В замке был переполох, нашли меня не сразу. Даже смешноне могли догадаться, где я, пока кухарка Трина не сходила на могилу и не сообщила Диргу: "Маленькая богиня говорит с душой своей матери, Владыка, и я побоялась ей мешать". Ну, а уж Дирг-то, сами понимаете, не побоялся. Однако вот удивительно это для него характерно: он настолько не умеет ощутить себя никем, кроме себя, настолько живет собой, что не смог догадаться, куда я убежала. Неграмотная Трина догадалась, а он нет, хоть и умный.
Та ночь стала для меня переломной. Не знаю, говорила ли со мной и впрямь душа моей мамы, но вместо обезумевшего от горя звереныша перед Владыкой Диргом уже стояла я, Райтэла, богиня, дочь мечты. И на его слова: "Если ты пойдешь туда еще хоть раз, будешь наказана по всей строгости", я ответила почти спокойно:
Тогда я сбегу в деревню и поселюсь там. Или в лес.
Я глянула в темные, глубокие дядины глаза, и вдруг мне почудилось, что я держу в руке маленькие такие весы, какие я видела однажды в лавке, но взвешиваю на них не вкусные приправы, а совсем другое: что выгоднееразрешить мерзкой девчонке свободно выходить за пределы замка или запретить, однако рискуя сильно потерять во мнении помешанного на ней простонародья. Весы дрогнули, качнулись, и Владыка улыбнулся:
Я не так жесток, чтобы запретить тебе бывать на могиле матери.
Я молча кивнула и ушла к себе. В этот момент дядя Дирг казался мне развернутым свитком, понятным и простым. Скажу заранее, что больше никогда не удавалось мне так откровенно читать в его душе, хотя, вроде бы, я становилась старше и умнее. Нет, больше никогда, но мне хватило и одного раза. Я знала теперь, кто мой дядяобычные маленькие весы.
Со следующего дня жизнь моя упорядочиласьвернее, жизнь мою упорядочили. Я начала учиться. Как сейчас помню большую и светлую учебную комнату, так не похожую на мою каморку, полки со свитками и географическими картами, удобные столы и стулья. За одним из столов сидит Дарлануи от ненависти у меня перехватывает дыхание. Я давно не видела его или, может, видела, да не замечала. Он очень высокий и широкоплечий для своих тринадцати лет, и я снова чувствую себя жалкой козявкой, хотя и превосхожу ростом своих сверстников и сверстниц. "Я вырасту сильной и красивой, и никто не посмеет меня обидеть!" впервые после маминой смерти вспоминаю я старое заклинание. Я перевожу взгляд на следующий стол, за которым примостился черноволосый смуглый мальчик примерно моих лет. Он робко улыбается, и эта его робость как-то мгновенно придает мне уверенности. Я не хочу быть такой, как он, и я такой не буду! Я спокойно иду вперед и сажусь на стул.
Тебе здесь удобно? спрашивает немолодой мужчина, стоящий у окна.
Да. Спасибо.
Я Энтин, ваш учитель. Это Дарлану, будущий Владыка. А это Ридди, его товарищ. Они оба старше тебя, но Владыка Дирг полагает, что ты сумеешь учиться вместе с ними. Если тебе будет что-нибудь неясно, не стесняйся, задавай вопросы. Я здесь для того, чтобы на них отвечать.
Энтин мне понравился. Он вел себя просто и доброжелательно. Он не пытался меня обидеть, но в то же время и не причитал над моей несчастной судьбой, как некоторые из слуг. Поговорив со мною несколько минут, он сразу начал урок, и я на время даже забыла о том, что мама ушла в огонь, так интересно он рассказывал. Я, конечно, и раньше подозревала, что наша страна не единственная на свете, но почему-то не задумывалась над тем, как много кругом разных государств, и что у каждого свое название, свои обычаи, свой Владыка.
Учиться я любила всегда. У меня с детства хорошая память, способность к логическому мышлениюучение дается мне легко. Потом, мама обычно проводила со мной занятия словно между делом, в форме игры, и отношение к учебе как к приятной игре накрепко внедрилось в мое сознание. На каких смешных задачках мы изучали арифметику! А какие истории придумывали, чтобы я лучше освоила правописание! Энтин подходил к своему делу строже, суше, абстрактнее. Зато от одного его недлинного вроде рассказа все мои разрозненные знания вдруг нанизывались на единую прочную нить, объединялись. Он был великий мастер систематизации и обобщения. А может, дело в разнице полов? Женщина обучает так, а мужчина иначе?
Впрочем, я опять отвлеклась. Просто я часто вспоминаю Энтина. Он много мне дал, и я любила его. В своем заклинании я требовала для себя красоты и силы. Мое требование было выполнено с лихвой. Но если попутно я приобрела хоть какой-то умкроме Энтина, тут некого благодарить. Ум в реестр своих требований я почему-то не включала. Хотя ценила его высоко. Вернее, я оценила его высоко, когда поняла, что он способен заменить силу. А поняла я это еще тогда, давным-давно, едва поселившись в замке.
Итак, Энтин начал учить меня вместе с Дарлану и Ридди. Думаю, дядя Дирг специально так устроилдля того, чтобы я выглядела дурочкой, не способной к наукам. Только он ошибся. Конечно, самой мне вовек бы было не догнать мальчишек, которые и занимаются не первый год, да и, что ни говори, старше и оттого умнее. Однако Энтин ненавязчиво, незаметно строил уроки так, что я не ощущала пробелов в своих знаниях. Точнее, ощущала, но могла восполнить. Наверное, он кратко повторял кое-что из того, что уже объяснял раньше, ради меня повторял, однако казалось, что ради всех троих. Впрочем, Дарлану, как я убедилась, можно было и сто раз рассказывать одно и то же без риска быть в этом уличенным. Не то, чтобы Дарлану был глупым просто он и без учения считал себя умным или вообще плевал и на знания, и на ум. Он был будущим Владыкойи, значит, был совершенен в собственных глазах.
Впрочем, я опять отвлеклась. У меня с детства такая привычкарассуждать про себя о характере какого-нибудь человека. Как начнуи трудно остановиться. Хотя, подозреваю, немало я чуши напорола. Немало чушиоднако немало и правды.
Уроки пролетели незаметно. Я сидела тихо-тихо, стесняясь ничтожности собственных знаний и упиваясь каждым словом мудрого Энтина. Дарлану и Ридди иной раз отвечали на вопросы учителяДарлану бойко, но не всегда верно, а Ридди почти шепотом, поминутно сбиваясь и замолкая. Под конец Энтин обратился и ко мнепроверить, запомнила ли я то, о чем он в тот день говорил. Сердце мое забилось сильно и часто, кровь прихлынула к голове, я безумно боялась опозориться, показаться такой же, как эти двое, да что там, худшей, чем они. Я встала, глянула учителю в глазаи четко, ясно повторила все, что требовалось. Энтин молча кивнул, он даже не похвалил меняно мне и не нужно было похвалы, не нужно слов. Я вдруг впервые почувствовала, что меня ценят не за то, что ябогиня, а за то, какая я, то есть не за что-то несомненно и навсегда мне присущее, а за нечто другое, зависящее от моей воли, от моих усилий. Я могу постаратьсяи заслужить еще большую симпатию, а могу распуститься и ее потерять. Словно тонкая ниточка протянулась между мной и Энтиным, и в моей власти порвать ее навсегда или укрепить. Я радовалась этому потрясающему открытию, а учитель между тем попрощался и вышел. Мы остались втроемя, Дарлану и Ридди. Наверное, мне не стоило мешкатьнадо было сразу бежать за Энтином. Но я не побежала.
Впрочем, Дарлану на меня даже не смотрел. Я для него не существовала. Тем не менее я почувствовала, что вся последующая сцена была разыграна для меня.
Ну, Ридди, объясняй. Почему ты сегодня не вел себя, как надо?
Ридди понуро молчал.
Ты же понимал, Дарлану постепенно распалялся, теряя холодный иронический тон, понимал, что я не смогу ответить урок. Ты должен был сделать все, чтобы меня не спросили. Все! А ты что делал?
Я пытался, пробормотал Ридди, но я но он
Нечто вроде брезгливости царапнуло мне душу. Большой парень, а ведет себя, как полудохлая курица, иного названия не подберешь!
Ты, надеюсь, понимаешь, мой брат стал почти ласков, ЧТО тебе полагается за то, что ты в общем, за НЕПОВИНОВЕНИЕ?
Последнее слово Дарлану произнес по слогам и с явным удовольствием. Потом он подошел к Ридди ближе и спокойно ударил его в низ живота. В этот момент словно что-то взорвалось у меня внутри. Я схватила будущего Владыку за руку и изо всех сил рванула к себе.
Он с удивлением обернулся.
Интересно, кто это? Дочь бродяги и шлюхи?
Богиня, возразила я, стараясь, чтобы мой голос не выдавал кипения моей души. И я запрещаю тебе его трогать.