Я делаю в воздухе иронические кавычки вокруг слова «реальном». Вообще-то я никогда не хотела ходить в частную школу. Но прямо сейчас я выбираю именно это.
Как ты можешь так поступать со мной? говорит Зизи, держа руку у сердца.
Почему нет? Ты всю мою жизнь так со мной поступаешь!
Ли перебивает нас, пока все не вышло из-под контроля.
Мое начальство хочет, чтобы я выдвинул обвинения.
Конечно же в этом не будет необходимости, говорит Зизи, вся такая сладкая и гладкая, голосом, который она использует в разговоре со своими коллегами-директорами прямо перед тем, как начать кричать. Моя дочь не представляет опасности для общества. Она просто увлеклась сгоряча.
Ничего я не увлеклась! говорю я. Это была шутка! Шутка! Почему вы этого не понимаете?
Картинка еще больше увеличивается, и ролик воспроизводится по кругу. Мое лицо ярко-красное, изо рта брызжет слюна. Выгляжу я, как сумасшедшая.
Я роняю лицо на руки и испускаю вздох разочарования.
Ну, может быть и так, но ваши действия не проходят бесследно. Надеюсь, вы понимаете это, юная леди.
Я смотрю на него сквозь пальцы.
Послушайте, поскольку это ваше первое правонарушение
Внезапно дверь распахивается без стука. Ожидаю увидеть адвоката Зизи, когда
Макс! ахает Зизи. Что ты здесь делаешь?
Она выглядит смущенной, даже злой.
Меня это не волнует. Облегчение овевает меня, словно теплый ветерок. Макс так действует на меня. Вообще-то на всех. Когда он входит в комнату, там становится спокойнее, счастливее. И не только потому, что он создатель и главный исполнительный директор Глазури, но и потому, что есть в нем что-то такое, что заставляет людей чувствовать себя хорошо. То, как он говорит с тобой, заставляет чувствовать, что он по-настоящему слушает. Когда я была моложе, он был единственным взрослым, которого я знала, кто не относился ко мне как к идиотке. Кто не заставлял меня чувствовать себя так, будто я мешаю.
Он одет в свою обычную серую рубашку, серый костюм с красным платком, торчащим из верхнего кармана, хотя и без галстука: единственный признак того, что он только что с трансатлантического рейса. Он даже не выглядит уставшим, хотя его седеющая щетина выглядит немного менее аккуратной, чем обычно.
Я смотрю ему за спину, ожидая увидеть стаю сотрудников, которые везде следуют за ним. Но он один. Должно быть, я в еще более затруднительном положении, чем я думала.
Детектив Ли, говорит Макс, приближаясь к полицейскому и протягивая руку в кожаной перчатке.
Ли встает, скручивая планшет в тугую трубку.
Как вы сюда попали?
Я Максвелл Уайт, говорит Макс в качестве объяснения. Это единственное объяснение, в котором он когда-либо нуждался.
Да, я знаю, кто вы, говорит Ли ледяным голосом. Все в мире знают, кто вы, мистер Уайт.
Тогда ладно, говорит Макс, похлопывая Ли по плечу рукой в перчатке. Детектив отшатнулся, как будто прикосновение Макса ядовито.
Если Макс и замечает очевидную ненависть Ли, то никак не реагирует. Вместо этого он поворачивается ко мне.
Петри, что ты сделала, чтобы так взволновать свою маму?
Зизи встает и целует Макса в обе щеки, ее губы не касаются его кожи, у Макса пунктик насчет микробов.
Как полет из Гватемалы? спрашивает она, холодно глядя на него. Что бы там между ними ни произошло, это было что-то серьезное.
Долгий.
Полагаю, мой адвокат рассказала тебе, что происходит? Напомни мне уволить ее.
Макс рассмеялся.
А что происходит?
Ничего, с чем я бы не справилась, говорит она, играя со своим воротником. Чепуха, состряпанная полицией.
Она смотрит в лицо Ли, продолжая говорить с Максом:
Ты же знаешь, они всегда ищут в качестве козла отпущения кого-то белого, среднего класса, чтобы спрятать свой институциональный расизм. Они же не могут обвинить Райана МакМануса, мальчика, который организовал бунт
Протест, Зизи, вмешиваюсь я. Осознание того, что это Райан сдал меня, шевелится в моем животе, как червь. Райан организовал протест, заканчиваю я неубедительно.
В любом случае, они не могли арестовать интеллигентного мальчика-метиса, не так ли? Не тогда, когда им в шеи дышит расследование расовой дискриминации, торжествующе заканчивает Зизи.
Не понимаю ее логики, они не арестуют Райана, поскольку он черный, потому что они расисты? Я даже не пытаюсь разобраться. Я могу понять, о чем она, только в половине случаев.
Уверен, что полиция делает свою работу в меру своих возможностей на основании доступной им информации, не так ли, детектив Ли? говорит Макс.
Ли не отвечает. Он медленно облизывает губы и причмокивает ими.
Хотя мне интересно, почему протест расследует член Центрального полицейского подразделения киберпреступности?
Вы из Подразделения киберпреступности? говорит Зизи, лед в ее голосе плавится.
У нас есть основания полагать, что НФ стоит за серией взломов на высоком уровне. Думаю, что как директор мультинациональной корпорации, говорит Ли, играя собственными словами Зизи, вы должны беспокоиться о таких вещах.
Он прав. Зизи беспокоится, только в прошлом месяце она разглагольствовала о том, что когда она была хакером, они во что-то верили. О том, что у них были манифесты и совесть. А теперь все, чего они хотят, это сеять хаос. Она была не в восторге, когда я спросила, что думают ее старые приятели-хакеры о том, что она продалась и работает на их крупнейшую цель. Глазурь, в конце концов, Святой Грааль для хакеров.
А зачем? говорит Макс, становясь перед Зизи. Глазурь непроницаема для хакеров. Теперь, если можно, вернемся к нашему вопросу. Попытка выстрелить электрошокером в несовершеннолетнюю только потому, что она не явилась на вашу регистрацию Ну, это не то, что мы хотели, когда откликнулись на вашу просьбу о помощи в этой операции.
Так вот почему Белые щиты были там. Полиции была нужна их помощь.
Нашу просьбу? говорит Ли, его брови практически выпрыгивают со лба. Насколько я слышал, это УайтИнк всунула свой нос. Так зачем это было?
Макс отмахнулся от этого утверждения.
Ну вот снова, детектив Ли, вы не владеете всеми фактами. Решения, подобные этому принимаются на гораздо более высоком уровне, чем ваш.
Макс говорит это таким тоном бескорыстного превосходства, что можно предположить, что все решения принимаются на гораздо более высоком уровне, чем уровень детектива Ли.
Теперь вернемся к насущным вопросам. Хоть я и ценю тонкую работу полицейских сил Метрополитена, меня касается то, что ваши люди не понимают разницы между опасным преступником, подрывающим устои общества, и девочкой, которая недостаточно взрослая, чтобы быть подключенной. Возможно, если бы Мет согласился на полную интеграцию с сетью Глазури, то все бы работали с правильными данными..
Чтобы вся полиция была засыпана бесполезной информацией круглосуточно?! Нам достаточно ограниченного доступа, который у нас есть, спасибо, руки Ли сжались вокруг свернутого планшета.
По-видимому, нет, говорит Макс, кивая в мою сторону. Теперь я надеюсь, что мне не придется нанимать адвоката компании
Он снова оставляет предложение незавершенным. В УайтИнк работают лучшие и самые подлые судебные адвокаты в стране. Макс знает это.
Ли постукивает планшетом по ноге, костяшки его пальцев побелели.
Так, Петри, говорит Макс, отворачиваясь от детектива, посмотри на меня и скажи мне правду. Ты революционер, подрывающий общественный порядок?
Я встаю и смотрю ему прямо в глаза. Макс говорит, что глаза никогда не лгут, что смотреть человеку в глаза и лгать идет против всего, что мы есть. Вот почему он всегда настаивает на ведении бизнеса лицом к лицу.
Я не революционер, говорю, и не хочу ничего подрывать. Единственное, чего я хочу, это пойти домой.
Для меня этого достаточно, он поворачивается, чтобы взглянуть на Ли. Детектив? Это все?
Двое мужчин смотрят друг на друга. Макс выше Ли, но у него нет мощи и молодости детектива. Не то, чтобы дошло до драки
Думаете, вы выше закона, мистер Уайт? говорит Ли, желваки его челюсти дрогнули.
Макс делает долгую паузу, у него на лице веселое выражение.