Он был слаб, как ребенок. И плакал как ребенок, горько, навзрыд. И успокаивал я его как ребенкаукачивая и что-то шепча в светлые, пахнущие кровью волосы. Что? Не помню. Что-то глупое, бесполезное.
Идем ко мне,вдруг предложил я.Я тут недалеко живу. Вымоешься, очнешься. Родители уехали на курорт, брат в общаге. Никто тебя не увидит. Идем. Там сможешь выплакаться, обещаю. А теперь вытри слезы, соберись и идем. Потерпи еще чуточку.
Он будто не услышал, продолжая мелко дрожать. Я один за другим осторожно выбрал листики из его волос, поглаживая мокрые щеки Игоря тыльной стороной ладони. Я боялся дышать. Боялся смотреть в его широко раскрытые глаза, в которых клубился ужас и стыд, на его слипшиеся от слез ресницы и искусанные до крови губы. Я достал из сумки, заставил его надеть и молча застегнул на нем легкую куртку, чтобы хоть немного скрыть слезы грязи на футболке. Заставил его натянуть прямо на шорты штаны, сам застегнул застежку ремня, пока он стоял, не осмеливаясь поднять на меня взгляда. Но хоть не дрожал уже и не плакал, и на том спасибо.
Иди!приказал я, и он пошел.
Безвольно, как баран на веревочке. А куда ему деватьсяв этом мире я был единственным, кто его считал человеком.
Мы медленно шли по разбитому асфальту. Молча. Рука об руку. Два человека, которые еще вчера почти друг друга не знали. Прошли мимо начинающих цвести кустов акации, поднялись на четвертый этаж, не отрывая взглядов от побитых временем ступенек. Игорь уже не плакалтакие, как он, на людях вообще плачут редковошел в мою квартиру, бросил куртку на пол и поперся в ванную. Сидел он там долго, наверное, пару часов, вышел в одном обернутом вокруг бедер полотенце, с до крови содранной на плечах кожей. Чувствовал себя грязным. Как же я его понимал. Я тоже так себя чувствовал. Только до сих пор не отдавал себе в том отчета. А насмотревшись на Игоря
Тебе не противно?спросил он, вновь опустив голову.
Он боялся на меня смотреть, а все равно говорил страшные слова говорил:
Если противно, я пойму. И уйду. Ты только скажи.
Знал бы он насколько мне было не противно. Я понимал, что мои чувства не в тему, но не мог удержать невольной дрожи. Молодой парень передо мной. Идеально вылепленное тело танцора, плавные, гибкие движения, перекатывающиеся под кожей кубики пресса. Хорошо, что я сидел. Стоять бы я сейчас, наверное, не смогколени не держали.
Нет,честно ответил я.
И, сам не зная почему, добавил:
Не вини Петра. Он боится, понимаешь?
А ты что понимаешь?
Я такой, как и ты.
Такой?Игорь медленно поднял голову, и в тусклых глазах его появился огонек жизни.
И я понял, что надо делать. Или чего не надо, сложно сказать. Я просто встал, подошел, притянул его к себе и поцеловал, несмело, неловко, будто и целоваться не умел. Игорь замер на миг. И когда его глаза вспыхнули желанием, когда он прижался ко мне, вплел пальцы в мои волосы и впился в мои губы жарким поцелуем, я не поверил, что все это реально. Он хотел в этот миг быть любимым. Я хотел искупить вину. За себя, который не вмешался, за сверстников, которые втоптали его в грязь. На наш долбаный, криво устроенный мир. Мать твою! Я не виноват, что я такой, какой есть! Он не виноват!
Возьми меня,прохрипел Игорь, когда я нашел в себе силы оторваться от его пухлых губ.
Я великолепно знал, что нельзя, но не мог и не хотел отказывать. У меня крышу снесло. Я схватил его за руку и, втащив в спальню, швырнул на кровать, срывая с него полотенце. Я оторвался от него на миг, чтобы стянуть через голову футболку и с облегчением услышал его разочарованный стон. Я жадно пил сладость его губ, одновременно подготавливая его к продолжению. Я пытался быть нежным. Я боялся, страшно боялся его ранить и в то же время страстно его хотел. Я бы не зашел в тот день дальше касаний и поцелуев, но Игорь убивал меня своей страстью, цеплялся в меня, как в последнюю соломинку, плакал и умолял поторопиться. Если б я был постарше и поопытнее
Но прошлое не терпит слова «если».
Я жалею и не жалею о том, что произошло той ночью. Наверное, так должно было быть. Наверное, именно моя ошибка спасла тогда Игорю жизнь
А мне испоганила. Впрочем глядя на все это с перспективы сегодняшнего дня, может, оно и к лучшему».
Телефон опять зазвонил вовремя, как будто чуял, что на сегодня я закончил. Я опустил крышку ноутбука и с удивлением посмотрел на стоявший на столике чай. И когда Игорь только принес? Уже успел остыть. Сам Игорь лежал на диване, свернувшись клубком, а Аврора сидела у его бока, посматривая на меня злыми, поблескивающими в полумраке глазками. Мол, не лезь, цапну.
Лезть я и не собирался. Я поднял трубку, услышал уже выученное наизусть, пьяное и едва слышное:
Забери меня.
Откуда тебя забрать?
Бар на площади.
И вновь раздраженные гудки. Повесил трубку.
Ты дурак,сонно сказал Игорь.На черта он тебе, если у тебя есть я?
Я выключил компьютер. Подойдя к дивану, посмотрел с грустью на Игоря, погладил его светлые волосы, и, поцеловав в лоб, спокойно ответил на удивленный взгляд:
Может, проблема в том, что и тебя у меня нет? И никогда не было?
А потом встал и направился к выходу.
«Забери меня». Четвертый вечер подряд, Саша, ты заливаешь свой страх или свое горе, я уж и не знаю, в баре у площади. Четвертый вечер подряд звонишь мне ночью и пьяно просишь забрать. Почему мне звонишь? И почему я, как осел, послушно отвожу тебя в общежитие, сую вахтерше купюру, чтобы пропустила, тащу тебя на второй этаж.
В коридоре мелькает сдыхающая лампочка и жужжит так противно. И на душе у меня противно. Твоя дверь, как назло, последняя. Ты тихо хихикаешь, когда я прислоняю тебя к стене, поддерживая плечом, и поворачиваю ключ в замке. На счастье, ты живешь один. Доплачиваешь за комнату, чтобы к тебе никого не подселяли. Когда я тебя сюда притащил в первый раз, ты ржал, что так лучше баб трахать.
Ты разрываешь мне сердце, сволочь, со своими бабами. Пьяно что-то бормочешь, когда я швыряю тебя на кровать. Пытаешься лягаться, когда я стягиваю с тебя ботинки и носки. Называешь извращенцем, когда расстегиваю ремень и снимаю с тебя штаны. Ты прелестен, раскрасневшийся от вина, в длинной рубашке, едва закрывающей стройные бедра. И податлив почему-то, и больше не обзываешься, лишь смотришь как-то странно, и кажется, что через туман алкоголя просачивается в твоих глазах какой-то потаенный смысл. Бред! Я расстегиваю на тебе рубашку, стягиваю ее с твоих плеч и вешаю на плечики. Кутаю тебя в одеяло, провожу пальцами по светлым волосам, вспоминая, как ты таял от моего поцелуя. Единственный раз.
Ты красив, любовь моя. Красив и желанен. Легкий поцелуй в високэто единственное, что я могу себе позволить. Спи
Сегодня почему-то иначе. Сегодня ты улыбаешься во сне и шепчешь:
Паша.
Мать твою так! Хватая куртку, я выбегаю в коридор, захлопывая за собой дверь и от души долбанув кулаком в стену. Я тебе что, игрушка?
Глава 3
Лил ливень. Без зонтика, с непокрытой головой, я несся по улицам и ругал Сашку на чем свет стоит. Он мне отказал, отказал же, так почему зовет каждую ночь, как напьется? Какого черта он вообще каждую ночь пьет? И какого черта я каждую ночь к нему? Нахрен все! Забыть, послать!
Дома я бросил мокрую куртку на пол и посмотрел на прибежавшую к двери Аврору так, что даже тявкнуть на меня она не посмела. Лишь поджала трусливо хвост и скуля от страха спряталась под шкаф.
Паша?появился в дверях Игорь.
Я пнул ногой пуфик, прошептал:
Отвянь от греха подальше!и пошел в ванную переодеваться.
Холодный душ ни хрена не помог. Злой как черт, я влез в сухие джинсы, пригладил мокрые волосы ладонью и намеревался было пойти в спальню, как путь мне преградил невозмутимый Игорь.
Друг, давай выпьем!сказал он, покачивая в руке бутылку водки, и прозрачная густая жидкость ласково лизала запотевшее стекло.
С собранными в хвост волосами, с искренней, веселой улыбкой на пухлых губах он так походил на давнего мальчишку, мою первую, вдребезги разбитую любовь, что мне аж до боли захотелось к нему притронуться, убедиться, что он настоящий.
Только настоящей была дикая боль в груди. И злость. На Сашу, на себя, недоумка. Надо было послать его в первый же день, когда получил ночной звонок. И пусть себе валяется на улице, пусть его даже обкрадут, мне-то что? Может, протрезвел и поумнел бы! Или другому бы кому позвонилчто у него друзей мало? А подружек еще больше