Откуда я знаю! Тут смотреть надо, вскрытие покажет. Всякое бывает в состоянии шока, Немка быстро забивала данные осмотра в эпикриз. Видел, и куры иногда без голов бегают!
Так был бы он курицей! патрульный снова выругался, с надеждой заглядывая через ее плечо в проекцию медицинского отчета, как будто там хотел найти ответы на эти вопросы.
Слушай, мне ехать нужно! У коммунальщиков переломы, большие кровопотери, гематомы на головах, не совместимые с жизнью. Жди реанимацию, этот еще жить пытается, Немка кивнула на человека в луже крови с подключенным прибором. Мы что могли сделали! Тот, что в такси с переломами, жить точно будет. Пусть там и сидит до приезда медиков. Свалился на голову! Некогда нам!
Да я что! развел руками патрульный.
Наша бригада потянулась к медкару.
Блин, сбежал! выкрикнул кто-то.
Мы застыли с открытыми ртами у двери скорой. Внутри никого, лишь с кушетки свисали провода потухших датчиков. Врачи заметались вокруг машины в поисках беглеца. Кто-то светил фонарями на обочину дороги. Немка возбужденно кричала что-то в гарнитуру, затем обхватила голову руками и, застыв посреди шоссе, произнесла:
Я виновата. Я оставила.
Ну что вы, что же, нам теперь еще за больными бегать?
Первый раз такое.
Да ну, сплошь и рядом, рыжая махнула рукой. Я на практике в детском отделении работала, так там частенько таких беглецов в тапочках ловили на проходной. Все к маме хотят! Домой! Кто поплачет да успокоится. А кто-то вот так же дезертирует!
Что за день такой!
Ничего, далеко не убежит. Дроны найдут! Что за дети так, помните, он и матери говорил, что сбежит, Лизун покачала головой и уперла руки в бока. Не надо было его обезболивать, блин!
Место аварии перекрыли, проекции запрещающих знаков висели в воздухе, подрагивая рябью на ветру. Транспорт скопился в огромную пробку, освещая фарами шоссе на километры в обоих направлениях.
Я выключила ручной фонарь, медленно шагая поперек сплошных линий дорожной разметки. Куда он мог убежать? Никуда он не мог убежать Ваня так плохо выглядел, что, казалось, жизни в нем осталось на донышке. Мой взгляд выхватил из темноты раскуроченные дорожные ограждения, они встречались почти по всему пути Ярославского шоссе. Железные листы, между которых зияла темнота, словно были раздвинуты неведомой силой. Что там, во тьме, за тонкой полосой освещенной дороги?
Все в машину, приказ вернуться в пункт! услышала я команду Немки в наушнике. За спиной раздавался гул приехавших на вызов реанимационных каров.
Когда в темноте показались огни пункта мгновенного реагирования, рыжая напарница коснулась моей руки.
Как ты?
Я посмотрела ей в глаза. Ярко-голубые, словно крылья тропической бабочки, распахнутые, они светились за тонким пластиком защитной маски. Как важно иногда чье-то внимание. Простой вопрос, не требующий ответа. И тревога моя, и испуг потихоньку отступили. Я криво улыбнулась и обхватила ее руку, пожав плечами.
Не очень, честно призналась я.
Ну ладно, не кисни! Привыкнешь, она потянула меня за собой. ЯЛиза. Я все тебе тут покажу и расскажу.
Жизнь прозрачного волонтерского улья не была разнообразной. Все у всех было по минимуму и одинаковое: одежда, еда, средства личной гигиены. Индивидуальность бойцов помещалась в трехстах граммах личных вещей. Общий зал и множество комнат с прозрачными перегородками. Общие туалеты тоже прозрачные, прикрытые лишь одной широкой белой полосой, нанесенной на прозрачный пластик посередине.
Жизнь на виду сводила к минимуму все интимные контакты и помогала общественному негласному контролю выводить на чистую воду нарушителей норм и правил. Душевые также были общими, посещение их не разграничивалось по времени. Заходили все вместе, и мужчины, и женщины. В том ритме работы, который выполняли эти службы, время было общим ценным ресурсом. Такой минимализм вещей выполнял три важные функции. Разборные стулья, столы и стены были удобны при быстрой передислокации медицинских войск. Они легко отмывались и дезинфицировались. И, наконец, отвечали идеологии отказа от всего лишнего во имя спасения человеческой цивилизации.
Спали волонтеры в специальных разборных капсулах с закрепленными на корпусах личными отсеками для трехсот грамм вещей. Перед сном бойцы сдавали термокомбинезоны в дезинфекционную камеру и ложились в капсулу нагими. Верх капсулы всегда герметично закрывался. Во время сна волонтеров восстанавливали после тяжелой и стрессовой рабочей смены. Назначались капельницы для увеличения выносливости организма, залечивались раны после травм и порезов, полученных на выезде. Через прозрачный верх за спящим бойцом наблюдал дежурный медперсонал.
Жизнь волонтера будто ему и не принадлежала, подчиняясь заботе и воле общего разума. За любое отступление от правил следовали наказания, а желание получения удовольствия, будь то вкусная еда, секс или алкоголь, порицалось.
Мой стеклянный кокон наполнял уставшее тело приятным теплом.
Эй, спец по андроидам!
Я приподнялась на трясущемся от слабости локте, вертя головой по сторонам. Лиза, высунувшись из капсулы соседнего ряда, махнула пятерней в шуточном приветствии. Ее плечи и спину скрывали вьющиеся волны огненных волос.
Лови сухарик!
Я поймала его обеими руками и схватила так крепко, словно от этого зависела моя жизнь. Радости моей не было предела, ведь я не ела почти сутки.
Спасибо! откусив кусочек сухого хлеба, я добавила: Лиза Это пища богов.
Из соседней капсулы послышался мужской уставший голос.
Девочки, жрать на ночь вредно.
Ой, Мишка, какой ты зануда. Хочешь сухарь?
Это взятка? Чтобы я вас не сдал? Спец по андроидам вроде наказана, вот и осталась без ужина.
Дурак, засмеялась Лиза. Будешь сухарик?!
Ладно, кидай быстрее! Пока капсулы не закрыли, Мишка привстал, показав идеальный натренированный торс и крепкие ягодицы.
К моему удивлению, из соседних коконов послышались тихие голоса: «И нам, и мне!». Божественные сухари летели в незакрытые капсулы под тихий смех тех, кто ловит, и хруст тех, кто уже ест. Я улыбалась с набитым ртом и смотрела, как надо мной по воздуху курсируют Лизкины божественные сухари.
Капец, протянул довольный Мишка. Завтра все без завтрака останемся.
Свет ламп потускнел, капсулы закрылись. Сквозь сон я услышала знакомый хриплый голос и, приоткрыв глаза, увидела через прозрачное стекло силуэт Марка: «Добавь ей еще пять кубиков аэрозолем в кабину. Готовь ее завтра на задание, со мной поедет».
4. Посвящение
Утром по сигналу капсулы открылись. Волонтеры отправились на прием пищи, а затем в бокс с защитными костюмами. Я дольше остальных провозилась с комбинезоном и, наконец закончив, уже у выхода увидела Лизу.
Она поймала меня за плечо, расправила материю защитного костюма и написала розовым маркером на груди «Анди».
Что это?
Твое имя. Дело в том, что в защите мы все одинаковые, как войско клонов. Маш и Наташ среди нас много, фамилии запоминают не все, особенно когда много новеньких. А так, если вдруг какой форс-мажор, все будут понимать, что это ты! Ты же спец по андроидамАнди! Мы все с такими никами, имя только у Марка, ведь его все знают.
Анди. Круто, мне нравится!
На спине ей еще напиши, Марк подцепил пальцем меня за шиворот, как нашкодившего котенка, остановив на проходной. Чтоб точно не потерялась. А волосы заплетай плотнее, чтобы ни волосинки на защите. Иначе я подстригу тебя налысо!
Лизун, сдерживая улыбку, расписала мою спину. Я обернулась, глядя на уходящую фигуру строгого инструктора.
Да хоть на лбу напишипробубнила я ему вслед, плотно закручивая хвост в узел.
А это хорошая идея! Стажер, крикнул Марк через плечо, в следующий раз там и напишу!
Теперь тихо запыхтел Мишка, сдерживая смех раздутыми щеками.
Мы двинулись к гаражным боксам для посадки в медкар. Огромный ангар растянулся передо мной: ряды машин, роботы-погрузчики, длинные грузовые электрокары для перевозки андроидов.
Механики в защитных костюмах шумной толпой гоготали у ворот.
Твердые и уверенные, такт в такт, шаги раздались за моей спиной. Отряд медицинских андроидов подходил к грузовому электрокару стройными рядами белеющих спин в легкой защите.