывались. Ну, ему в одном месте и предложили это плотью торговать. Отказался. Говорит, я лучше сдохну, чем буду этим заниматься. Потом за компьютеры взялся. Все равно денег не хватало, ну, я дура, и решила: попробую.
Лютер, почти рефлексивно, взял ее за руку; она ответила взаимностью.
Я ведь, ребята, одну вещь не сказала про него. Братишка мой перед исчезновением все про какое-то волшебное место твердил. Дескать, там хорошо живется всем людямникто никого не обижает, все всем помогают, и есть можно досыта. Ну, я подумала тогда, что он обкурился чего-то: как же такое в реальности возможно? А сейчас уже так не думаю.
Почему?
Аврора обратила к Лютеру свои мгновенно просохшие, дочиста вымытые слезами, а потому яркие-яркие глазищи.
Он тоже сказал, что место это там, за городом. И что путь ему укажет какой-то серафим. Не знаете, кто это? А ты, Норн?
Они не знали.
Он хотел взять нас с собой, Аврора зевнула. А отец отказался и мне запретил. Гиппо. Но брат пообещал, что еще вернется за нами что-то мне душно. Форман. Мы ждали. Потом ждала уже я одна. Папа он. О-ох. Боринос. Что я и она забормотала, геросто непарос борастин о фастос соургор эпонгос ментаи о дерипан аристо экрампос железный язык цветет в красном на пару с восточным номер три, готовься к шару за кулисами клетки, ровно в центр. Небо треснуло. Дома сердитые. Гулять по каплям вверх. Пальцы падают на яблоко Что с моей лягушкой?
Она закусила губу и ошарашено вытаращилась на спутников.
Погоди-ка, Норн повернул девушку к себе. Тебя трогали эти отлученные? Они ранили тебя?
Камень решает по длинному закивала она, что со мной?
Видно, эти твари чем-то тебя угостили.
Да на тебе лица нет, Лютер соскочил с края и встал перед Авророй, пока Норн осматривал ее зрачки. Вот, нашел! он указал хирургу тонкий шрам на внутренней стороне предплечья. Края ранки потемнели, а кровь выступала с маленькими пузырьками. Норн долго и пристально рассматривал шрам, так и эдак крутя свой зрительный прибор. Потом отвел Лютера в сторону и сказал:
Дело дрянь.
Оба посмотрели на девушку, которая сонно опустилась на бортик и свернулась калачиком.
Что с ней?
У нас это называют информационным заражением, объяснил Норн. В кровь внедряют наноботы, которые заставляют нейроны напряженно работать и плодить бессвязный бред. Через какое-то время связи распадаются и мозг разрушается. Чем-то напоминает компьютерный вирус, по примеру которого создан. Для лечения этой заразы нужен специальный антидот. Еще полчаса и ей конец.
Мужчины стояли над мертвенно-бледной Авророй, губы которой шевелились, исторгая неслышные слова, а тело сотрясала мелкая дрожь. Лютер присел, погладил девочку по голове.
Лютер, позвала она. Ты слышишь?
Да, Аврора, он чувствовал, как по лицу катятся слезы.
Пере-, передай приветвеет моему брату. Дай. Привет. Ага?
Ага, обязательно.
Она успокоено заснула. Прошло еще несколько минут. Озноб прошел, но Аврора не просыпалась. Лютер потерянно смотрел на ее единственную, нелепую сизую косичку.
Кто-то звал его. На третий или четвертый окрик он поднял глаза.
Слышишь? Норн указывал пальцем вверх.
Где-то над ними грозно бурлили килотонны воды, грозя прорваться вниз сметающим все водопадом. Струя из трубы увеличилась и забила сильнее.
Умеешь плавать? Лютер вскочил и постарался сосредоточиться на воде. Хирург затравленно кивнул и посмотрел на трубу. Тогда лучше отбежать подальше.
Они успели сделать десяток шагов, когда шлюз открылся, и в сток ринулись каскады грязной водыочередная порция отходов мегаполиса Пентаклум. Волна быстро нагнала их и, азартно сбив с ног, поволокла с собой, словно игрушки. Их переворачивало, тащило по дну, било об стены на поворотах. Постепенно уклон стал круче и поток не просто тек, а изливался вниз. Грохот стоял неимоверный. Чернота закончилась внезапно, и их выбросило вместе с нечистотами в лужу, которую можно было с натяжкой назвать прудом. Секунды борьбы с притяжением, активной работы рук и вот оба уже лежат на берегу и отплевываются.
Лютер огляделся. Они находились у основания стен, под которым пролегал овраг или ров, огибавший стены по периметру мегаполиса. Сразу за рвом дыбилась песчаная насыпь, скрывавшая то, что лежало по ту сторону.
Надо залезть туда! Вставай! Лютер помог хирургу подняться. Мы близко! Осталось самое важное.
Подожди, твердил Норн, подожди. Я не уверен.
Что? Мы зашли так далеко, что ты такое говоришь?!
Ради чего мы премся туда? Объясни мне, ради чего? Норн взмахнул рукой, и с рукава живописно брызнуло серой жижей.
Они стояли и смотрели друг на другамокрые, перепачканные, в гневе и сомнениях. И Лютер заговорил.
Представь себе на секунду такой мир, где наказание несут заслуженно. Убил человекасел в тюрьму. Оскорбил соседа в очередизаплатил штраф. Ты понял, о чем я говорю? Я говорю о мире, где наказывается зло. Где зло преследуется и искореняется. Зло, а не добро. Понимаешь? Когда-то все было по-другому.
Бред. Так было всегда. Князь в храмовой башне властвовал изначально.