В конце затхлого погреба, возле двери, за которой держали приговоренную, Григар помедлил, осторожно касаясь своей обгоревшей щеки, несколько мгновений молчал, собираясь с мыслями, а после, достав из кармана ключ, протянул незнакомцу:
Скажи ей, что я сожалею. И пусть не держит на меня зла.
Скажи ей сам. Открывай!
Нет! Парень в испуге попытался отскочить в сторону, но стихийник схватил его сзади за шею:
Я не привык повторять дважды.
Парень пискнул от боли и трясущимися руками стал ковырять ключом в замочной скважине. Когда замок щелкнул, он попытался сбежать, но Райнхард приложил парня лицом об дверь и брезгливо оттолкнул в сторону бесчувственное тело. Примного благодарен.
Конечно, исходя из своего опыта, Райнхард мог ожидать от девчонки всего: что она подавлена и сломлена, что лежит без сознания или утопает в слезах и жалости к себе, что уже умерла от страха и не подает признаков жизни. Но только не того, что она, как фурия, выпрыгнет из темноты и вцепится ему в лицо, пытаясь тонкими пальчиками выдавить ему глаза и бормоча бессмыслицу на альвийском. Притом так злобно, словно сплетая пагубные чары. Если бы альх был впечатлительным, как люди, и не знал языка Изначальных, то уже плевался бы через плечо и читал обережные стишки.
А так он лишь улыбнулся, услышав брань, которой отчитывают малых детей, без труда отцепил от себя брыкающую девицу, расцарапавшую ему лицо, и, сдерживая желание как следует припечатать ее об стену, прижал к себе и втянул носом запах, что источали ее пшеничные косы.
Девчонка сдавленно пискнула и замерла, уткнувшись носом в мужскую шею.
Отпусти! Немедленно!
Райнхард с сожалением разжал объятия и грубее, чем хотел, отпихнул от себя девчонку. А потом беззастенчиво оглядел ее, пытаясь найти как можно больше изъянов, чтобы убедить себя, что она такая же, как и сотни других полукровок, пустая и безмозглая.
Но, несмотря на все эпитеты, что он успел примерить к раскрасневшейся от гнева девицы, альх не мог отрицать очевидного. Она унаследовала красоту от матери-альвийки. Белая кожа, выразительные глаза, подобные чистым зеленым камням, длинные ресницы и острые скулы, придающие лицу породистость Изначальных. Нужно быть слепым или блаженным, чтобы этого не заметить. И идиотомчтобы не захотеть этим обладать.
Собирайся, мы уходим отсюда. Меня прислал твой отец.
Отец? задыхаясь от ярости, что еще пекла ее душу, выдохнула девушка, сверкнув в темноте зеленью глаз.
Да, и если поторопишься, успеешь к завтраку. Альх швырнул ей в руки тряпье, что выхватил из кучи, когда проходил мимо: серое крестьянское платье и прогрызенную молью тонкую накидку с капюшоном: Надень это, живо.
Девица оказалась понятливой. Видя, что незнакомец не собирается причинять ей вред, она коротко спросила:
Как ты узнал, что я здесь?
Красавчик с румяной щечкой подсказал.
Григар? не поверила девушка, показывая жестом, чтобы альх отвернулся.
Да. Он еще что-то говорил про раскаяние и сожаление.
Пусть провалится в Бездну со своими сожалениями!
Альх хмыкнул:
Что же ты, такая пылкая, а безропотно дала себя пленить?
Девушка накинула на плечи плащ и натянула на голову капюшон, из-под которого глухо произнесла:
Потому что они угрожали расправой отцу.
Ммм
Что значит твое недовольное мычание?
Ты решила, что жизнь смертного старика важнее, чем бессмертная душа альва?
Полу-альва, не задумываясь, поправила девица.
Не важно, рыкнул Райнхард, оборачиваясь и хватая Эйлин за плечи. Как ни назови, ты часть этого мира, его поток, энергия. И, несмотря на то, что с каждой смертью альва или другого волшебного существа этот мир угасает, ты готова вот так добровольно распрощаться с жизнью? Либо тебе действительно плевать, что будет с Линнеем, либо ты полная дура!
Девушка дернула плечами и вырвалась из цепких пальцев пугающего незнакомца.
А тебе какое дело, наемник? Кто ты такой, чтобы рассказывать, как мне жить?
Ответить альх не успел. Злоба и ярость, накатившие от слов девчонки, затмили разум, и этого мгновения хватило, чтобы потерять бдительность. А поганцу Григаручтобы захлопнуть за их спинами дверь.
Теперь в крысоловке две твари! рассмеялся племянник наместника и побежал звать стражу, вереща на весь дом, как ненормальный.
Глава III
1
Нет! Стой! Эйлин забарабанила по двери: Григор, открой!
Прекрати.
Это ты виноват! Если бы не твои глупые нравоучения, мы бы были уже на свободе!
Альх недовольно качнул головой и, дернув девушку на себя:
Я сказал, хватит!
Стальные радужки потемнели. Эйлин вздрогнула и отшатнулась. А альх вместо того, чтобы попробовать вышибить дверь плечом или прорубить мечом, опустился на пол и закрыл глаза.
Некоторое время он сидел без движения, и за эти минуты в голове Эйлин родилось с десяток вопросов, но лезть с ними она не спешила. Кто знает, что у этих ненормальных на уме! А в том, что мужчина ненормальный, она уже не сомневалась. Выглядит пугающе, ведет себя странно, говорит непонятные вещи про какую-то энергию, потоки Вещи, недоступные ее пониманию.
Прожив всю жизнь с отцом, вдалеке от людей, она знала одну истину: мир жесток и желает ей зла. Словно прочитав ее мысли, мужчина в центре комнаты глухо бросил:
Невежество рождает страхи, и порой там, где нет злого умысла, выглядывает демон.
Эйлин устало потерла лицо:
Прости, что была несдержанной, просто свобода была так близка. Она сползла по стенке. Я думала вернуться к отцу и уехать с ним в безопасное место.
В мире нет безопасных мест. Везде, куда бы вы ни отправились, тебя будут презирать, преследовать и бояться. Рано или поздно, ты вновь выдашь себя и навлечёшь беду. Ведь потокиэто не то, что можно скрыть: если твоя кровь ими отравлена, они проявятся, даже если ты этого не желаешь.
Я могу не лечить людей и не собирать растения. Больше никогда не возьму в руки ступку, горячо прошептала Эйлин, и не приготовлю ни одного снадобья. Заделаюсь стряпухой, устроюсь в пекарню или таверну и буду готовить до конца своих дней.
И время от времени напевать себе под нос?
Что?
Напевы альвов, раздраженно бросил мужчина, как будто этим все объясняя.
Зеленые глаза непонимающе блеснули.
Ты и правда ничего не знаешь? Такое ощущение, что тебя растил не трогот, а блаженный. Неудивительно, что ты попала в беду. Напевы альвовэто то, что рождается и умирает вместе с ними. Их напевыэто соединительная ткань мироздания. Их особый орган, помогающий чувствовать этот мир, его энергию и биение сердца. Но не только: их песньэто и отражение их сил. Особых умений. Вот ты, когда поешь, что происходит?
Девушка хотела смолчать, но, поймав на себе внимательный взгляд, в котором отражалось знание намного большего, чем доступно ей, протянула:
Излечение идет быстрее, раны затягиваются, не оставляя шрамов, мази и настои, сделанные под напев, становятся чудодейственными.
И когда ты поешь, Райнхард хмыкнул, излучаешь сияние. Кожа, волосы, глаза
Только волосы.
Ах да, забыл, ты же наполовину альвийка, поправился альх, на миг представляя, как пшеничные пряди отливают неземным светом. Когда-то ему так часто приходилось видеть это сияние, что сейчас он легко представил, как мягкий свет тысячи крохотных звезд обрамляет тонкие черты. Поймав себя на этих мыслях, альх качнул головой, прогоняя образы из прошлого, и вновь сосредоточился на призыве Плута.
Но я могу не петь. И тогда я
Умрешь, бесцветно бросил мужчина, досадуя, что вообще начал этот разговор. Ведь ему нет никакого дела, куда и с кем отправится девчонка. И что с ней в конечном итоге приключится. Хоть в Ледяные Чертоги, где, в принципе, ей и место.
Но почему?
Потому что не поющий альвмертвый альв! резко бросил стихийник, поставив на этом разговоре жирную точку. Дальше он уже не слушал, что говорит за его спиной полуальвийка, он вновь призывал Плута, который почему-то его игнорировал.
Понимая, что выбора нет и ему придется тащить духа насильно, теряя драгоценные крупицы энергии, Райнхард громко выругался. Достал из-за пазухи прозрачный осколок кварца с выгравированными символами и незаменимый ритуальный кинжал, без промедлений резанул по своей огрубевшей ладони, сжал камень и прошептал истинное имя фамильяра, не то, что он придумал, когда дух был вытащен из глубинных пластов реальности, а истинное, которым нарекло его само мироздание: