-- Нет, милая, не всегда. Иные женщины рожают очень легко. Сложность родов зависит от ряда обстоятельств. Твоей матери придётся нелегко - она потеряла много сил и очень устала. Будем надеяться на лучшее. На всё воля Божья.
-- О чём вы говорите ? Не пугайте меня, - вскрикнула Сюзана.
-- Она ослабла, моя девочка, очень ослабла, а ей необходимо тужиться. Схватки слабые и если они участятся, мы должны быть готовы. Попроси слуг принести побольше полотенец, а также несколько простыней. Они нам понадобятся.
-- Простыни ? - недоуменно спросила Сюзана. -- Ах, да, для перемены. Какая я глупая.
-- Не только. Если понадобится, мы с их помощью поможем твоей матери разродиться.
-- Но как ? - поинтересовалась она.
-- Скрутив простыни, мы будем надавливать ими на живот, помогая тем самым двигаться ребёнку. Это ему не помешает и не повредит, - заверил он девушку, отвечая на не заданный ею вопрос. - Я боюсь только асфиксии.
-- Асфиксии? - переспросила Сюзана.
-- Да, её. Необходимо предпринять все меры, чтобы ребёнок не успел обмотаться пуповиной, иначе он может задохнуться. Но сейчас, юная леди, я попрошу вас поговорить со своей матерью - ей необходимо встряхнуться. Постарайтесь найти слова, которые вернут ей силы. Я очень надеюсь на вас, дорогая.
-- Хорошо, - пообещала она.
Конечно, легче пообещать, чем это сделать. Сюзана изо всех сил старалась быть мужественной, но видя, как мать страдает, чувство уверенности начало постепенно покидать её. Минуты сменились часами ожиданий. За окном сгущались сумерки. Ночь незаметно подкрадывалась к дому. Граф Белтимор не один раз порывался пройти в спальню к жене, но каждый раз его неизменно отсылали прочь. Да и чем, спрашивается, он мог бы ей сейчас помочь? Абсолютно ничем. Он мысленно проклинал себя за неуёмное желание иметь наследника. Впрочем, зачем кривить душой - он был бы рад ребёнку любого пола. Для него это не имело никакого значения, лишь бы малыш был здоров. Но сейчас появление на свет ещё одного чада могло стоить его жене жизни. Именно этого он так боялся . Что он без неё? Ничто. Он не мог допустить даже мысли потерять её. Никогда он не чувствовал ещё себя таким слабым и беспомощным, ни на что не пригодным и никогда не думал, что испытает эти чувства. Поставив бокал с бренди, к которому он так и не притронулся, на стол, Граф Белтимор начал неистово молиться. Молитва его была бессвязной и лихорадочной. Впервые в жизни по его суровому лицу текли слёзы отчаянья.
А на верху в комнате всё так же степенно ожидал доктор, беспокойно поглядывая на часы и металась Сюзана. Леди Эльвира тихо стонала. Лицо её было белее простыней, на которых она лежала. Мистер Джон тихо что-то пробормотал и вышел. Девушку охватило отчаянье, неведомое ей до сих пор. Кинув взгляд в сторону матери, она вдруг отчётливо поняла, что силы покидают мать, что она попросту умирает, умирает с не родившимся ещё ребёнком. У её матери просто не осталось сил бороться.
-- Боже, - прошептала Сюзана. -- Боже, что же мне делать? Что мне делать? Её охватил гнев и отчаянье. Она обижалась на мать, что та решила оставить их и отчаивалась тем, что не знала, как ей помочь. "Нет дорогая мамочка, сначала тебе придётся выслушать меня", - решила девушка. Подбежав к кровати, она начала её тормошить.
-- Мама, мама, проснись, я тебе говорю. Открой глаза. Посмотри на меня, прошу тебя, - она умоляла её, не переставая трясти за плечи, но та лишь тихо стонала. Отчаянье захлестнуло Сюзану. Позабыв о приличиях девушка начала ещё сильнее трясти мать и кричать:
-- Открой глаза, говорю я тебе. Посмотри на меня. Не смей умирать - ты меня слышишь ? Что ты себе позволяешь, в конце - концов, чёрт побери. Какое ты имеешь право покидать нас с отцом? Какое, я тебя спрашиваю? Я тебе не разрешаю. Не смей так поступать с нами. Никогда, слышишь, никогда я тебе не прощу этого. Обманщица. Ты обещала, что никогда не покинешь меня.
На крик Сюзаны прибежал доктор и поразился увиденному. Молодая леди, закрыв глаза, с невероятной силой трясла свою мать, а та медленно поднималась на кровати, стараясь её успокоить. Но разве это могла видеть Сюзана? Нет, она кричала и плакала от обиды, ничего не замечая вокруг. Мистер Джон быстро подошёл к кровати и резко отстранил девушку. У леди Эльвиры снова начались схватки и он должен, просто обязан этим воспользоваться. Другого случая может и не быть. Отбросив все условности, он начал отдавать распоряжения.
-- Сюзана, несите быстро полотенца. Да поторапливайтесь. Мы должны помочь вашей матери. Слёзы мгновенно высохли на её лице и она бросилась выполнять его поручение. Скрутив простыни вдвое и став по обе стороны кровати, они начали осторожно надавливать на живот. Сначала натиск был слабым, но затем усилился.
-- Тужтесь, миледи, - обратился доктор к роженице. - Прошу вас, тужьтесь, или вы хотите, чтобы ребёнок погиб? Вы желаете его смерти, миледи? Чёрт побери, тужьтесь, говорю я вам, - с вежливого обращения доктор уже перешёл на крик и ругань.
-- К чёрту всё, - начал снова ругаться он. И он, Мартин Джон готов хоть век кричать на неё, если это спасёт их от смерти.
Неизвестно, что подействовало на роженицу - его уговоры, его просьбы или его ругань, но она открыла глаза и приподняв немного голову, упёрлась в подушки. Собрав все свои силы, она начала тужиться и кричать. В этот момент показалась головка ребёнка.
-- Ещё разок, миледи, - от радости закричал мистер Джон. - Ещё один раз, прошу вас. Голос доктора доносился словно из далека и был еле слышен, но всё - таки леди Эльвира услышала его и собрав все свои силы, поднатужилась снова. Она почувствовала, как дитя выскользнуло из неё и вздохнула с облегчением, а спустя секунду её охватила невероятная боль. Перед глазами закружилась и поплыла комната, а затем всё поглотила чёрная мгла.
Ловкими пальцами оторвав пуповину и обработав полость рта от слизи, доктор похлопал новорождённого по спине, от чего тот зашелся громким плачем. Оглядев его со всех сторон, мистер Джон остался довольным. Богатырь. Не менее девяти фунтов веса. Прекрасный ребёнок . Повернувшись к Сюзане, он сказал:
-- Поздравляю, юная леди. У вас появился братишка, - и тут его взгляд скользнул по кровати. Леди Эльвира была в глубоком обмороке. Стараясь сохранять спокойствие он начал давать распоряжение.
-- Сюзана, позовите горничную и вместе с ней займитесь ребёнком. Обмойте его и запеленайте, а мне необходимо заняться вашей матерью.
Сюзана повернула голову в сторону кровати и только сейчас заметила, что мать не смотрит на них.
-- О Боже, о Боже мой ! - вскричала она . -- Мама ! С ней ничего не случилось? Она жива? - обратилась девушка к доктору.
-- Жива, - ответил доктор. - Она сейчас в глубоком обмороке. Не пугайся. Займитесь скорее малышом и помогите Луизе, а тем временем займусь вашей матерью.
-- Хорошо, - ответила девушка, направляясь к Луизе. -- я вам верю.
Мистер Джон занялся матерью, а они вместе с Луизой умыли и запеленали мальчика, восхищаясь им всё больше и больше. Он был похож на отца - так по крайней мере казалось Сюзане. Маленькая, точная копия. " Тайны природы непостижимы", - думала девушка. Теперь у папы есть сын, наследник, а у неё младший брат. Господи, она совсем забыла об отце. Надо пойти и обрадовать его - ведь он до сих пор пребывает в неведенье, а затем найти кормилицу, пока мать не поправиться. Что ж, забот у них прибавилось и судя по всему немало. Видимо теперь им скучать не придётся. Мысль о матери снова обеспокоила её. Сюзане не нравился этот продолжительный обморок и хотя она была несведуща в медицине, но была неглупой девушкой и понимала, что ничего хорошего это не сулит. Она-то видела, как мистер Джон хлопотал возле матери и как был обеспокоен. " Что-то он недоговаривает, что-то он скрывает, - решила Сюзана, - Они не могут потерять её сейчас. Только не сейчас, когда всё практически обошлось. Просто не могут." Вздохнув, она направилась к отцу.
Как она и предполагала, он находился в библиотеке. Видимо, он ещё ничего не знал. Странного в этом ничего не было, так, как библиотека находилась в дальнем крыле здания и их крики и вопли вряд ли слышны были здесь. Иначе он давно уже был бы там, давно уже бы прибежал. Отец сидел в том же кресле, в котором она его оставила, когда уходила. На звук открываемой двери он даже не повернул головы. Ожидание угнетало его, казалось он приготовился к худшему. Недопитое бренди всё так же стояло на столе.
-- Папа, - не в силах сдержаться, бросилась Сюзана к нему. - Папочка. У тебя родился замечательный сын. Он такой красавец и вместе с тем, такой маленький. Ты должен его немедленно увидеть.
-- Сын ? У меня сын ? - спросил он. Подняв на дочь свои опухшие глаза, он был не в силах поверить сказанному. -- Сын. Ты говоришь, у меня сын, доченька моя? Сын ? - ещё раз переспросил граф Белтимор.
-- Да, папа, да. - подтвердила она. - Да, и мы вместе с Луизой искупали, запеленали и уложили его в в кроватку. Он уже в детской. Ты должен на него взглянуть.
-- Конечно, но почему ты не пришла раньше? - упрекнул он её. - Ты ничего не сказала о матери. Как она себя чувствует? Могу ли я её увидеть?
Услышав в его голосе страх и желая побыстрее успокоить отца, Сюзана затараторила:
-- Ей пришлось нелегко, папа и сейчас с нею мистер Джон. Он обещал, что всё обойдётся. Я ему верю, не волнуйся. Иди в детскую. Твой сын, наверное, уже заждался, а я снова побегу к матери.
Граф Белтимор поднялся с кресла и неожиданно спросил:
-- Который сейчас час?
-- Три, папа. Сейчас три часа ночи.
-- Доченька моя, ты наверное невероятно устала, - говоря это, он нежно гладил её по голове.
-- Нет, папа. Мне было некогда, - засмеялась она. - Потом отдохну, попозже, но сначала проведаю мать.
--тогда пошли. Нам, кажется с тобой в одну сторону. Вас проводить, юная леди ? - пошутил граф. Смеясь, они направились в сторону лестницы.
Доктор всё также суетился возле матери, делая ей уколы.
Леди Эльвиру успели помыть и переодеть, но выглядела она усталой и ещё бледнее чем прежде.
-- Как она, мистер Джон? - дрожащим голосом спросила Сюзана.
-- Она очень слаба и потеряла много крови и ко всему прочему, кровотечение не прекращается. Необходимо его остановить, иначе мы её потерям. Я уже послал в погреб за льдом.
-- Господи, неужели всё так серьёзно? Что же нам тогда делать? Необходимо что-то предпринять, - не унималась Сюзана.
-- Я сделаю всё, что в моих силах, - заверил её доктор. Полотенца со льдом и отвары из зверобоя и тысячелистника должны помочь. Ещё я послал вашего человека к своей старой знакомой за уникальной травой - кровохлёбкой. Она уж точно должна помочь. Я надеюсь, очень надеюсь, что к утру ей станет легче. Её постоянно нужно поить отварами.
--тогда я останусь в вами доктор и буду вам помогать - решительно заявила девушка.
-- Ладно, - нехотя согласился он. -- Видимо, мне никуда от вас не скрыться и ничем не переубедить. А может, вы, юная леди пытаетесь выведать все мои секреты и стать знаменитым доктором? Похвально. И в кого вы такая упрямая ? - улыбаясь, спросил он.
-- Наверное, в папу, - дерзко ответила она, понимая, что он её подразнивает. Неожиданно раздался неслышный стук в дверь и не дождавшись ответа, в комнату вошёл граф. Смесь разнообразных чувств отразилось на его лице - восхищение, гордость и беспокойство. Что ж. Мартин Джон, как никто другой прекрасно его понимал. Этой семье была присуща выдержка, доброта, мужество и преданность. Он восхищался ими, уважал и любил эту семью. Они были для него друзьями и он постарается вернуть леди Эльвиру к жизни чего бы это ему не стоило. В конце концов это его работа и его долг. " Впереди меня ждут трудные дни", - подумал он.
Глава 3.
Но доктор Мартин Джон ошибся. Это были не трудные дни, это был сумасшедший, полный адских мук месяц. Роды и потеря крови настолько ослабили организм графини, что у неё началась послеродовая лихорадка. Возле неё постоянно дежурили, делая всё возможное, чтобы спасти ей жизнь. День и ночь они обтирали её, делали прохладные компрессы, поили настоем из целебных трав, которые, по мнению простых людей помогали лучше, чем всякие микстуры и новомодные таблетки. Питательный, наваристый бульон был постоянно свежим и теплым. Им старались поить графиню каждые три часа, как младенца молоком. Хоть глоточек, хотя бы одну ложечку и когда она начала выпивать его по пол чашки, радости домочадцев не было предела.
И вот этот кошмарный месяц подошёл к концу. Графиня Эльвира была ещё очень слаба, зато живая. Она могла уже сидеть на кровати, отвечать на шутки и принимать гостей. Эдвард Манчерст, граф Белтимор не знал, как отблагодарить доктора Джона за то, что тот для них сделал, Тот только отмахивался, утверждая, что исполнял свой долг. Может и так, но люди вокруг считали его доктором от Бога. Он лечил бедных так же самоотверженно, как и богатых и разница заключалась только в том, что с первых он практически не брал платы за свои услуги.
Но сильнее всех поразила Сюзана. Целый месяц она самоотверженно ухаживала за матерью, не допуская практически никого к ней, кроме доктора, при этом не забывая навещать маленького виконта, постоянно заботясь о нём. Она взяла на себя все домашние заботы, умело распоряжалась слугами и присматривала за обедами. Девушка измоталась, исхудала и невероятно устала, но при этом неимоверно была счастлива. Впервые после того, как Мартин Джон объявил, что опасность миновала она уснула глубоким, но тревожным сном. Видимо страхи и переживания ещё полностью не отпустили её. Всё самое страшное уже осталось позади и это казалось сейчас самым главным.
Леди Эльвира быстро поправлялась, состояние её заметно улучшилось. Мартин Джон взял за привычку раз в день навещать её, наблюдая за выздоровлением. Через неделю он стал появляться реже, а через две всего один - два раза в неделю. Она начала подниматься с кровати и ходить по комнате. Стоя возле окна, леди Эльвира не верила своим глазам - за окном шёл снег. Белые пушистые снежинки легко кружились по воздуху и падали на ещё не успевшую промёрзнуть землю. Зима подкралась как-то незаметно и не вовремя . Хотя вряд ли. До рождества, которого они так с нетерпением ждали, осталось всего месяц с небольшим. Скоро Рождество. Её любимый праздник. Они проведут его в кругу семьи, пригласив к себе только семью мистера Джона. В этот светлый праздник они останутся одни со своими друзьями и верными слугами. А затем их ждёт длинная, холодная зима. Одно утешало, что дом их очень прочный и тёплый, дров и пропитания хватит на всё зиму. Дичи в лесу много. Её муж, граф Белтимор, мудро и рачительно вёл своё хозяйство, заботясь не только о них, но и людях, которые им служили.