Если я уменьшу налоги, город станет идти в минус. Для Сент-Вейлора крайне важно удержаться сейчас в положительном балансе. Потерпите, господин Янсен, в ближайшее время я решу вопрос с работниками мастерских.
Пока вы думаете, ваша светлость, я теряю деньги, а корабли гниют. На чем собираетесь отправить господина Баккера в плавание? На подгнившей утлой лодочке или на мощном ледоколе, способном прорубать ход сквозь льды северных морей?
Я не вижу связи между уменьшением налога с фрахта и мощью ледоколов, сухо ответил Анхельм, и Рин уловила в его голосе опасные нотки. Но Янсен этого не заметил.
Когда вы останавливаетесь в гостинице, вы требуете самую чистую, большую и теплую комнату за те деньги, которые платите, верно, ваша светлость? Вы бы не стали жить за огромную сумму в халупе с крысами.
Янсен, верфь нормальная, это у тебя завышенные требования, вмешался Де Врис.
Что началось после этих слов! Янсен, размахивая вилкой, доказывал, что его требования совершенно адекватные, что он не заплатит больше ни одного рема, если его суда не будут обслуживать так, как обслуживали в Альтресии; что если Де Врис этого не понимает, то он совершеннейший тупица, и наконец, что ему вообще все это не нужно, если император не выполняет свою часть сделки. Анхельм долго слушал, не перебивая, а затем сказал:
Император дает приказы, а выполняем их мы, герцоги. Если вам, господин Янсен, не нравится, что вы получаете прибыль с фрахта, результатов экспедиции и предоставления кораблей для благой миссии, то можете отказаться. Я найду другого человека, который согласится на эти условия.
Багровый от гнева Янсен положил вилку около тарелки.
У меня в управлении вторая по величине судоходная контора в Соринтии, мне покровительствует сам главнокомандующий южным флотом. Думаете, я не найду способа снизить налог?
Не найдете. Я министр финансов. Я и только я определяю налоговые состояния страны. Если вы хотите выйти из делавыходите сейчас, пока у меня есть время договориться, скажем, с королем Левадии о предоставлении нам флота. Знаете, у них уже есть корабли на паровых двигателях. Я видел их в действии, они превосходны.
Это обойдется вам дороже, чем мои корабли.
Зато нервов меньше. Решайте, господин Янсен.
Ханс угрюмо молчал, багровея под взглядами господ Римера, Де Вриса и Баккера. Рин уже понимала, что ужин безнадежно испорчен скандалом Янсена и обратила к Анхельму требовательный взгляд, но он не обращал на нее никакого внимания. С одной стороны, был прав Янсен: ему не дают нормальных условий для работы, его корабли ломаются, и он переживает из-за потери денег. С другой стороны, был прав герцог: в таком тяжелом деле как экспедиция в океанские льды требуются люди, не боящиеся трудностей, понимающие, что здесь нельзя прийти на готовое. Но Де Врис сказал, что условия не так плохи, как рисует это Янсен Кому же верить?
Господин Янсен, решила вмешаться она, понимая, что вступает на зыбкую почву, которая в любой момент может засосать ее. Условия наладятся со временем. Хотя сейчас вы терпите потери, в дальнейшем работа здесь обернется вам большой выгодой.
Янсен, пунцовый от гнева, посмотрел на нее яростно и с презрением.
Молчите, раз ничего не понимаете! Как вообще служанка может раскрывать рот в присутствии хозяина и еще давать советы его гостям?
Тут уже пришла очередь Рин побагроветь.
Я не служанка, процедила она, сменив ласковый тон на тот, каким обычно разговаривала с теми, кто должен был умереть в ближайшие несколько секунд. Не то чтобы Рин имела что-то против служанок, отнюдь; просто она не смогла стерпеть такое обращение к себе. А его светлость не мой, как вы изволили выразиться, хозяин.
Янсен недоуменно уставился на нее, ожидая дальнейших объяснений.
Ирэнмой охранник, господин Янсен, вмешался Анхельм, и только на сегодня она сменила форму на штатское платье. Во-первых, она права в том, что касается стратегической выгоды, во-вторых, замечания в таком тоне в адрес дамы, кем бы она ни работала, неуместны и оскорбительны. Прошу вас извиниться перед ней.
Не стоит извинений, вдруг смягчилась Рин, жалея Янсена. Господин Янсен был смущен моим видом и поведением. Это моя вина.
Анхельм улыбнулся ей одними глазами.
Я прошу, господин Янсен, тщательно взвесить все за и против, а также учесть последствия отказа от участия в экспедиции, в которую его величество вложил много сил. Вы же не хотите подвести императора?
С лица Ханса сошла краска, он мгновенно побледнел.
Думаю, я погорячился, когда обрисовал все в столь мрачных красках, ваша светлость, сказал он после недолгого молчания. Я прошу прощения, госпожа
Ирэн.
Ирэн? Прошу прощения, Ирэн, за то, что допустил оскорбительный тон.
Ваши извинения приняты, господин Янсен, ответила Рин с милой улыбкой, Господа, попробуйте же мясо! Альберта так старалась!
Оставим деловые разговоры до кабинета, согласился Анхельм, благодарно глядя на Рин. Она подошла к нему, чтобы наполнить бокал вином, и услышала тихую похвалу:
Умница!
Ее щеки вспыхнули. Она немедленно убралась восвояси на кухню, где обнаружила Альберту, заломившую руки в скорбном жесте.
Что случилось?
Йонатан Объявился, подлец, после стольких лет!
Подлец? Почему подлец?
Ах, Рин! Он бросил меня, когда я была совсем еще девушкой. Я поверила ему, его сладким речам, я потеряла от него голову, а он Он бросил меня, уехал на север, пообещав, что вернется. Я ждала его целых три года, но он даже прощального письма мне не прислал.
Какой мерзавец, согласилась Рин и решила не терзать подругу расспросами. Она взяла со стола морковку и уселась на табуретку.
Уже десять, сообщила она, грустно глядя в окно на заходящее солнце, и откусила морковку. Я надеюсь, что он не просидит с ними до середины ночи. Ему бы отдохнуть хорошо
Альберта прошлась по кухне и остановилась перед раскрытым настежь окном. Она несколько раз горько вздохнула, лицо ее было крайне обеспокоенным, тонкие сухие губы стали, как ниточка. Видно было, что ее мучило внезапное появление мужчины, некогда разбившего нежное сердце.
Рин познакомилась с Альбертой тридцать пять лет назад, когда той было двадцать два, и знакомство это произошло при обстоятельствах крайне странных. Как уже было сказано, в далеком 3975 году в городе Адаранс на Южных островах Рин распутывала сложное дело, которое позднее получило название Адаранский конфликт. Так случилось, что враги заперли Рин на табачном складе, который затем подожгли. (Кстати, именно поэтому Рин стала рьяным борцом против курения табака). У нее не было никаких шансов выжить, если бы Альберта не вытащила ее из этого места. Будучи обязанной жизнью старой подруге, Рин испытывала к ней огромное уважение, но на деле показывала совсем иное. Так было всегда: стоило ей стать кому-то обязанной, стоило привязаться к кому-то всерьез, как ее отношение становилось, мягко говоря, прохладным. В сердце могли гореть самые теплые и нежные чувства к человеку, а с языка срывались грубые слова. И лишь в очень редких случаях она могла дать настоящим эмоциям вырваться на свободу.
Альберта сделала очередной круг по кухне и остановилась перед Рин. По ее глазам было видно, что она собирается завести не самый приятный разговор и решается что-то сказать. Девушка мысленно приготовилась выслушать тираду в адрес Баккера, но вопрос Альберты был совсем другой.
Рин, скажи мне, какие у вас отношения с его светлостью?
Рин закатила глаза. Только этого не хватало
Не начинай! У нас все сложно.
У вас все очень странно, строго сказала Альберта. Ты живешь в его доме
Охраняю его, поправила Рин, но ее не услышали.
Живешь в его доме, повторила подруга с нажимом, выполняешь все его поручения, относишься к нему трепетно и ласково Ты ведь не отдала ему самое дорогое?
Что? не поняла Рин. Чего не отдала?
Альберта слегка покраснела и топнула ногой. Совсем как девчонка.
Девичью честь!
Рин недоверчиво поглядела на нее и усмехнулась.
Ты меня явно с кем-то путаешь. Этой вещи у меня нет последние лет пятьдесят. В прямом смысле этой цифры.