Поразительно, усмехнулся Бирук. Она еще в себя не пришла, а уже готова бежать на линию уподножья. Тогда тебе прямой путь в разведчицы, красавица.
Его слова немного смутили, но в то же время сильно польстили мне.
А чем ты занималась у себя в мире? спросил Баджер.
Я заметила, что он, уже собираясь принять меня под свое командование, задает вопросы по существу, касающиеся именно моей биографии и способностей.
Я просто училась в школе. Собиралась поступать в высшее учебное заведение. Ничего общего с военной подготовкой и даже с физическими упражнениями. Я больше занималась танцами, и то недолго. Но я люблю природу, а здесь есть возможность проникнуть в ее тайны.
Ну, по части тайн лучше тебе тогда обратиться к жрецам, подал голос Гурий. Визард Рик примет тебя с распростертыми объятиями.
Нет уж! Эти жрецы только и делают, что совершают всякие мистические ритуалы, проку от которых ни на грош! пробасил Баджер с таким животрепещущим возмущением, что мне показалось, будь его воля, он бы всех жрецов заставил землю копать.
Баджер, жрецы очень важны для народа, миролюбиво произнес Гра. И не только. Визард дал бы фору многим разведчикам, а его ум, не в обиду вам, обратился он ко мне, не уступает Милоа. Он передает множество интересных сведений, полученных из своих не слишком достоверных источников, но большинство из них потом оказываются верными. Кроме того, он очень поддерживает народ, его просто обожают!
Тогда, если вы тяготеете к мистике, вам прямой путь туда, сказал Бирук, добродушно глядя на меня.
Но я покачала головой.
Это все звучит заманчиво. И да, я тяготею к мистике. А как же тут не тяготеть, если сам факт попадания меня в этот мирсплошная мистика?! Но даже если жрецы из своих «тайных каналов» могут видеть втрое больше, чем вы, вряд ли они смогут дать отпор врагу. Поэтому я прошу вас принять в свои ряды. И посвятить меня в ваши планы. Я решилась.
Я не хотела, чтобы мои слова звучали как-то торжественно или напыщенно, или очень требовательно. С помощью правильных интонаций я постаралась добиться спокойного и уверенного тона, который должен был донести до слушателей мою искренность и целеустремленность.
Поэтому воцарившееся молчание порядком напугало меня.
Нет, эти Милоа и вправду строго индивидуальны. И каждый преподносит свои сюрпризы, услышала я бормотание Бирука. Этот человек был явно склонен разговаривать с самим собой.
Для меня будет честь принять вас в свои ряды, с хрипотцой в голосе произнес Баджер, как всегда, торжественно, как будто короновал меня.
Поздравляю, подмигнул Максон, пожав мне руку.
Тогда вдруг заговорил Лорент.
Вы отважны, юная дева, и это похвально. Сможете ли вы справиться с чувством опасностипокажет время. Ваши слова не восприняты как хвастовство, но, если верить в их искренность, вы слишком хороши. И это накладывает на вас ответственность, которую вы, я вижу по вашим глазам, готовы принять. Храбрая девушка, если кто и разрешит нашу проблему с имперцами, то такая, как вы.
Его странная манера говорить выдавала в Лоренте настоящего «аборигена» истинного горца. Но слова его прозвучали как пророчество. Не выдавая своих страхов, я попыталась перевести все в шутку:
Уж не хотите ли вы сразу послать меня в пасть имперцев, раз я кажусь такой эм, смелой и сообразительной?
«Не перегнула ли я палку с красноречием?» пронеслась мысль.
Лорент улыбнулся. Это была улыбка шамана или идола, или даже обретшего плоть языческого бога.
Ты мыслишь, как все, во временных рамках. В твоих книгах этого не написано, но горские племена по-другому видят время. И мы можем видеть иначе и события. Я лишь сказал тебе о твоих возможностях.
Спасибо, только и нашлась ответить я, сильно смутившись.
Вот и славно, решил разрядить обстановку Баджер, дружески хлопнув меня по плечу.
Так я стала разведчицей.
* * *
Положение Триниана не было бедственным, но народ, как и говорили мне ранее, жил под постоянным страхом вторжения. Любой обнаруженный или пойманный разведчик мог вызвать у имперцев желание захватить и окончательно поработить жителей гор. Триниан напоминал мне маленького зверька, забившегося в узкое ущелье, в которое пролезала лапа огромного тигра по имени Эбериан. Достать его тигру не позволяла узость ущелья, но если очень постараться и расширить отверстие Все зависело от того, насколько Эбериан голоденголоден до новых территорий.
Что-то надо было делать, но что? Горы Триниана изучалиськаждая новая тропа, каждая пещера могли послужить убежищем или замаскированной ловушкой.
Чтобы воссоздать огнестрельное оружие и научить воинов использовать его, понадобится не один год. А в это время новую армию надо было вырастить и прокормить. При этом следовало особенно много внимания уделять демографическим процессам. А ведь долины в Тринианеэто не поля Цитлана, и земля для вспашки ограничена. Жизнь в пещерах также вызывает множество сложностей. Нужны землепашцы, нужны действующие войска, но не меньше нужны и рабочие для рудников и кузниц. Сколько жителей в Триниане? Сложно сказать, но с цитланцами насчитывалось не больше двадцати тысяч. Смешная цифра по сравнению с одной армией эберианцевсто пятьдесят тысяч человек. Хорошо, что у подножия Триниана оставались силы только в тридцать тысяч, остальные были задействованы на территории огромной империи.
На что можно было рассчитывать горцам?
На нестабильность в самом Эбериане. Всем было известно, насколько неустойчиво положение империи. Тут и там вспыхивали мятежи, которые подавлялись силой. Империя держалась на страхе подданных. А земная история убедила меня, что ни одна держава, правление которой основано на страхе, не будет существовать длительное время. Но тут все было иначе. Эберианединственная империя на пока что единственном известном материке Эбери. Такого прецедента у землян не было. Римская империя, Монгольская империя, Британская Империя, Советский союзвсе эти крупнейшие государства никогда не охватывали весь мир. Всегда были конкуренты извнепускай сначала слабые, но они набирали силы и меняли земную историю раз и навсегда.
А Эбериан? Единственной силой, пока противостоящей ему, был Триниан. Но едва ли можно назвать серьезной силой наш народ. В умах тринианцев жила мысль, что они отдельны от Эбериана, но что думали сами имперцы? Они считали нас дикарями и не нападали, потому что просто не принимали в расчет. И наша кажущаяся слабость и дикость нравов спасали нас вот уже на протяжении полувека.
Я часто думала, что может противопоставить горстка Милоа силам Эбериана. Думала и о том, что лично я могу сделать, будучи пока еще неопытной разведчицей?
Я верила, что, раз мы продолжаем жить здесь, и наше существование не раскрыто, у нас есть предназначение. Но, как и опасался Айм, новые Милоа начали появляться все дальше от гор Триниана. Для него это был сигнал тревоги, для менясигнал к действиям.
А что, если судьба, в которую мы по умолчанию верим, просто дает нам знак, что пора что-то предпринимать? спросила я у владыки Триниана, посетив его перед своим отъездом в школу Баджера.
Айм усмехнулся моему вопросу. Грустно усмехнулся.
А что предпринимать? Если появятся идеи, поделись, будь так добра. Я готов идти на риск, но этот риск должен быть оправдан.
Я была согласна. Собрав свои скромные пожитки и с тоской вспоминая о той куче вещей, которая летела со мной в самолете до моего исчезновения, я распрощалась со своей «пещерной комнатой» и с каким-то особым удовольствием покинула Вегард, идя к шумящим лесам Антов.
«Быть мне теперь муравьишкой», с иронией думала я, удивляясь, как английское слово могло означать неуязвимого разведчика на языке горцев.
Глава 4. Друг с Земли
Встретили меня приветливо. Элиза провела меня в новую комнату, где мне предстояло жить еще с тремя ученицами.
«Чем не студенческая жизнь?» подумала я, глядя на большое помещение с четырьмя весьма уютными на вид кроватями.
Но именно с этого дня у меня началась тяжелая депрессия. После пережитых стрессов и новых впечатлений я очутилась, наконец, в спокойной обстановке. Жизнь вошла в размеренное русло. Более того, весь наш день был подчинен строгому расписанию. И тут-то меня начало колотить. Тренировки и занятия очень нравились, но я чувствовала ужасное одиночество. Некому писать письма, некому хвастаться своими успехами. Что с моими родителями? Узнали ли они о моем исчезновении или, может быть, в этих мирах время несоизмеримо, и год здесь может равняться минуте на Земле, или, наоборот, столетию? Настоящих друзей тоже не было, вернее, они просто не успели появиться. Кто первый из Милоа попытался понять и поддержать меня? Айм? Но это его обязанность, его долг как землянина и правителя Триниана. Шмидт? Но он был среди тринианцев как рыба в водевечно веселый и готовый без конца сыпать остроумными шутками, раздаривая окружающим свои жизнерадостные улыбки.