Да как ты смеешь!
Аврора снова огрызнулась: смачно, по-уличному. Лютер шепнул ей на ухо, что не стоит привлекать к себе внимание и потянул дальше. Норн и Микка бестолково топтались где-то в арьегарде.
А ну стой, мерзавка! Я это так не оставлю! Эрл! На зов откуда-то из-под навеса выступил здоровенный негр. Я требую взаимозачета за публичное унижение! Пусть все, кто находится здесь, будут свидетелями. Пусть смотритель следит за законностью.
Движение приостановилось. Сразу же образовалась толпа зевак, окружившая их плотным кольцом. О нет, подумал Лютер. Как же они любят подобные зрелища. Хлебом не корми, дай только на бой посмотреть. Вперед выступил смотритель; на груди рубиновыми линиями блеснул пентакль, а на плеченашивка: черный перевернутый крест в красном круге. Он скользнул холодным взглядом по малиновому коротышке и Авроре. На Лютера и остальных он даже не обратил внимания. Похоже, еще не знает. Повезло. Им мгновенно сообщают о таких вещах, дают биометрические координаты для идентификации.
На каких условиях поединок?
Насмерть! выпалил коротышка. Один на один.
Вы принимаете вызов? спросил смотритель у Авроры. Ты побледнела, как мел.
Да, пролепетала она. Отказаться значило признать свою ущербность и мгновенно превратиться в собственность противника. Отказ в Пентаклуме считался позорной слабостью.
От каждого по рабу? Прекрасно. Разъясняю, что истец в случае поражения штрафуется на десять гранул в пользу Церкви, в случае победы считается зачтенным, говорил смотритель. Ответчик в случае победы остается при своих, в случае поражения штрафуется на десять гранул истцу и десятьв пользу Церкви. Кто-нибудь желает сделать ставки? обратился он к толпе.
По рукам пробежало несколько гранул, и возня прекратилась.
Итак, поединок, один на один. Готовность минута.
Вперед, потирая огромные ручищи, выступил негр. В одной пятерне блестел армейский нож с зазубринами на лезвии.
Давай девчонка, отправляй своего однорукого инвалида в круг, моему Эрлу охота размяться! коротышка кровожадно расхохотался.
Лютер поджал губы и готов был уже идти, как кто-то удержал его за локоть. Отодвинув его, вперед выступил Микка. Улыбка на лице коротышки мгновенно увяла.
Она Это нечестно! завизжал он.
Все в пределах закона, парировал смотритель.
Аврора показала обидчику средний палец. Микка встал напротив негра, и публика одобрительно загудела: такие крупные парни сходились в поединке довольно редко. Народу прибавилось.
Черный человек пошел в атаку без предупреждения. Но Микку было сложно застать врасплох: он ловко ушел в сторону. Сталь кинжала кромсала воздух, пытаясь добраться до плоти, и всякий раз тщетно. Негр зарычал и попёр на Микку, словно бык на красную тряпку. Повар перехватил его руку и двинул другой прямо в живот. Негр боднул противника по лицу и Микка, потеряв равновесие, упал. Негр замахнулся и готов был обрушить вниз жало лезвия, но Микка ударил его по ногам и тот пошатнулся. Лютер смотрел на все это с замершим сердцем. Их судьба зависела сейчас от силы и ловкости здоровяка Микки. Где-то над ухом причитал Норн, здесь же стояла Аврора; прикрыв ладошкой рот, она стеклянными глазами наблюдала за происходящим.
Схватка становилась все более ожесточенной. Что происходило потом, Лютер помнил смутно. Кажется, кто-то промахнулся. Рано или поздно это должно было случиться. Но все это вдруг стало неважно, потому что толпа набухла, вспучилась и прорвалась в круг, словно река, сломавшая плотину. Какое-то внутреннее давление заставляло людей вначале топтаться, затем шагать и напоследок бежать вприпрыжку, опасаясь быть погребенными под новыми и новыми рядами напирающих сзади людей. За сотнями голов у перекрестка слышались крики, шум, внезапно прогремел взрыв, и сигнальная ракета взлетела ввысь. Толпа будто ждала специального сигнала к забегу: прежде трусившие рысцой, горожане рванулись со всех ног. Коротышку, негра и смотрителя быстро подхватило потоком, завертело и погребло под собой. Микка, усердно работая локтями, смог вырваться, и теперь тяжело топал вместе с Лютером и компанией, которые мчались прочь от опасного места во главе колонны.
Поток нес их по проспекту; люди отступали к стенам, запрыгивали на машины. Многие спотыкались, падали, но толпа безжалостно сминала их. Один мужчина сломал руку и кричал от боли, но никто не обращал на него внимание. Несколько человек пробежало по спине другой полной женщины, распластавшейся на асфальте. Пакеты и сумки падали на дорогу, их содержимое вываливалось, разбивалось или сминалось в лепешку под чьей-то ногой. Бегущие толкались, рвали одежду, пытаясь обогнать общую массу. Смотрители на обочине бесстрастно наблюдали за происходящим.
Постепенно бег замедлился, толпа распалась на группы, которые сворачивали в боковые улицы или прятались в зданиях. Там, откуда они убежали, вился дым и выла сигнализация. Лютер увлек спутников за собой. Проспект выворачивал на запад и вливался в радиальную магистраль, что пронизывала один из углов Пентаклума. Чтобы попасть к коллекторам, нужно было пройти вдоль трассы к центру. Там, у подножия Башни сходились все пять магистралей. Жилище хирурга располагалось где-то поблизости, в десятиэтажных общежитиях. К нему и отправились. Удаление следящих устройств заняло считанные минутыхирург действовал очень ловко.
Они стояли у порога, потирая забинтованные раны.
Выходит, ты знаешь дорогу к коллекторам? спросил Норн.
Да, Лютер окинул захламленную квартирку взглядом. У тебя, случаем, нет оружия?
Норн покопался в закромах и добыл два наполовину заряженных шокера.
Осторожно, перебегая от угла к углу словно крысы, они вернулись к гудящей магистрали. Четверка компаньонов окунулась в уличный поток, который тут же подхватил и унес с собой. Тысячи людей и сотни машин двигались по магистрали одновременно, и над ними нависали небоскребы, искрящиеся от внутренних огней на полотне вечернего неба. Мегаполис раскрывался перед ними дивным тропическим цветкомтакой же умопомрачительно прекрасный, яркий и насыщенный. И такой же хищный. Привычно знакомые сцены из городской жизни вновь встали перед глазами. Теперь, в новом качестве Лютер решил посмотреть на них под другим углом. Он поискал наугад.
На краю тротуара стояла будка разрядки. Их компания проходила мимо как раз в тот момент, когда служащий принимал посетителяраскрасневшийся клиент кричал что-то в упоении. Когда расстояние сократилось, можно было услышать его гневные вопли:
Ты ничтожество! Жалкий червяк! Насекомое!
Да, да кивал служащий, виновато вжав голову в плечи.
Молчать! Я тебя растопчу! Ты ни черта не понимаешь, болван! Даже не способен сообразить, что я о тебе думаю. Плебей! Пария! Согласен, а?
Согласен.
Что ты там бормочешь? Еще бы ты не был согласен. Смотри в глаза, когда с тобой разговаривают, идиот! Было б у меня побольше средств, я б тебя по стенке размазал! Разукрасил бы твою наглую рожу! Уши бы тебе оторвал. Я бы тебя клиент запыхался.
Служащий заботливо преподнес ему платочек:
Вы закончили?
Что? А, да
Одна гранула за сеанс.
Клиент порылся в кармане френча, кинул служащему плату и вывалился из будки с явным умиротворением на лице. В будку нетерпеливо вошел следующий.
Подобных будок стояло несколько десяткови каждая оказывала свои особенные услуги. Помнится, он и сам как-то воспользовался такой же будкой. То была комната, обставленная хрустальной посудой и скульптурами самой тонкой работы, и свет играл на гранях бокалов, отражался радужными бликами от цветного стекла. Комната походила на произведение искусства, но Лютера тогда наполнял гнев, а не эстетический восторг.
А потом у него в руках оказалась бита.
Он постарался изгнать из памяти постыдную сцену и отвлечься.
Они шли мимо грандиозного по своему размаху борделя с этажами-верандами, в котором одновременно помещался кинозал всех измерений, бассейны, танцпол и психотека. На всех пятнадцати этажах виднелись человеческие тела, большей частью обнаженные, сцепленные между собой в разных позах и количествах, копошащиеся, как личинки. У тех, что поближе, можно было различить лица с колодцами глаз и влажно шлепающими ртами. Люди пили коктейли, танцевали или просто лежали на диванах в бессознательном состоянии. Неофиты готовились окунуться в мир химических грез: вдыхали курения, нюхали порошки, вводили в вену светящиеся кислотными красками растворы. На экранах мелькали порнографические сцены с отметкой: «он-лайн трансляция». На отдельном подиуме расхаживали мужчины, женщины и дети, которых можно было купить на эту ночь.