Балл и люди, присутствующие на нём, потеряли для него всякий смысл и интерес. Направившись в игральную комнату, Герцог Урхок уселся за стол и начал играть в карты. Не прошло и часа, как он выиграл пятьсот фунтов. Выигрыш радости не принёс. Деньги ему были ни к чему. Правду говорят: кому не везёт в любви, тому везёт в картах. Тот, кто это выдумал, знал, о чём говорил. Игра и люди, окружавшие его, стали ему неинтересны и безразличны, поэтому, соблюдая приличия и выждав удобного часа, Алекс Ашберк вежливо простился с хозяевами дома и отправился к себе в поместье. Всю дорогу ему чудился звонкий, переливистый смех и мерещились глаза, в которых сияли звёзды. Это было словно наваждение, от которого он старался избавиться и не мог.
Придя домой, Алекс сразу же направился в библиотеку, на ходу снимая шляпу и перчатки. Зайдя, он плотно закрыл за собой дверь. Этой ночью за дверями библиотеки долго горел свет и скрипело перо. Со стола в угол летела скомканная, исписанная бумага, трещали свечи, пока наконец в предрассветный час было составлено и написано то, что останется поколениям потомков, как легенда, легенда о неземной, неистовой и страстной любви, которой будут завидовать боги. Легенда, которая по предсказаниям старухи, должна стать былью три века спустя.
Чуть позже, когда уже совсем рассвело, Алекс Ашберк, пятый герцог Урхок, отправил записку своему поверенному в Лондон. Ему пришла пора остепениться и исполнить свой долг. Он решил дать согласие на помолвку, не раздумывая и даже не видя девушки. Пускай адвокаты сами составят брачный контракт, а он уж после ознакомится и подпишет. Теперь ему всё безразлично. Он согласен на всё, на всё, что угодно, лишь бы забыться, лишь бы не вспоминать те колдовские, полные звёзд глаза. А любовь... Любовь достанется его далёкому наследнику.
Алекс подошел к сейфу, открыл его и вытянул маленький, кованый сундучок. Бережно свернул листок в трубочку и аккуратно положил на дно сундучка. В течении нескольких минут неотрывно смотрел на него, а затем, спохватившись, засунул в сейф. Казалось, он сделал всё, что мог. Следовало успокоиться и выбросить всю эту дурь из головы, но губы почему-то отрешённо шептали: "три столетия, три века"...
А издалека доносился смех старухи.
Часть 2.
Сто лет спустя. 1863 год. Манчестер.
Глава 1.
Осень подкралась незаметно, начав золотить верхушки деревьев. Сюзана Белтимор с тоской осматривала солнцем залитый луг из окна своей спальни. Как некстати она заболела. Только-только она успела оправится от простуды, как начались эти ненавистные женские недомогания. " Ну почему природа так несправедлива, наградив этим женщин, а не мужчин?" - уже в который раз спрашивала она себя. Из - за этого чёртового недомогания ей придётся торчать в своей комнате ещё около трёх дней и только затем с разрешения доктора она, наконец, сможет выйти на улицу. Она и так уже долго торчит здесь, к тому же девушка ужасно соскучилась по своему Вилли.
Каждый раз она вспоминала о нём с нежностью. Вилли - её любимый конь. Сюзане подарил его отец, как только девушке исполнилось двенадцать лет. Тогда это был годовалый жеребёнок, такой же неуклюжий, как и она сама. Тёмно - гнедой масти, с белыми носочками и маленькой звёздочкой на лбу. Он оказался неспокойным, пугливым и нервным. Граф Белтимор вначале даже пожалел, что преподнёс дочери такой подарок, но всё же решил дать возможность им познакомиться.
Произошло чудо. Как только Сюзана подошла к жеребцу, он перестал брыкаться, навострил уши и протянул морду к руке девочки. Тщательно обнюхав её, начал губами тыкаться ей в ладошку. Сюзана засмеялась и положила туда кусок сахара и он так незаметно похитил его губами, что девочка ничего не почувствовала, а затем снова начал тыкаться мордой, прося ещё лакомства. Девочка звонко смеялась, обзывая его жадиной и обжорой.
-- Как ты назовёшь его, доченька? - нарушив её занятие, промолвил отец.
-- Вилли, папа. Правда, чудесное имя и оно ему так подходит. Он такой нежный и ласковый, - восхищалась девочка.
-- Что ж, пусть будет Вилли, - согласился граф. --только отныне он твой и ты должна заботиться о нём, а это значит - кормить, поить, выгуливать и ухаживать. Конечно, Флаер тебя всему научит, - он кивнул в сторону главного конюха. -- Я надеюсь, ты будешь его слушаться?
-- Хорошо, папа, я сделаю всё, как надо, - заверила она его.
Со следующего дна Флаер действительно взялся учить девочку. Сюзана училась мыть и чистить коня, убирать его стойло, седлать и расседлывать. Училась правильно кормить и поить его, а ещё она училась ехать верхом.
Время бежало незаметно и с того дня, как она впервые увидела Вилли, прошло уже четыре года. Как давно и как недавно это было. Память об этих четырёх годах жила в ней, не давая забыть ни о чём. Сюзана вспомнила, как впервые упала с лошади и очень сильно ушиблась. И как при этом испугалась её мать, леди Эльвира, придя в ужас. Набросившись на отца, она кричала словно уличная торговка, а успокоившись, разразилась слезами.
Только тогда Сюзана поняла, насколько глубоко и сильно любят её родители. До этого строгая и чопорная леди Эльвира, оказывается очень умело скрывала свои чувства от других. Она была истинной леди, до кончиков ногтей и её необычайная красота приятно гармонировала с лёгкой грацией. Несмотря на то, что она была среднего роста и довольно хрупкой, выглядела она величественно. Тёмно - каштановые волосы, заплетённые в тяжёлые косы, были уложены в виде короны на голове, предавая ей и без того царственный вид, а зелённые, подвижные глаза, казалось замечали каждую мелочь, каждый изъян. Слуги боготворили её и старались выполнить любое её желание. Пожалуй, это было одно из немногих поместий, где слуги не менялись на протяжении многих лет, служа верой и правдой.
Сюзана восхищалась своей матерью, стараясь во всём походить на неё. Она старательно изучила те несложные правила этикета, так необходимые молодым леди в обществе. До сих пор Сюзана была единственным ребёнком в семье. После продолжительной болезни её мать, леди Эльвира, долго не могла иметь детей, но видимо Бог смилостивился. Вот уже на протяжении восьми месяцев поместье ждало появления на свет ещё одного нового члена семейства. Надеялись, что будет мальчик. Очень надеялись. Сюзана, как никогда переживала за мать, понимая, что с возрастом могут случиться осложнения. Если быть честной - она подслушала разговор отца с доктором. Страх за мать закрался ей в душу и она от всей души молилась, чтобы всё обошлось благополучно.
Девушка понимала, что рано или поздно ей придётся покинуть отчий дом, выйти замуж и завести свою семью. Это может случиться уже в следующем сезоне, но при этом её родители не останутся одни. Теперь у них появится маленький человечек, о котором им придётся заботиться и ради которого им придётся жить. "Хоть бы это был мальчик, - подумала Сюзана. - Папа останется довольным. Нет, он будет просто счастлив." На миг чувство ревности закралось в её душу, но она постаралась отогнать его. Какая она ещё глупая - ревновать ещё не родившегося младенца. Конечно, любить его будут больше, ведь он такой маленький и такой беззащитный. " Какая я всё таки эгоистка, - упрекала себя девушка. - И о чём она только думает. Необходимо срочно увидеть мать. Она там страдает, а я поддаюсь жалости самой к себе." Она поспешно отошла от окна и набросили шаль на плечи. День оказался тёплым, но её знобило. "Осень, - подумала Сюзана. - Уже наступила осень." Тяжело вздохнув, девушка направилась к матери.
То, что она увидела, повергло её в смятение. Леди Эльвира сидела на кушетке, облокотившись на огромные подушки. Её вид вызывал сочувствие. Сюзана подошла поближе и взяв мать за руку, присела на краешек кушетки.
-- Как ты себя чувствуешь, мама ? - дрожащим голосом спросила она.
-- Спасибо, доченька, хорошо. Так же как и любая женщина в моем положении, - улыбнувшись, ответила мать.
-- А когда ты носила меня, было всё так же? - поинтересовалась дочь.
-- Нет, Сюзи. Почти каждая беременность отличается одна от другой. С тобой было намного легче. Тогда я чувствовала себя бабочкой, а сейчас я чувствую себя жирной, неуклюжей хрюшкой. Понимаешь, Сюзи, с возрастом люди меняются - они стареют и у них уже нет тех сил, которые были в молодости, - объясняла она своей дочери, устало откинув голову на подушки. Видимо, этот небольшой разговор утомил её.
-- Мам, как ты можешь такое говорить? - запротестовала Сюзана. -- Ты у меня совсем ещё не старая и такая красавица. Многие в твои годы выходят замуж, хотя в большинстве случаев и повторно.
-- Вот, именно, повторно, и я очень рада, что мне этого делать не нужно. Мы с твоим отцом очень счастливы и я надеюсь, очень надеюсь, что когда-нибудь, в самое ближайшее время ты, также встретишь своё счастье. Леди Эльвира закрыла глаза, словно произносила молитву.
-- Мама, тебе плохо? - спросила Сюзана.
-- Нет, просто немного устала. Сегодня приходил врач и сказал, что мы немного ошиблись. Родов можно ожидать в ближайшие дни, даже в любую минуту. Всё возможно, родная, хотя вряд - ли. Надеюсь, ты не в обиде на нас с отцом за всё это? - украдкой спросила её мать.
-- Что ты, мама. Ты говоришь такие глупости. Рано или поздно мне пришлось бы покинуть вас и вы бы остались одни, а так у вас появятся новые заботы. Вам будет чем заняться в ближайшее время. Будет кому дарить свою любовь. Я не просто рада за вас, я просто счастлива.
-- Спасибо тебе, моя милая. Я очень беспокоилась, как ты воспримешь это известие и твоё понимание меня успокоило. А сейчас, извини, мне хотелось бы немного поспать.
-- Конечно, мама, отдыхай. Отец скоро должен вернуться.
-- Это хорошо. Тебе тоже не мешало бы немного отдохнуть. Выглядишь ты уставшей. Боли сильные ? - участливо спросила мать.
-- Нет, уже не такие.
-- Ах, ты напоминаешь меня в молодости. Всё те же симптомы и проблемы. Иди, дорогая, приляг.
Поднявшись Сюзана поцеловала мать в запавшие щёки и ушла к себе, неслышно прикрыв дверь. Её беспокоило состояние матери. Выглядела она огромной и неповоротливой, невероятно уставшей и осунувшейся. Тёмные тени залегли вокруг глаз. "Наверное от недосыпаний, - подумала девушка. - Да и как мать могла спокойно отдыхать с таким огромным животом. Наверное, никак, только лёжа на спине или полусидя на кушетке, как сейчас" Неудивительно, что она так ослабла и измучилась, а ведь для родов ей потребуются силы. Откуда, интересно, она их возьмёт? " Боже милосердный, - взмолилась Сюзана, - помоги ей." Девушка начала успокаивать саму себя, постоянно повторяя, что всё должно закончиться хорошо. Она надеялась, что у них ещё есть время и мать сумеет немного окрепнуть.
Глава 2.
Прошло ещё три дня в совершенной тишине и спокойствие. Сюзана каждый день посещала мать и вела с ней беседы. Казалось, леди Эльвира чувствовала себя лучше. Отец постоянно находился возле матери. Он был весёлым и бодрым, по крайней мере он казался таким, но Сюзана отчётливо видела его беспокойство и страх, временами мелькавшие на его суровом лице. Он сильно переживал, вернее боялся за свою жену. Поэтому, уладив свои дела, он теперь постоянно находился дома. Это радовало их обоих, вселяя надежду.
Утро началось, как обычно. Сюзана совершила утреннюю прогулку верхом на Вилли, чем несказанно обрадовала его. Конь долго тёрся об её плечо и фыркал, радуясь встречи и не забывая при этом тыкаться мордой в её ладонь, прося угощения. Ну и плутишка. Хитрец. Ведь знает, что она его любит и всегда приносит лакомства. Сюзане вспомнилось, как он болел, а она ухаживала за ним. Надежда, что он выздоровеет, была маленькая, но она боролась и победила. Флаер тогда восхищался ею, называя верным и преданным другом. Он неустанно повторял ей, что только её преданность и любовь вернули Вилли к жизни. Он невероятно гордился "своей девочкой".
Вернувшись с прогулки, Сюзана отвела Вилли в конюшню и погладив по спине, поручила его заботам Флаера. Простившись с ними, она направилась в дом. То, что она увидела внутри дома, испугало её. В нём все страшно суетились. Отец находился в библиотеке, метался там как лев в клетке и мерил её нервными шагами. Девушка неслышно подошла к нему, пытаясь узнать причину беспокойства.
-- Папа, что происходит? Объясни мне, наконец, что случилось?
-- Ах, Сюзана, ты уже вернулась. Ничего. Ничего страшного, - голос его дрожал. -- Твоя мать сейчас рожает, а этот безмозглый дурак доктор выгнал меня оттуда. Болван. Разве он не понимает, что я должен находиться возле неё.
-- Папа, успокойся и выпей бренди. Как давно ты держишь его в руках? Впрочем, это не важно. Кажется, оно должно тебе помочь, а я пойду и всё разузнаю. Не переживай, всё будет хорошо, - успокаивала она его. Отец на её предложение только молча кивнул, продолжая держать бокал в руке. Золотистая жидкость, переливалась и колыхалась в бокале, но он казалось не замечал ничего вокруг. Лицо его осунулось, в глазах затаился страх. Сюзане было невыносимо его жаль. Но разве могла она советовать что-то отцу в такой ситуации? Нет. Она даже не находила слов, чтобы успокоить его и вселить надежду. Видимо, не всё идёт так хорошо, как они надеялись. Не зря доктор отправил отца оттуда.
Пройдя к себе в комнату, Сюзана спешно умылась, переоделась и направилась в комнату к матери. Мать металась и стонала в постели, а вокруг суетились слуги. Доктор Мартин Джон сухо отдавал им распоряжения, а сам в то время на маленьком прикроватном столике раскладывал свои инструменты в только ему ведомом порядке. Один только их вид ужасну Сюзану. Девушка нервно сглотнула и постаралась отвести от них взгляд.
Закончив со своей работой, доктор прикрыл инструменты чистым полотенцем, подошёл к кровати. Сюзана приблизилась тоже. Мать перестала метаться, но всё ещё стонала, покусывая губы. Видимо, ей было очень больно. Мистер Джон, взяв роженицу за руку, обратился к девушке:
-- Здравствуйте, леди Сюзана. Я рад, что вы пришли проведать мать, но мне кажется молодым девушкам здесь не место. Когда всё закончится, вас позовут, - он говорил приглушённым голосом, не поворачивая головы, меряя пульс и постоянно следя за леди Эльвирой.
-- Мистер Джон, - обратилась к нему девушка. - Разрешите остаться мне возле матери. Моё присутствие здесь необходимо. Я должна ей помочь. Не отсылайте меня, прошу Вас, - взмолилась она.
-- Девочка моя, - обратился он к ней, - могут возникнуть трудности, да и рано тебе принимать участие в подобных делах.
-- Я изучала анатомию, доктор, и считаю себя если не образованной, то по крайней мере, начитанной. Я знаю, что только с болью в этот мир приходит новая жизнь. Это неизбежно.