Ревик, представлявший собой асимметричный силуэт тела и скрещённых рук на расставленных коленях, как будто вообще не занимал места в этом пространстве органической плитки. Он неподвижно прислонился к изогнутой стене, уложил темноволосую голову на руки и, видимо, заснул. Не имея возможности видеть его лицо, Джон поймал себя на неспособности отреагировать на его заточение.
Такое чувство, будто он видел его по телевизору.
Джон даже не мог разглядеть ошейник из-за позы, в которой он сидел, а также из-за того факта, что пол резервуара начинался на добрых пару метров выше консоли охраны. Он гадал, что чувствовала Элли, видя его там, прикованным к стене в этом огромном, похожем на аквариум пространстве.
Когда он подумал об этом, что-то в его разуме щёлкнуло.
Неудивительно, что они называли это место «Резервуаром». Оно действительно выглядело как аквариумный резервуар для дельфинов или какого-нибудь другого огромного морского млекопитающего.
Есть новости о том, что случилось в Гонконге? спросил Джон. С теми канистрами газа? Кто-нибудь взял на себя ответственность?
Дорже одной ладонью показал жест «нет», не поднимая взгляда.
Балидор сказал, что кто-то из его людей над этим работает. Уверен, он даст нам знать, когда они что-нибудь найдут.
Джон наблюдал, как Дорже возится с одним из инструментов на панели.
Ещё что-нибудь интересное? небрежно спросил он, взглянув на Ревика у стены.
Нет, Джон, сказал Дорже.
Он ничего не сказал?
Я же сказал, нет, Джон.
Джон слабо улыбнулся.
Необязательно раздражаться из-за этого.
Ты прекрасно понял, что я имею в виду. Я имею в виду «нет». Ты не можешь туда пойти.
Джон вскинул бровь, нахмурившись.
Я думал, мы говорили об этом?
О том, что ты в свободное время заводишь дружбу с опасными психопатами-убийцами? Дорже поднял взгляд от панели. Говорили. Кажется, я сказал не делать этого.
Нет, сказал Джон, ощущая, как его раздражение немного усиливается. О том, что ты читаешь меня без спроса. О том, что ты знаешь вещи, о которых я должен тебе сам рассказать.
Мне не нужно читать тебя, Джон. Только не тогда, когда ты сидишь рядом со мной и думаешь как громкий американец прямо мне в ухо, ворчливо сказал Дорже, показывая на то своё ухо, которое находилось ближе к Джону. Не чтение. Это слушание. Неспособность отгородиться от громкого звука, который поступает прямо мне в ухо.
Джон рассмеялся, не сумев ничего с собой поделать. Он хлопнул его по руке.
Американец, да? Уверен, что это не очередное обозначение червяка?
Не все червяки такие громкие.
Джон снова шлёпнул его по руке, улыбаясь.
А это ещё что должно значить?
Дорже в упор посмотрел ему в глаза.
Нет, Джон. Совершенно точно нет.
Джон нарочно подумал о сексе, о прошлой ночи, когда
Прекрати, Дорже наградил его сердитым взглядом. Я серьёзно, Джон. Это не сработает.
Джон широко улыбнулся.
Ты в этом так уверен?
Да, я уверен! Дорже смотрел серьёзно, почти с болью. Слушай, кузен любовь моя. Дело не в твоей раздражающей дружбе с этим безнадёжным Фиграном.
Да брось! вспылил Джон. Фиграну уже лучше. Даже ты так сказал. И в любом случае, это совсем другое!
Я знаю, что это другое! рявкнул Дорже. Именно это я и пытаюсь тебе сказать!
А Фигран был чисто жалостью с моей стороны. Ревикмой друг.
Дорже покачал головой, раздражённо щёлкнув языком.
Когда он в следующий раз посмотрел на него, в его тёмных глазах стояли сильные эмоции.
Послушай меня, сказал он. Я знаю, он был твоим другом. Но он бл*дский убийца, Джон. Не такой, как Фигран даже не такой, как Териан. Ты понятия не имеешь, с кем имеешь дело в лице него.
Он спас мою жизнь, Дорж.
Это был другой мужчина.
Не совсем.
Да, совсем! возразил Дорже, раздражённо повысив голос. Послушай меня. Теперь он отличается даже от того, каким ты встречал его как Меча, Джон. Отличается от мужчины, которого ты видел в Дели или в Китае. Он уже не тот.
Так каков он тогда? спросил Джон, не скрывая скептицизма.
Он совершенно затерялся в том, что они из него сделали! сказал Дорже. Никаких тормозов, Джон. Не осталось ничего, чтобы держать его чувства под контролем. Он перескакивает с одного на другое без предупреждения, без причины и всё это сломлено, разъединено. Травма и ненависть, всё то, что они с ним сделалиэто всплывает на поверхность, и ему ни до чего нет дела. Ни до чего, Джон! У этих частей нет сожаления, нет совести. Я наблюдал за ним, когда там был Балидор. Он как животное, Джон.
Джон поднял ладони и позволил им упасть на бедра.
Ладно, слушай, сказал он. Я понимаю. Он запредельно страшный. Но он же всё равно животное, посаженное на цепь, верно?
Цепи рвутся, Джон.
Ага а от Балидора я слышал, что ошейник держится прекрасно. Он сказал, что тестировал его. Уже несколько раз.
Да, Дорже кивнул, перебив его резким жестом на языке видящих. Пока что да. Пока что он работает. Балидор всё ещё хочет провести несколько тестов.
Ага. Ладно. Но если Ревик собирался бы сломать эти цепи, то ты правда думаешь, что он потратил бы этот шанс, чтобы добраться до меня? Низшего, громко думающего шурина? Ты не думаешь, что он попытался бы добраться до рыбки покрупнее? Например, до Балидора? он сглотнул, пожав одним плечом. Или Элли?
Дорже не улыбнулся и даже не перевёл взгляд. Он лишь щёлкнул языком, уставившись в резервуар.
Он не навредит мне, Дорже, тише произнёс Джон.
Чушь, в глазах Дорже проступила злость, когда он повернулся. Что за дерьмо ты пытаешься мне впарить, Джон? Ты не только человек, ты ещё и её брат. Почему бы ему не увидеть в тебе продолжение её или даже Балидора? Букашка-человек, если уж на то пошло. Достойная уничтожения уже по одной лишь этой причине, особенно с твоим-то громким разумом.
Джон скрыл улыбку.
А твоя точка зрения отличается чем?
Тымоя букашка, рявкнул Дорже, отказываясь смягчаться. Забей, Джон! Ответнет!
Джон невольно улыбнулся ещё шире.
Дорже не ответил тем же. Он лишь покачал головой, крепко скрещивая руки поверх футболки с Radiohead. Когда-то это была любимая футболка Джона, но они оба пришли к выводу, что на Дорже она смотрится лучше.
Джон покосился на джинсы видящего и осознал, что они тоже принадлежали ему.
Ни за что, бл*дь, зло взорвался Дорже на своём английском с сильным акцентом. Нет, Джон. И если ты попросишь меня ещё раз, я позову Балидора и заставлю выгнать тебя отсюда. Навсегда, для пущего эффекта он опять наградил его гневным взглядом. Я серьёзно, Джон. Я не пущу тебя туда.
Джон лишь пожал плечами, откинувшись на спинку стула с мягкой обивкой.
Положив ладонь на бедро Дорже, он вздохнул и уставился в потолок, медленно массируя его мышцы.
Ладно, миролюбиво согласился он. Как скажешь, Дорж.
Это не сработает, Джон.
Я услышал тебя, чувак. Расслабься.
Джон продолжал массировать ногу видящего, разминая мышцы так, как нравилось Дорже.
Когда спустя несколько минут он не прекратил, Дорже откинулся на спину, всё ещё напряжённо скрестив руки на не слишком широкой, но мускулистой от mulei груди. Продолжив массаж, Джон увидел, как другой мужчина через несколько минут закрыл глаза.
Джон подождал ещё немного, продолжая разминать мышцы его ноги. Ощутив, что Дорже начинает поддаваться, расслабляться, он скользнул поближе к нему. Видящий вздрогнул, но не посмотрел ему в глаза и не оттолкнул его руки. Он молча сидел там, пока Джон массировал его ногу. Ещё через несколько минут Дорже издал тихий звук, задышав тяжелее.
Гад ты, Джон. Даже для человека.
Не похоже, чтобы ты так уж возражал.
Я серьёзно. Не круто, Джон.
Но длинные пальцы Дорже стиснули рубашку Джона и притянули ближе.
Я знаю, отозвался Джон. Он поцеловал Дорже в шею, затем в губы. Он затянул поцелуй ровно настолько, чтобы видящий потянулся за ним, когда он поднял голову.
Я не забуду этого, коротко добавил видящий. Это злоупотребление, Джон использование в своих интересах того, кем я являюсь.
То есть, то, что ты делаешь каждый день со своими супер-силами видящих?
Это другое. Это личное.
А мой разумне личное?
Я не всегда делаю это намеренно начал Дорже.
Не всегда? Джон улыбнулся. Как скажешь, кузен.
Я серьёзно, Джон. Наши отношения будут напряжёнными, если ты продолжишь в том же духе Дорже резко умолк, когда Джон потянулся к его ремню. Его голос сделался хриплым, он закрыл глаза, стараясь контролировать дыхание. Он крепче стиснул Джона, притягивая его ближе.
Джон ощущал от него прилив желания, похожий на импульс жара в груди, и в следующее мгновение ладонь Дорже сжалась.
Мать твою. Ненавижу, когда ты так делаешь. Знаешь же, что ненавижу.
Знаю, пробормотал Джон, всё ещё всматриваясь в его лицо. Но ты же простишь меня, кузен, вновь поцеловав его, он слабо улыбнулся. Он знал, что победил, когда увидел в глазах Дорже остекленевший взгляд.
Может, и не прощу. Я не буду прощать вечно, Джон.
Да, будешь, сказал Джон. На веки вечные, кузен и я тоже буду вечно прощать тебя.
Глава 7Первый контакт
Вопреки тому, что он сказал Дорже, Джон вошёл в резервуар с осторожностью.
Войдя за тяжёлую органическую дверь, он дождался щелчка замка, означавшего, что шов в толстой органической стене запечатался.
Он знал, что Дорже стоял за консольюнаверное, он побежал туда после того, как запер дверь с помощью клавиатуры и вентиля, запечатывающего дверь под давлением. Джон также знал, что он наверняка готов был задействовать газ и матерился себе под нос.
Газ был одной из первых мер предосторожности, которые приказал установить Балидор. Любой, кто попытался бы повозиться с дверью, не зная правильного кода, активировал этот механизм. Любой взлом цепей на конечностях Ревика активировал этот механизм, если только это не было разрешено через систему с замысловатым подтверждением Барьерных и физических ключей.
Перебои в работе ошейника активировали этот механизм.
Поломка ошейника активировала этот механизм.
Поломка любого элемента, соединявшего цепи со стеной, активировала этот механизм.
Каждый, кто входил в комнату охраны, также мог активировать это вручнуюголосовой командой через гарнитуру, ВР-триггер или Барьерный импульс. Они также предусмотрели последовательность команд, которую можно напечатать на самой консоли.
По словам Элли, газ был нешуточным.
Если Джон надышится тут этого газа, то он, скорее всего, проспит несколько дней и проснётся с адской головной больюкак только закончит блевать той кислотой, что останется в его желудке, и оправится от болезненной диареи. Это могло даже убить его, но Элли сказала, что это довольно-таки маловероятно.
«Довольно-таки маловероятно», подумал Джон про себя.
Улыбнувшись этой фразе, он покачал головой, осматривая резервуар изнутри.
Это заверение вполне в духе Элли.
Но когда дело касалось Ревика и наркотиков, они не шутили. У этого парня имелась какая-то странная устойчивость, отчего его почти невозможно одурманитьпо крайней мере, нормальными дозами. Балидор выдвигал гипотезу, что за этим тоже стоял Менлимчто он как-то натренировал Ревика или укрепил его иммунитет, чтобы он противился наркотикам, которые могли бы его нейтрализовать.
У Джона складывалось ощущение, что все их меры предосторожности окажутся никудышными, если Ревик когда-нибудь действительно освободится. Он и ранее видел, как он борется, находясь на грани смерти, и это поистине ужасало.
Сделав ещё один шаг вглубь пространства с зелёными стенами, Джон опять мельком посмотрел по сторонам, замечая масштабы комнаты. Вопреки просторности резервуара, у Джона возникали неконтролируемые ассоциации с камерой, в которой Териан держал их в Кавказских горах. Сделав ещё один вдох, он постарался расслабиться. Взяв сердцебиение под контроль, он отошёл немного дальше от двери.
Ревик, похоже, пока что его не видел.
Джон задался вопросом, не спит ли элерианец.
Его голова свесилась набок и привалилась к зелёной органической стене, показывая его профиль ярким контрастом чёрного и белого. Нефритово-зелёные стены делали его кожу бледнее, волосычернее. В странном мерцающем свечении этих стен прикованный видящий выделялся как единственное, что оставалось совершенно неподвижным.
Джон несколько мгновений присматривался к этому свечению, вспомнив слова Элли о том, что стены резервуара живее большинства органики.
Они кормили егомного, подтвердил Дорже, поддерживая Порэшано Ревик похудел. Его черты приобретали тот угловатый, загнанный вид, который Джон сильнее всего ассоциировал с лицом своего друга.
На самом деле, в своём сознании Джон видел Ревика именно таким, каким он выглядел теперь.
Хотя сам Ревик последний год или около того выглядел вовсе не так. Возглавляя Повстанцев, он накачал мышцы. Он и Врег, правая рука Ревика, представляли собой отряд ходячих мышц, и молодые Повстанцы, похоже, подражали их примеру.
Джон даже пару раз задавался вопросом, не делал ли это Ревик для того, чтобы произвести впечатление на Элли.
Хотя, возможно, он сделал это скорее для того, чтобы сбросить тот облик себя, который ему не нравился.
Элли как-то раз говорила ему, что вопреки его росту во взрослом возрасте у Ревика есть небольшой заскок относительно своих небольших габаритов. Видимо, в детстве он был нехарактерно маленьким ребёнком. За это его дразнили, избивали, травили, ему отказывали девушки, которые ему нравились, и так далее.
Джон хорошо его понимал.
Его детство было практически таким же. Как бы он ни ненавидел в этом признаваться, но он начал изучать боевые искусства практически по тем же причинам. Тот факт, что он был геем, сделал эти тренировки лишь более необходимыми. Даже в Сан-Франциско ему приходилось иметь дело с идиотами.
Врег, который знал Ревика ещё тогда, когда тот не выкарабкался из юности, всё ещё время от времени называл его «заморышем», хотя всегда делал это с любовью. И вопреки тому, что Ревик теперь стал выше его на пару дюймов.
Элли говорила, что Ревик вздрагивал всякий раз, когда Врег так говорил.