Прежде чем я успела осмыслить его слова, все взгляды в комнате переключились на меня.
Всё ещё глядя на свои распластанные пальцы, я прокрутила в голове слова Джона.
Как только я это сделала, в моей груди расцвела надежда.
Это была маленькая надежда, такая маленькая, что я почти боялась в это поверить, боялась даже признать её. Но это уже что-то.
Ага, сказала я, прочистив горло. Посмотрев на остальных, я увидела угрожающий взгляд, уже проступивший в глазах Балидора.
Да, Джон, повторила я. Именно так.
Затем Вэш удивил меняможет, удивил нас всех.
Он усмехнулся.
Я всё ещё смотрела на эту улыбку, пытаясь понять, искренняя ли она, когда он усмехнулся вновь.
Глава 5О чем ты говоришь?
Задержав дыхание, я наблюдала, как Балидор выходит из органической камеры.
Это всего лишь четвёртый раз, когда я наблюдала, как он туда заходит, хотя я знала, что он побывал там намного больше раз. Его лицо выглядело примерно так же, как и в другие три раза, что я видела его в конце одной из таких сессий.
Он не посмотрел на меня перед тем, как повернуться и закрыть дверь в резервуар. Я наблюдала, как он методично запирает её, активирует главный замок с помощью клавиатуры справа от органического засова, и поворачивает вентиль, который под давлением запечатывал шов с наружной стеной.
Дверь выглядела так, будто ей место в банке, а не в тюрьме. Один лишь органический материал, не считая засовов из мёртвого металла, был толщиной в метр с обеих сторон. В центре, где находилась большая часть механики, его толщина достигала полутора метров.
Я нарочно держалась подальше от станции охраны, где я могла видеть и даже слышать их разговор.
Теперь же, посмотрев на лицо Балидора, я об этом пожалела.
Я смотрела, как лидер Адипана приближается ко мне, и я ощутила, как всё моё тело холодеет при виде злости, скрывавшейся под мрачным выражением его лица.
Сглотнув, я осторожно прикоснулась к его свету своим.
Ну?
Он не может высвободиться, сказал Балидор. Ошейник выдержит.
Я почувствовала, как мои руки сжимаются в кулаки вдоль боков, но всё моё тело болело. Я должна привыкнуть к этой боли. Высоки шансы, что мне придётся привыкнуть к ней на всю жизнь. Я уставилась на запечатавшуюся дверь, избегая толстого органического окна.
«Я не сажала его в клетку, сказала я себе. Я этого не делала».
Но на самом деле я это сделала. Я сделала это, и даже намного хуже.
Я это уже знала, сказала я. Если только раньше ты мне не врал?
Мы всё ещё проводим тесты, Высокочтимый Мост, вежливо сказал он. Вопреки формальности его тона я ощущала, что моё замечание резануло по нему. Обычно требуется некоторое время, чтобы определить лимиты света видящего. Особенно в случае с неиспытанными средствами сдерживания.
Изучая его лицо, я пыталась решить, стоит ли мне извиниться.
Его взгляд метнулся к моим глазам.
Нет необходимости, Высокочтимый Мост.
Вновь скрестив руки на груди, я поколебалась всего несколько минут, затем кивнула.
У тебя есть для меня ещё что-то? О Ревике.
Пока что это всё. Сдерживающие механизмы, похоже, работают, он помедлил, бросив на меня ровный взгляд. Это немало, Высокочтимый Мост. Мы никогда прежде не пытались удержать в клетке видящего-телекинетика. Не без мощной дозы седативных
Ты абсолютно уверен, 'Дори? перебила я. Он не притворялся? Нам важно знать наверняка. Пока мы не перешли к остальному, я почувствовала, что в моём горле встал ком, а пальцы стиснули края длинной свободной рубашки, в которую я была одета. Вэш сказал, что одной лишь камеры может оказаться недостаточно, чтобы отсечь Дренгов. Ошейник должен работать. Обязан.
Балидор посмотрел мне в глаза.
Я заметила, что он выглядел усталым. Даже измотанным, словно он нёс на себе какое-то невидимое бремя. Когда я посмотрела на него, его губы изогнулись в лёгкой улыбке.
Он не притворялся, сказал он.
Я почувствовала, как при звуках ровной уверенности в его голосе мой скептицизм усиливается.
Откуда ты знаешь?
Балидор покачал головой, щёлкнув языком в манере видящих.
Я уже делал это ранее, Элисон, напомнил он мне. Более того, я делал это с этим самым существом. Видишь ли, я немного знаю его.
Мой подбородок напрягся.
Вновь посмотрев в лицо Балидору, я увидела в его выражении печаль, исчезнувшую перед тем, как он опять поразил меня, потянувшись, чтобы ласково убрать волосы с моей щеки и шеи. Я напряглась, но он так же просто убрал руку. Меня поразил не столько сам факт, что он это сделал, сколько нежность, скрывавшаяся в этом жесте.
Его тон смягчился.
Поверь мне, Высокочтимый Мост. Если бы он мог освободиться, то мы с тобой сейчас не вели этот разговор.
Я встретилась с ним взглядом. В этот раз я увидела в его глазах нечто большее. То есть, нечто помимо злости.
Это даже могло быть сожаление.
Что ты говоришь ему, 'Дори? хрипло спросила я. Когда ты заходишь туда? О чём ты говоришь с ним?
Это имеет значение?
Да. Имеет. Для меня имеет.
Выражение лица Балидора сделалось пустым, непроницаемым.
Тогда тебе придётся спросить его самой, Высокочтимый Мост, сказал он.
Я опять увидела ту многогранную эмоцию, но он уже отвернулся.
но не сейчас, добавил он, и его тон сделался деловым. Ты не войдёшь туда одна, Элли. Ни в коем случае. По правде говоря, я бы предпочёл, чтобы ты вообще туда не заходила, так что, пожалуйста, не пытайся уговорить кого-то другого сопровождать тебя, пока мы не закончим все тесты.
Я видела, как ожесточается его лицо, пока он смотрел в дальнюю стену.
Всё ещё глядя в никуда, он сложил руки в манере видящиху основания его позвоночника на пояснице.
Вопреки тому, что я сказал, я не хочу, чтобы ты рисковала, сказал он, бросив на меня один взгляд. Мы посвятим ещё несколько дней конфигурации ошейника. Протестируем ещё несколько раз, чтобы убедиться, что я прав, а также испытаем конструкционные границы самого резервуара. Мы удостоверимся, что всё соответствует параметрам, которые дал Вэш, и только потом будем делать всё остальное, ладно?
Он вновь посмотрел на меня.
Вопреки вежливости его тона я видела в его глазах угрозу.
До тех пор держись от него подальше, Мост Элисон. Даже имея газ в качестве подкрепления, было бы глупо рисковать и пускать тебя к нему. Мы не имеем ни малейшего понятия, как он отреагирует.
На долю секунды я подумывала поспорить.
Увидев сердитое выражение его лица, я этого не сделала. Вместо этого я кивнула в ответ на его слова, обвив руками своё туловище.
Когда он увидел, что я не стану спорить с ним, усталость опять проступила в его выражении лица и свете. Всё ещё молча, я сохраняла нейтральное лицо, наблюдая за ним.
Он не задержался настолько, чтобы я сделала какие-то настоящие выводы.
Отвернувшись от меня, он напряжённо зашагал по коридору. Я смотрела, как он сворачивает на развилке направо, шагая по более крупному из двух проёмов, который вёл к следующему участку подземных туннелей.
Я задалась вопросом, когда он в последний раз спал, затем вытолкнула эту мысль из своего сознания.
Только когда он по-настоящему ушёл далеко, мой взгляд вернулся к массивной зелёной двери.
Глава 6На веки вечные
Сам того почти не осознавая, Джон обнаружил себя в сегменте туннеля, ведущего к гигантскому органическому аквариуму-клетке, в котором они держали Ревика.
Даже с такими штрихами прошлого вроде двери, похожей на вход в банковское хранилище Дикого Запада, резервуар всё равно умудрялся выглядеть ретро-футуристичным, как что-то из «Двадцать тысяч льё под водой».
Как и видящие, он начинал думать об этом пространстве, как о «Резервуаре».
Джон пришёл туда почти бессознательно.
То есть, он подумывал пойти уже несколько дней, но так и не набрался смелости принять настоящее решение. Он пытался оправдать и своё желание пойти, и своё нежелание видеть Ревика таким, прикованным цепями внутри органического пространства.
Он знал, что Элли чувствовала ответственность за это, но правда в том, что они все сделали это с ним.
Джон ведь не позвонил Ревику и не предупредил, что она планирует. Хоть он и не знал, что она намеревается именно похитить его, они все так или иначе согласились, когда она объяснила свои мотивы.
Ну, может, все, за исключением Балидора.
Джон добрался до первого контрольно-пропускного пункта ещё до того, как полностью признался себе, куда он направляется.
Даже после этого он сказал себе, что лишь навестит видящего, которого назначили следить за камерами наблюдения в камере. Поскольку видящим за консолью этой ночью оказался Дорже, ложь звучала почти убедительно.
Но он знал настоящую причину, по которой идёт туда.
Он также невольно думал, что визит слишком давно откладывался, учитывая, кем для него был Ревик, а также тот факт, что Ревик был рядом с ним в самый худший период его жизни. В том бункере под Кавказскими горами, где Териан месяцами держал их в плену и пытал, Ревик стал спасательным кругом для него и Касс. Только благодаря ему они оба выбрались оттуда, относительно сохранив рассудокне говоря уж о том, что они выжили.
Так что у Джона имелись свои причины хотеть поговорить с Сайримном, бичом человечества.
Исходя из этого, он поддерживал Элли в плане того, что она пыталась сделать.
Он не мог сказать, что полностью понимает, что она пыталась сделатьособенно в плане операции по вытаскиванию Ревика, но он определённо поддерживал саму концепцию. Он встречался со своим зятем, Syrimne dGaos, во плоти всего один раз, и этого хватило. Он знал, что Ревик утратил свою душу где-то в процессе обратного превращения в это древнее, более мифическое существо.
Конечно, Джон также знал, что его мотивы отчасти эгоистичны. Как и Элли, он хотел возвращения «настоящего» Ревикато есть, того видящего, которого он изначально знал в этом теле. Чёрт, да Ревик был одним из его лучших друзей, пока Сайримн не занял его место.
Более того, он был членом семьи. Даже в отрыве от его брака с Элли.
Джон скучал по нему.
Он скучал по молчаливому видящему с сухим чувством юмора, который умудрялся смешить его даже тогда, когда их пытал Териан. По тому, кто учил его языку видящих, прекси; кто рассказывал ему про Барьер и Третий Миф, в основном для того, чтобы отвлечь его и Касс от реальности пребывания в плену Териана по тому, кто позднее научил его, как чистить и заряжать пистолет и стрелять из него; как готовить ingrat, пряное блюдо видящих, по вкусу напоминающее грязь по тому, кто терпеливо учил его mulei и языку жестов видящих по тому, кто спас ему жизнь.
Тот видящий, вопреки его странностям, неуверенности в себе и предрассудкам, был хорошим парнем с добрым сердцем, и без знатной доли абсолютно, бл*дь, ужасающих частей, которые образовывали Сайримна.
Сайримн, напротив, содержал их все.
Но Джон соглашался с утверждением Элли: в самой идее о том, чтобы вновь его разделить, было что-то неправильное.
Разделять личность, которая тебе якобы не безразлична, чтобы получить «хорошие куски»это просто неправильно.
Более того, она любила опасного психопата. Джон подозревал, что она любила его и как Сайримна. Он также подозревал, что отчасти она винит себя в случившемся с ним. Более того, она хотела помочь всему емуа не оставлять какие-то его части гнить.
Вэш с ней соглашался.
И Дорже, и многие другие.
Даже Балидор, казалось, соглашался, хотя Джон подозревал, что им двигали другие мотивы.
Балидор хотел смерти Ревика, или как полной его нейтрализации. Он считал, что разделение Ревика на части представляло собой потенциальную угрозу, которая, скорее всего, и во второй раз рванёт в будущем, даже если сам Балидор до этого времени не доживёт.
Он признался Джону, что не собирается оставлять это бремя будущим поколениям его людей, или будущим человеческим поколениям.
С точки зрения Балидора, Ревик был всё ещё относительно молод.
С другой стороны, Балидор не совсем мог объективно смотреть на вещи, когда дело касалось Ревика. Он уже дважды сражался с Сайримном, и оба раза едва не погиб. Он видел, как тот без разбора убивает всех подряд, настраивает видящих против видящих, людей против людей. Он видел, как тот вызывает смерть и разруху всюду, куда бы ни пошёл. Он не допустит повторения этого кошмара, сказал он Джону.
В отношении Ревика и объективности у Балидора имелась и другая проблема.
Джон сильно подозревал, что Балидор отнюдь не слегка влюблён в его сестру.
Вытолкнув мысли об этом бардаке из головы, Джон вздохнул, добравшись до ряда крутящихся кресел, прикрученных болтами перед главным окном резервуара. Он положил руку на плечо Дорже, развалившегося в кожаном кресле.
Дорже, уложивший ноги на консоль безопасности перед собой, резко подпрыгнул и сорвал с себя гарнитуру, которую Джон и не заметил под прямыми чёрными волосами видящего.
Батюшки, Джонатан!
Джон подавил смешок, виновато подняв ладонь.
Прости. Не видел, что ты в виртуалке.
Наблюдая, как Дорже приходит в себя, с ругательством швырнув органический компонент на консоль и заправив пальцами отросшие волосы за ухо, Джон невольно заулыбался шире.
Батюшки, Дорж?
Я некоторое время прожил в Англии.
Правда? И когда же они там перестали употреблять «батюшки» в Англии? Потому что я не припоминаю, чтобы слышал такое от кого-нибудь в последние несколько раз, когда я там был.
Некоторое время назад.
Джон улыбнулся во все тридцать два.
Некоторое время назад? Очень расплывчато.
Да. Так и есть, Дорже фыркнул, заметив улыбку Джона. Заткнись, кузен Джон.
Джон расхохотался по-настоящему и плюхнулся на мягкое сиденье рядом с ним. Он нежно улыбнулся видящему с тибетской внешностью и поцеловал в щеку. После небольшой паузы Джон повернул голову, посмотрев через одностороннюю органическую панель в зеленоватый пузырь резервуара.
Поначалу, не увидев ничего, кроме пустых изогнутых стен, он не был уверен, что испыталразочарование или облегчение.
Затем его глаза нашли Ревика.
Даже это не рассеяло ощущение нереальности.
Ревик выглядел меньше обычного, почти по-детски уперев локти в колени. Точнее, резервуар внутри оказался намного крупнее, чем Джон представлял по разговорам видящих. Вовсе не походя на тюремную камеру, он простирался достаточно далеко, чтобы сгодиться под общую комнату или, может быть, под тренировочный зал для толкания штанги и mulei.