Что вас сейчас так удивило? спросила она. Анхельм улыбнулся, но тут же прикрыл улыбку ладонью.
Ну, может быть, нас совсем немного удивило то, что ты водишь дружбу со Смертью? ответил Арман. Понимаешь, обычно люди дружат с людьми, с кошками и собачками с аиргами иногда, но с духом Смерти?
Не думала об этом с такой точки зрения, с удивлением заметила Рин. Да не волнуйся ты так! Он весьма приятный в общении. Когда в хорошем настроении. И когда сытый. Жаль, что я не знаю способа позвать его Он наверняка помог бы Фрису.
Ладно, к этой теме мы вернемся позже, сказал Арман. У нас есть насущные проблемы, нужно их решить. Первое: как вы доберетесь до форта?
Верхом на лошадях, ответила Рин. Я на Акробате, Зара на Лимоне.
Второе: сколько дней?
До Вардонского форта примерно два дня верхом. Один день там. Два обратно. Пять дней. Сегодня седьмое июля, выдвигаемся восьмого. Значит, вернемся мы двенадцатого-тринадцатого.
Третье: как ты собираешься искать Фриса?
В этом поможет Дифар. Зара, в моих видениях Фрис окружен странными знаками, начерченными кровью. Они везде. Что это значит?
Заринея задумалась надолго.
Заклятия на крови Этот раздел магии в университете не преподают в общем потоке, лишь знакомят с основами. Большее внимание уделяют защите от таких заклятий. К слову, ее почти не существует. Печати крови вытягивают физические и душевные силы из жертвы. Вероятно, речной мастер огражден этими печатями от тех, кто мог бы его найти. Ему удалось связаться с тобой, но как?
Рин долго молчала. У нее были подозрения на этот счет, но высказать их она не решилась.
Помнишь операцию в Остине? Когда я потеряла магическую силу? Ты тогда смогла ввести меня в транс. Я сама сейчас не смогу, но ты
Рин, я не смогу, перебила Заринея и виновато потупилась. Рин положила ей руку на плечо.
Заринея Церес, я отправляюсь туда без магических сил вообще. Соколиная песня, слух, звериное чутье и тыэто все, что у меня есть. Ты мне нужна. Ты сможешь. Ты все еще волшебница. Ты можешь!
Я постараюсь, тихо ответила женщина и вздохнула.
Четвертое, не унимался Арман, как ты собираешься вытащить оттуда Фриса?
На руках понесу, если надо будет.
Пятое: что ты будешь делать, если он мертв?
Рин закрыла глаза, чтобы удержать эмоции, вызванные этим вопросом. Она прислушалась к себе и попыталась найти в своей душе тот нерв, который отвечал за чувства к Фрису. Нашла и осторожно потрогала его, как трогают больной зуб.
Он жив, наконец ответила она. Я это ясно чувствую. У меня в этом нет никаких сомнений.
Значит, все же прищурился Арман, собираясь что-то спросить, но осекся под суровым взглядом Рин. Понял. Прости. Действительно прости! Я был неправ.
Дошло, наконец?
Анхельм смотрел на них с явным непониманием, Заринея, наоборот, помрачнела. Именно в этот момент герцог понял смысл слов Рин об Армане, что они понимают друг друга с полуслова. Рин заметила его недоумение и поспешила вернуть разговор в прежнее русло, пока он не начал вникать в детали.
Шестое, сказала она, если мы задержимся более чем на два дня, то вы уезжаете отсюда.
Нет! возмутился Анхельм. Я не
На случай неудачи всегда разрабатывается отдельный план, перебила она. Если мы задержимся, вы делаете ноги. Без вариантов. Вы не бежите спасать нас. Вы уезжаете. Потому что если там сгинули мы с Зарой, то вас убьют с вероятностью сто процентов.
Почему ты такая самоуверенная? с внезапным раздражением спросил Анхельм. Я сосчитать не могу, сколько раз слышал от тебя подобную браваду. Даже сейчас, потеряв магические силы, ты считаешь себя сильнее всех!
Рин долго смотрела на него с улыбкой, прежде чем ответить.
Это не бравада, Анхельм. Ты не видел и десятой доли нашей силы. Мои словане бравада. Это факт.
Она говорит верно, ваша светлость, подтвердил Арман. Вы знаете, кем мы были? Нас вызывали, когда никто другой не мог справиться. Мы были последним средством. Мы были героями своего времени.
К сожалению, удел героя таков, что он может идти только вверх, добавила Заринея. Если герой оступится и упадет, ему не дадут подняться, его заклюют те, кто когда-то превозносил.
Когда прозвучали эти слова, Анхельм наконец-то понял. Перед ним сидели герои прошлого, которых поставил на колени не враг, а собственный военачальник, император родной страны. Пройдя через боль, потери, унизительное положение, эти герои вернулись. И вернулись они с ясным намерением карать обидчиков. Это не было деловым подходом, это было личным.
Теперь он внезапно осознал, что чувствовала Рин, видя неприкрытую шею императора, но скованная по рукам и ногам обещаниями, данными людям, которые были заинтересованы во власти, но не в справедливости Людям, вроде его дяди. Людям вроде него самого.
Да, Анхельм, то, о чем ты только что подумал, и есть ответ на твой вопрос, почему мы не можем обратиться к Орвальду, сказала она. Я стерплю почти все что угодно в свой адрес, но за семью я разорву на части. Твой дядя навредил моей семье. Игры кончились.
Анхельм поднял на нее взгляд, до того прикованный к карте на столе. И похолодел.
Мне жаль, что так вышло, тихо добавила Рин, все еще глядя в его глаза.
Рин! Одумайся! Ведь дядя не просто так прятал хаболаков! Вряд ли он был бы рад узнать, что Фрис вообще туда попал!
Из-за его тайн и любви к политическим играм пострадала моя семья. Из-за него пострадали мы оба. Ты все еще оправдываешь его?
Но он тоже моя семья, Рин. Причем, онединственный, кто у меня есть. Да, я могу на него злиться, я могу разругаться с ним в пух и прах, но могу ли я дать его в обиду? Даже если это ты? Зачем же ты меня между молотом и наковальней
Рин опустила взгляд. Затем собрала со стола карты, убрала посуду и ушла в спальню. Арман и Заринея переглянулись, пожелали герцогу спокойной ночи и ушли в свою комнату. Анхельм посидел один еще некоторое время, понаблюдал за медленно садящимся за горы солнцем, а потом тоже направился в спальню. Рин уже лежала в кровати, но не спала. Анхельм разделся, лег с ней рядом и крепко прижал к себе.
Да. Ты прав, тихо проронила она, слепо глядя перед собой. Прости, что ставлю тебя в затруднительное положение.
Он ничего не ответил, лишь поцеловал ее волосы и прижался носом к оголенному плечу.
~*~
Они лежали так очень долго, спать не хотелось ни капли, хотя долгая дорога и нервотрепка измотали их. В какой-то момент Анхельм обнял ее еще крепче и очень тяжело вздохнул.
Что такое, Анхельм? спросила она шепотом. Она прекрасно понимала причину его беспокойства, поэтому спросила просто для того, чтобы он выговорился.
Я волнуюсь. Я боюсь за тебя.
Все будет хорошо. Со мной будут Зара и щенки
Целой армии мира было бы недостаточно. Я не хочу, чтобы ты туда ехала. Рин, постой, не ругайся Я знаю, все знаю, но вдруг все не так, как ты думаешь? Вдруг это очередная ловушка?
Она повернулась к нему и погладила кончиками пальцев его лицо.
Я не знаю, Анхельм. Но мой выбор сделан, я должна ехать. Я Ты ведь знаешь, что я ходила в храм Сиани? Старейшины говорили, что аирг, вошедший в людской храм, потеряет защиту и связь со Старейшими, с духами предков. Я сделала это, а ведь они много значили для меня. И Фрис она растерялась, не сумев подобрать слов. Я не хочу, чтобы все было зря.
Что мне делать, если с тобой что-то случится? Что я буду делать? герцог взял ее лицо в ладони. Что я буду делать, если
Вернусь, перебила его Рин. Я вернусь. И думать не смей о другом. Даже если кажется, что надежды нет, всегда верь, что я вернусь. И жди.
Я волнуюсь за тебя! с нажимом повторил он.
Она приподняла голову и серьезно посмотрела в его голубые, как топазы глаза.
Если волнуешься, значит не доверяешь мне. Всегда верь в меня, Анхельм. Всегда, что бы ни случилось.
Тогда Можно я не буду с тобой прощаться завтра утром?
На губах Рин появилась слабая улыбка. Она поцеловала Анхельма в лоб, удобнее устроила голову на его плече и постаралась заснуть.
Глава 3.2
По мере приближения Рин и Заринеи к Вардонскому форту погода менялась. Холодало, реликтовые леса и пышная растительность сменились арктической тундрой. Короткое лето здесь шло на исход. Им везло с дорогойона была широкой и твердой, лошади не испытывали трудностей. К сожалению, Лимон был медлительнее Акробата и не желал слушаться малознакомого седока, поэтому Заринея постоянно отставала. Но зато он был выносливее и двигался мягким аллюром, удобным для длительных поездок по пересеченной местности. Акробат же, будучи остинской верховой лошадью, мог долго галопировать, но это было весьма утомительно для всадника, поэтому Рин заодно приходилось выполнять работу берейтора и учить жеребца ходить, а не носиться.