4
Небольшой городок Альнос на берегу Пенного моря заполнили пестрые толпы людей, наряженных в яркие цветные одежды. Люди смеялись над звериными масками, прячущими не всегда трезвые лица, и упивались мелодиями свирелей и лютней. Ветер, дующий с моря, вместо запаха соли и тины, приносил ароматы выпечки, сластей и мяса, заставляя рты горожан наполняться слюной. Но через минуту, будто насмехаясь, менял направление и забивал ноздри удушливым дымом от затухающего костра, на котором недавно сожгли соломенное чучело.
Райнхард оставил коня у придорожной закусочной и, надев маску Хаерзы, не самой приятной твари, которую кто-то выдумал в пьяном угаре, зашел в паб.
Эй, милейший, посторонись! хохотнула розовощекая девица, порхающая по пабу, словно мотылек, и держащая перед собой огромный поднос с пивными кружками. Через секунду она появилась вновь и указала альху на единственное свободное место у дальней стены. Прошу, господин, присаживайтесь. Чего изволите?
Воды, глухо произнес альх из-под маски и, недолго подумав, добавил: И чёрствого хлеба.
И все? неподдельно удивилась разносчица, посмотрев на альха, как на ненормального. В такой-то день?
В какой? тут же переспросил он с таким вниманием, что девица, пританцовывая на месте, подалась вперед:
Вы еще не знаете? Она смерила незнакомца подозрительным взглядом, но, увидев дорожную пыль, покрывающую черный плащ, многозначительно протянула: Так это пару дней назад в наших окрестностях нечисть выловили. А вчера суд был. Вот и празднуем. Завтра на рассвете ее сожгут. Вон, уже и помост справили, и костер соорудили, и примерились на Халне. Солома полыхала до самых небес. А с живой еще лучше будет. Говорят, когда выродка сжигают, пламя разноцветными искрами переливается и дым белый. Знатное будет представление, всем ближайшим поселениям приглашения разослали. Люди идут и идут. А нам только в радость. Вечеромприбыль, а утромзрелище.
А почему так скоро?
А чего тянуть? Нечистые, известное дело, существа хитрые, особенно эта с кротким ликом. На суде с нее даже мешок не снимали и рот заткнули, чтобы чары свои поганые на наместника не навела. Для пущей безопасности эту гадину в его подземелье заперли: говорят, у него стены флюсцой покрыты, чтобы чары сдерживать, и охранааж десяток человек.
Серьезно?
А то! подмигнула девица, раскрасневшись еще больше.
Эй, Зельда, хватит попусту болтать! Клиенты ждут.
Иду!
Взмахнув полами длинной юбки, Зельда хотела упорхнуть, но мужчина придержал ее за рукав.
А почему девчонку троготам не отдали? Ваш наместник не боится брать на себя ответственность за ее смерть? Ведь вроде велено во всех королевствах нечестивых в столицы отправлять, на высший суд.
Так знамо, почему: в Альносе сейчас ни одного трогота не осталось. Всех отправили на границы с Вараком, который захватил отпрыск Хенрика Благочестивца, Олдрик. Отравив собственного отца. А простые служаки до столицы Таврии эту тварь не довезут. Там же целых тыща верст будет. Изведет их, коварная, убьет по дороге и съест их сердца.
5
Несмотря на теплый весенний вечер, альха знобило, а рану на ноге нещадно пекло. Но он старался не думать о худшем, списав недомогание на местами прохудившийся плащ, который практически не согревал. И не важно, что на дворе была середина весны и многие уже скинули с себя лишнюю одежду: Райнхард убеждал себя, что виной всему холодный ветер с побережья, рьяно взбивающий волны в белые барашки и продувающий насквозь.
Хозяин?
Райнхард резко открыл глаза, стер со лба испарину и посмотрел на своего фамильяра, который являл только рыжие прищуренные глаза и силуэт лиса.
Вы плохо выглядите. Ничего не беспокоит? Всего день прошёл с призыва руны, а вы еле на ногах держитесь.
Альх отмахнулся от Плута и нетерпеливо спросил:
Ну, что там?
И лицо зеленовато
Плут!
И глаза покраснели
Плу-у-ут! предупреждающе протянул альх, теряя терпение.
А ну-ка скажите: а-а-а-а!
Чертов фамильяр! Запечатаю тебя в камне и выпущу не позднее следующей весны!
За что? Я всего лишь забочусь о вашем здоровье. Неблагодарный человечишка!
Знаю, о чем ты заботишься, проныра! Но не надейся, в ближайшее время я подыхать не собираюсь. А следовательно, свободы тебе не видать.
Не больно-то и хотелось, обиделся фамильяр, показывая ряд мелких и острых зубов.
Рассказывай.
Девчонку заперли в подвале.
Охрана?
Две крысы, которых я спугнул, когда пролетал мимо.
То есть, охраны нет?
Нет, отчеканил Плут, вытянувшись по струнке.
А флюсца?
Я вас умоляю! Если стены этой халупы чем-то и покрыты, так только крысиным дерьмом!
Информация была исчерпывающая, и альх, наказав Плуту оставаться снаружи, тенью перепрыгнул через невысокий забор дома наместника и побежал к черному входу.
Осмотревшись, Райнхард повел пальцем, и засов, запирающий дубовую дверь изнутри, негромко лязгнул и отъехал в сторону. За дверью оказалась кухня. Здесь догорала хлипкая лучина, освещающая массивный стол, ломившийся от всевозможной снеди, которую по традиции разделят и вынесут толпе после казни. И плотную фигуру кухарки, что громко похрапывала, растянувшись на широкой скамье возле жаркой печи.
Стянув пару румяных яблок, альх переступил через полосатого кота, который так же, как и хозяйка, не повел ухом при приближении незнакомца, и оказался в столовой. Полагаясь на интуицию, что редко подводила, мужчина направился к резной двери. Но она открылась сама, явив наместника и его племянника собственными персонами. Альх в последнее мгновение успел отступить за пузатый шкаф, и слиться с тенью.
Это невозможно!
Но, дядя, она мне нужна.
Так чего ты ждешь? До рассвета время еще есть, развлекайся.
Ты не понимаешь
Чего я не понимаю? Что девчонка крепко ухватила тебя за яйца? А может, старик подался вперед и в полутьме прищурился, она действительно одна из этих и навела на тебя любовные чары?
Нет! испуганно бросил молодой мужчина.
И поэтому ты третий день изводишь меня своими глупыми просьбами?! Если не хотел ей беды, зачем распустил слухи? Твоя оплошностьтебе с ней и жить. Все, что я могу, это дать тебе время поразвлечься до рассвета.
Но, дядя
Тихо! прикрикнул старик, устало потирая виски. Скоро казнь, и мне надо выспаться. Он зашаркал к лестнице. Схватившись за перила, обернулся:
Надеюсь на твое благоразумие, Григар. Не наделай глупостей.
Хорошо, дядя
Дождавшись, когда старик скроется, альх вышел из тени и схватил парня за грудки.
Григар испуганно дернулся. Часто заморгал, видно, не понимая, откуда в его доме мог взяться огромный детина с рожей мясника.
Кто ты? Чего тебе надо? Серебро? Золото? Цветные камни? Я все отдам, только не бей! сдавленно пискнул он, прикрывая лицо руками.
Райнхард разжал пальцы и, по-звериному оскалившись, прорычал:
Веди меня к девчонке!
Что? не сразу сообразил Григар, вжимая голову в плечи.
К девчонке, которую по твоей милости завтра сожгут!
Парень замер, посмотрел на пришельца, как на полоумного, словно не понимая, чего он требует. Но, встретившись с взглядом, обещавшим ему долгую и мучительную расправу, вздрогнул и залебезил:
Так ты пришел за Эйлин?!
Только без глупостей.
Да какие могут быть глупости! слишком порывисто согласился мальчишка, на чьей щеке алым пятном горел ожог. Я, если честно, сам хотел ее выпустить. Ведь то, что мой дядя собрался сделать, это неправильно!
Что, неужели совесть проснулась?
Да, я не хочу чтобы она умерла.
Украдкой оглядываясь, Райнхард вошел вслед за Григаром в кабинет наместника. Затем они спустились в подвал по каменной лестнице, что пряталась в нише за тяжелой портьерой.
Как и ожидалось, это место мало напоминало тюремные камеры. Больше походило на винный погреб, которым давно не пользовались и в который сносили всякое барахло. В одном углу гнили какие-то тряпки, в другом были навалены ящики, а у стены прозябал станок для печатанья листовок. Вырвав из катков застрявшую бумажку, альх прочитал: «Нет скверне в нашем городе! Смерть сидам и их выродкам! » Мужчина многозначительно хмыкнул и отправил листок догнивать в углу.